столько всего наговорил Лёша. На витринах перед нами были выставлены всякие ништяки, а приобрести их можно было лишь за золото, собственноручно оставленное в казне альянса. Это чтобы богачи не наглели, а ограничились пополнением личного счета на четыре сотни монет в день. Умно. Причем при покупке золото из казны никуда не исчезало, а личный счет пустел.
— На этом, пожалуй, всё, — наконец-то завершилась наша экскурсия по башне. — Но если хотите остаться на чай или чего покрепче…
И мы без предварительного сговора одновременно помотали головами. Наверное, не я один сегодняшним утром применил жетон, на сутки отсрочивший снятие мирного режима. Необходимо было заняться делами насущными, а после отправиться на полноценный отдых. Так-то мы все его заслужили после сегодняшней схватки с боссом.
А пока спускались вниз по лестнице, Петровича неожиданно прорвало на откровения.
— Знаешь, парень, пусть я всего лишь петух, то настолько насыщенной жизни, как сейчас, у меня отродясь не было, — честно признался он, сидя на моих руках.
— Вот как.
— Ага. Всё еще хочешь знать, каким образом я мог оказаться в этом пернатом теле после отборочного?
Я специально немного отстал от остальных, чтобы не подслушали ненароком. Мало ли, какие ужасы сам сейчас услышу. Не хотелось, чтобы на моего единственного питомца ополчился целый альянс.
— Ну и? Каким же?
— Помнишь того типа, который… Ну, типа генерал и всё такое. Запамятовал уже, как его звать.
— Роберт Уолморт, — подсказал я. На удивление, его имя в моей памяти отложилось хорошо.
— Точно! Вот, он. Очутившись там, в тех богатых палатах, я подумал, что меня держат за идиота. Или накачали чем-то, что приход настолько реалистичный словил. Короче говоря, прикончил я этого Роберта…
— Чем? Не припоминаю в той комнате никакого оружия.
— На столе лежал ножичек. Маленький такой. Но его хватило, чтобы перерезать этому типу глотку. А дальше я уже проснулся посреди поля… сраным петухом.
— Знаешь, не ты один мог наброситься на Роберта, защищаясь от Системы. И не тебя одного она могла обезопасить, автоматически выдав класс питомца.
— Питомца… Да срать мне на класс питомца. Но какой-то петух!..
— Не всё так плохо, — попытался обнадежить его. — Вообще-то петух считается национальным животным Франции, если я правильно помню. Почитается там и все дела.
— И на французов я тоже срал!
— Пока что только на мой нагрудник, — поправил его, когда очередная зеленоватая плюха упала на гравированный металл.
Всё правильно. Система изначально благоволила лишь тем, кто соглашался играть по ее правилам. Играть, а теперь еще и жить. И если человек выказывал явное неодобрение к ее детищу, списывала его в утиль. Жестоко. Но наверняка на моем пути повстречаются такие же отчаянные ребята, как Ткаченко Михаил Петрович, вор в законе. Да и остальные лорды со временем обзаведутся своими питомцами. Вот тогда и посмотрим.
Вернув броню обратно на стойку и попрощавшись с остальными участниками альянса, вышел из башни. И когда я говорил о насущных проблемах, которые ожидали меня по возвращению на родные земли, не думал, что они навалятся на меня тут же, не отходя, так сказать, от кассы.
— Ну, ты как? — вставая со ступенек, повернулась ко мне Катя.
— Неплохо. Всего лишь завалил дракона, а так день как день, — пожал плечами, а птиц в моих руках возмущенно кудахтнул.
— Дракона? Ага, конечно, — закатила девушка глаза. — Ой, а кто тут у нас такой красивый?.. — забрала она Петровича из моих рук и, дернув за галстук-бабочку, принялась укачивать на своих. — У нас там кое-что произошло, Юр…
— Эх… что же опять?
— Вернее, кое-кто… — поправилась она и презрительно фыркнула. Видать, предмет обсуждения ее не очень-то и радовал. — Володя нашел ее возле главных ворот, когда возвращался с охоты. Пойдем, я… я покажу.
И не давая мне возможности опомниться, повела меня по направлению к цветущему саду. Догадывался уже, кого именно мой генерал повстречал у ворот. Девушку, о которой мои наложницы в настоящий момент заботились.
Однако реальное положение вещей оказалось несколько иным. Это мягко говоря. Потому что когда Катя привела меня в сад и познакомила с новенькой, над головой ее высветилось следующее:
Имя: Ирина Черникова
Класс: Наложница
Уровень:?
Так. Не понял.
Гладкие черные волосы ниспадали на плечи женщины лет тридцати, а карие глаза смотрели на подоспевшего меня. Стройную талию обтягивало темно-синее платье с открытыми плечами и шнурованным корсетом. Возникал резонный вопрос: это мои девочки облачили ее в свою одежду, или же она изначально была при ней? Задал я его немного по-другому:
— Ты уже чья-то?
— Чья-то? — удивленно переспросила она. — Нет…
— Мы уже пообщались, — плавно вводила меня Эвелина, сидящая за одним столом с новенькой, в курс дела. — И одежду ей одолжили. Своей у нее не было.
— Система изначально выдала ей класс наложницы, — добавила Катька, поморщившись.
— А знаешь, за что? — ехидно улыбнулась рыжуля и кокетливо застреляла глазками.
— Молчать, — зыркнул на Катьку, когда та, в свою очередь, уже открыла рот. И тут же недовольно его захлопнула. — Оставьте нас, ладно? Ненадолго. Идите, покачайте мудрость, — небрежно махнул рукой в сторону библиотеки, а сам уселся за столик напротив темноволосой барышни, сложив руки в замочек перед собой, и воззрился на нее в ожидании занимательного рассказа.
Всё оказалось довольно прозаично. Роберта Уолморта можно было послушать. Роберта Уолморта можно было проигнорировать или хладнокровно прикончить. Но соблазнить Роберта Уолморта!.. До такого могла додуматься лишь наложница не по профессии, а по призванию, как та, что сидела сейчас передо мной и растерянно хлопала глазками.
— Кем ты была до того, как попала сюда? Чем занималась? Чем на жизнь зарабатывала? — решил я устроить своеобразный допрос с пристрастием. Не хотелось, знаете ли, подхватить что-нибудь не то, если однажды у нас состоится эта… кхм… консумация.
— Мне обязательно отвечать?
Эх, темнит она. Раньше я и не думал набрасываться на новичков с вопросами, но сейчас, когда нас становится больше, хотелось также и конкретики больше получить. За всеми ведь не уследишь. Мало ли, какую змею я могу под боком пригреть и даже не узнать об этом.
— Обязательно, — тоном, не терпящим возражений, ответил я. — И если солгать думаешь, то со мной такое не пройдет. Я людей насквозь
