С другой стороны, мы не можем же не поддерживать, — конечно, чисто платонически, не вмешиваясь во внутренние дела Франции, — демократический блок, в который входит и Фр. Компартия, ведущий борьбу против «личной власти» де Голля и борющийся за кандидатуру Миттсланда(?). Обычно, ни для кого не секрет, что, если победит Миттсланд, (что почти невероятно, если де Голль выставит свою кандидатуру), то его внешняя политика будет направлена на сближение и налаживание отношений с США, что в конце концов означает поддержку НАТО и т. д.
Словом, эта победа демократических сил во Франции вряд ли сулит нам особо радужные перспективы. Почему, думается — победа де Голля вряд ли огорчит наших руководителей, а поражение Миттсланда вряд ли их сильно опечалит.
В общем-то, la situation evt tres amusante.
6.
Из письма Богословскому в Москву.
… Инициаторами этого журнала («Числа») были поэты, в прошлом связанные с петербургским «Цехом поэтов» — молодые соратники Гумилева: Ник. Лвдеевич Оцуп, Геор. Виктор. Адамович, Георгий Вл. Иванов, Ирина Вл. Одоевцева и группа так называемых «молодых (…) поэтов» (поэтов, начавших свою литературную деятельность уже за рубежом), большинство которых Вы видите на фотографии, в том числе вашего корреспондента. Возникновению «Чисел» предшествовали, конечно, бесконечные организационные разговоры и споры в монпарнасских литературных кафе. В общей сложности это была попытка создать журнал «чисто литературный», руководимый средним поколением писателей и широко открывающий доступ «молодым».
Дело в том, (что) все газеты и журналы в эмиграции, в том числе и «Современные Записки», разумеется, находились в руках политиков и по-тогдашнему убеждению зарубежных литераторов «собственно литература» в этих изданиях была на задворках. Насколько я помню (легко ошибиться, не имея под руками «Чисел»), это не было провозглашением принципа «Искусство для искусства», но во всяком случае это была попытка полностью уйти из-под опеки П.Милюкова, его «Последние Новости», «Звено», Семенова «Возрождение», П.Струве «Россия и славянство», в свое время «Русская Мысль» (журнал), А. Керенского («Дни»), наконец, Ависеньтьева-Руднева-Бунакова «Современные Записки», Сухомлина и др. «Воля России», от вынужденной оглядки на
этих редакторов-политиков.
Был ли Поплавский (Борис Поплавский, поэт — Н.Ч.) центральной фигурой для всего направления, связанного с этим журналом? Нет. Поплавский был одним из сотрудников «из молодых».
А в то время только в «Числах» Поплавский мог напечатать «Аполлона Безобразова». Конечно, и Оцуп, и Адамович, так сказать, «руководящие товарищи “Чисел”», видели, понимали замечательное дарование Бориса. Эта одаренность и сделала его центральной фигурой журнала, но я думаю, что центральной фигурой всего направления журнала, как вообще какого бы то ни было направления, Борис вряд ли мог стать — слишком он был противоречив по самой своей натуре, метался от «взлетов и падений», видимо, находясь в постоянном поиске своего нелегкого духовного пути.
Что касается самого названия «Чисел», я не помню, кому оно принадлежит, кто его предложил, возможно, тот же Оцуп, но, может быть, Иванов или Гиппиус.
Во всяком случае, вероятнее всего, как мне кажется, это дань не столько Пифагору, сколько Гумилеву.
30/Х
Отправил письмо А.П.Богословскому в Москву.
13/XI
Получил от Богословского рукописный «Дирижабль неизвестного направления» Поплавского.
7.
(Фото с подписью Ю.С. «Село Феропонтово. Монастырь, где гениальные фрески Дионисия!» — Н.Ч.).
Он (А.И. Герцен) вытянул руку из-под манжеты и указал на что-то:
— Видите, желвак! У меня диабет, и как только какое-нибудь волнение — сейчас и выскочит вот такая история.
От диабета он ведь и угас так рано. Воспаление не унесло бы его без этого осложнения в виде нарыва легкого!»
Из воспоминаний Боборыкина «За полвека» — выпущенные издательством «Художественная литература» в 1965 г. (2 тома), которые я и приобрел на днях, случайно на них наткнувшись, не без удивления. Читаю с интересом, раньше я их не читал. Герцен умер в 1870 году 58-и лет. У Ирины (Кнорринг — Н.Ч.) была другая, более страшная форма диабета, она могла жить только впрыскивая ежедневно (16 лет!) инсулин, который изобрели за 19 лет до ее заболевания.
Болел диабетом и Николай Александрович Бердяев, но уже «старческой формой». Основное — диета без инсулина. Он умер после войны в Париже, получив советский паспорт в 1964 году, но, оставаясь, конечно, при своих философских и религиозных убеждениях.
8.
(Выписки из К. Чуковского о М. Зощенко, без комментариев — Н.Ч.).
(Газетная вырезка о смерти Эрнеста Хемингуэя — Н.Ч.).
По радио — какой— то тенор:
«И целует Емщика…»
20/XI «цыдулку» В.Б. Сосинскому.
9. 20ХI Суббота.
(Длинная выписка из журнала «Москва» 7, 65 г. «О Гийоме Аполлинере» И.Эренбурга» и французский текст — Н.Ч.).
25/XI
Юбилей С.Н.Боева.
10. 2/ XI
Слушая его стихи по радио: кому завидую — Леониду Мартынову. Завидую, конечно, не низко, а радостно, восторженно — как он может, так по-своему, сочно, свежо, неожиданно воспринимать мир и находить «лучшие слова» и ставить их «в лучшем порядке».
11. 29/XI
(Фото с подписью: «У Наташи Трофименко. Таня и я» — вечер, накрытый стол, Юрий Борисович и милая женщина в очках, ее фотографии собраны в отдельный альбом и хранятся в архиве Ю.Б. — Н.Ч.).
12. 6/XII
Отправил письмо Голенищеву-Кутузову с просьбой сообщить подробные сведения об Алексее Дуракове, который за свой подвиг посмертно награжден нашим правительством (недавняя статья в «Известиях»).
Москва,
Бережковская набережная, д. 12, кв. 223,
И.Н. Г.-К.
13.
(Вырезка из газеты о награждении Дуракова — посмертно: «Указ Президиума Верховного Совета СССР О награждении орденами и медалями СССР группы соотечественников, проживавших во время Великой Отечественной войны за границей и активно боровшихся против гитлеровской Германии» — Н.Ч.).
Звонил Н.Бабошин (Николай Бабошин, алматинский писатель Ш Н.Ч.), предлагает написать о Ал. Дуракове для «Простора».
Написал Илье Голенищеву-Кутузову в Москву с просьбой прислать curriculum vitae Алексея. Подробно о последних годах.
Левина (Льва Бек-Софиева, брата Юрия Борисовича, жившего в Париже, — Н.Ч.) надпись на одном из фото для Ирины и Игоря Братусов (друзья братьев Бек-Софиевых еще по Старой Руссе, по детству и отрочеству — Н.Ч.):
«С сердечной благодарностью за подарок к 43-х летию. 20 лет, прожитых здесь, за жизнь не считаю, хотя и процветаю.
Целую. Лев».
12/XII Выслал письма с фото Ир. Братус в Ленинград.
12/XII Леве и Рае, отослал.
14.
«Жизнь прекрасна, потому что можно путешествовать» — Пржевальский.
15.
(Большая статья об А.Дуракове в газете «Русские Новости», Париж: «За мужество и отвагу», награждение эмигрантов, участников борьбы с оккупантами, а также статья «Советские поэты в Париже» А.Дедова, от 26/XI, 1965 г., № 1062, — Н.Ч.).
16.
Обращаясь с ближними так, как они того заслуживают, мы делаем их только хуже. Обращаясь с ними так, как будто они лучше того, что они представляют в действительности, мы заставляем их становиться лучше.
Гете.
«Чем больше я узнаю людей.
Тем больше люблю собак».
Шопенгауэр.
«Ваше слово, товарищ маузер!»
В.Маяковский.
Плакат-вывеска для XX века.
17.
(Прядь женских волос, кругом, как солнце с лучами, и подпись: «Наташа в солнечных бликах». — Н. Ч.)
18.
Родословная Бек-Софиевых
— В начале XIV (века) Ардебиль стал резиденцией местных Шейхов. Эти шейхи завоевали государственную власть в Азербайджане и Иране в начале XVI века. В Ардебиле находится некрополь династии Сефевидов (1501–1736). Место паломничества шиитов. Мавзолей шейха Сефи XVI в.
«На середине перехода дорога вилась вокруг горы и привела нас к реке Храме. Мы ехали по ее течению, а на склоне гора подалась влево и очистила нам вид на мост великолепный!.. В диких, снегом занесенных степях вдруг наехали на такое прекрасное произведение архитектуры, ей-богу. Утешно и удивляет!.. Я долго им любовался, обозревал со всех сторон; он из кирпича; как искусно сведен и огромен! Река обмывает только половину его, в другой половине караван-сарай, верно, пристройка к полуразрушенному; меня в этом мнении укрепляет то, что остальная часть состоит из четырех арок, которые все сведены чрезвычайно легко и с отличным вкусом, — нельзя, чтобы строитель не знал симметрии; верхи остры; первая от караван-сарая, или средняя, самая большая, по моему счету 40 шагов в диаметре: я ее мерил шедши и параллельно там, где течение реки уклоняется; третья арка больше второй, но меньше первой, четвертая равна второй. Караван-сарай велик, но лучше бы его не было; при мне большой зал был занят овцами; не знаю, куда их гонит верховой, который с конем своим расположился в ближайшем покое. С середины моста сход по круглой, витой, ветхой и заледеневшей лестнице, по которой я было себе шею сломил; это ведет в открытую галерею, которая висит над рекою. Тут путешественники, кто углем, кто карандашом, записывают свои имена или врезывают их в камень. Людское самолюбие любит марать бумаги и стены; однако и я, сошедши под большую арку, где эхо громогласное, учил его повторять мое имя. В нескольких саженях от этого моста заложен был другой; начатки из плиты много обещали; не знаю — почему так близко к этому, почему не кончен, почему так роскошно пеклись о переправе чрез незначительную речку, между тем на Куре, древней Цирусе Страбона, нет ничего подобного этому. Как бы то ни было, Сенаккюрте, или, как русские его называют, «Красивый мост», свидетельствует в пользу лучшего времени если не для просвещения, потому что Бетанкур мог быть выписной, то по крайней мере царствования какого-нибудь из здешних царей или одного из Софиев, любителя изящного».
