исполнения решения о том, «как действовать», часто выраженном в правовом акте, постановлении, заключении, которыми устанавливаются юридически значимые факты: постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, обвинительном заключении, заключении эксперта и других. В частности, заключение эксперта содержит решение экспертной задачи, поставленной следователем, а в ходе самой экспертизы эксперт принимает множество решений иной природы: об использовании тех или иных методов исследования, о последовательности их применения, о проведении экспертного эксперимента и проч.
В уголовно-процессуальных актах трудно, однако, бывает отграничить решения как руководство к действию, в которых предлагается вполне определенная линия поведения, от решений, устанавливающих юридические факты и порождающих правовые последствия. В приговоре суда, например, не только решаетсявопрос о виновности или невиновности подсудимого, но и дается указание о применении к осужденному той или иной меры наказания, адресованное органам, его исполняющим. Иными словами, в приговоре суда мы сталкиваемся с двумя разновидностями принимаемых в уголовном судопроизводстве решений — решением, отвечающим на вопрос, что установлено, и решением — предписывающим действовать определенным образом.
Между тем, все решения о способе действия или линии поведения можно отнести к числу управленческих решений. По своему содержанию, многообразию и процедуре выработки они существенно отличаются от решений, в которых описываются результаты предшествовавшей работы, и с точки зрения криминалистики представляют больший интерес. Об этих решениях и пойдёт речь в дальнейшем.
В криминалистической и уголовно-процессуальной литературе, посвященной проблемам научного обоснования выработки оптимальных решений в стадии расследования уголовных дел, одним из принципиальных и неоднозначно воспринимаемых вопросов остаётся вопрос о видах, природе, взаимосвязи и соотношении решений, принимаемых следователем, экспертом, оперативнымиработниками. Чаще других ставитсявопрос осущности и взаимосвязи тактических и процессуальных решений, которыми, по мнению некоторых учёных, исчерпываетсякруг решений, принимаемых в стадии расследования уголовных дел и в уголовном судопроизводстве в целом. «Все решения следователя и прокурора, — пишет, в частности, П.Кабанов, — условно можно разделить на тактические и процессуальные». [428] Аналогичного деления придерживаются и другие авторы. [429]
Условность ограничения процессуальными и тактическими решениями всего разнообразия принимаемых в уголовном судопроизводстве решений состоит, видимо, в невозможности однозначного отнесения многих из них к той или иной из указанных двух разновидностей. Причем не только в неопределенности критериев разграничения тактических и процессуальных решений, но и в том, что следователю (и не только следователю) приходится принимать решения, которые не могут быть однозначно отнесены ни к одной из этих двух разновидностей. Надо полагать, именно по этой причине ряд авторов отнесли к тактическим решения, касающиеся прогнозирования, организационно-технических мероприятий, [430] решения о применении в определенной последовательности тактических приёмов и технико-криминалистических средств при производстве одного или нескольких следственных действий. [431]
Между тем, решения, например, о применении технико-криминалистических средств может быть не только тактическим, но и сугубо техническим; а выбор между несколькими следственными действиями — определяется не только тактикой, но и методикой расследования отдельных видов преступлений. А значит и решение, которым предписан этот последний выбор, есть все основания назвать не тактическим, а методическим.
Распространенное мнение о том, что выбор технических средств работы с доказательствами на месте проведения следственного действия определяет тактика, [432] а само решение является тактическим, [433] не отражает всего их разнообразия. Когда, к примеру, эксперт для прочтения текста сожженного документа принимает решение об его испепелении в муфельной печи, он руководствуется исключительно техническими, а не тактическими соображениями. И решение это будет технико-криминалистическим, а не тактическим.
Можно привести примеры принятия следователем решений о применении технико-криминалистических средств на месте проведения следственного действия, в котором выбор также будет обусловлен техническими, а не тактическими соображениями, и, поэтому само решение будет технико-криминалистическим. Например, если перед следователем стоит задача найти изделия из золота, то, выбирая из числа известных поисковых приборов металлоискатель, дифференцированно реагирующий на присутствие черных и цветных металлов, и отказываясь при этом от использования с той же целью, например, металлоискателя, не имеющего раздельной индикации, следователь принимает решение сугубо техническое, а не тактическое.
Для того, чтобы отличить технико-криминалистическое решение от тактического или процессуально-правового, важно знать те критерии, по которым это разграничение следует проводить. В выяснении этого вопроса существенную роль играют взаимосвязи решений разной природы. Например, И. М.Лузгин исходит из того, что «тактическое решение следователя должно быть основано на выборе приемов и средств доказывания в пределах нормы права», в то время как «процессуальное решение — это решение, основанное на выборе между нормами права». [434] (выд. мною — АЭ).
Представляется, однако, что позиция автора о соотношении тактических [435] и процессуальных решений, где первые фактически ставятся в зависимость от вторых, отличаясь лишь меньшей степенью общности и масштабами действий, небезупречна. Если безоговорочно ею руководствоваться, то из числа тактических решений придется исключить и решения о направлениях расследования на каждом из его этапов, и о последовательности проведения отдельных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, ибо ни те, ни другие нельзя считать способами действий «в пределах нормы права».
При этом такие решения нельзя назвать и в чистом виде процессуальными, поскольку никаких рекомендаций по вопросам методики расследования конкретных уголовных дел процессуальное законодательство не содержит, и содержать не может.
Сходное с позицией И. М.Лузгина мнение высказал и Ю. И.Новик, представив тактические решения актом выбора приемов и средств доказывания «в рамках норм уголовно-процессуального права». [436] Тактические решения, считает автор, не только обеспечивают реализацию процессуальных решений, но и сами обеспечиваются принятием целого ряда процессуальных решений об их производстве. [437] Мнение о тактических решениях как путях, способах, приёмах реализации процессуальных решений, разделяет и П.Кабанов. [438]
Общим в приведенных выше оценках взаимосвязи тактических и процессуальных решений является то, что авторы, сравнивая эти виды решений, так или иначе противопоставляют их друг другу, не допуская, чтобы одно и то же решение, принимаемое следователем, было и процессуальным, и тактическим одновременно. Судя по всему, и в этом есть своя логика, они исходят из того, что нельзя быть одновременно и нормой права, и средством её реализации; способом действия, предусмотренным законом в качестве его правовой нормы, и рекомендацией, эту норму конкретизирующей.
Поэтому, говоря о разнообразии принимаемых в расследовании решений, не следует их противопоставлять друг другу, поскольку одно и то же решение может быть в одних случаях
