смыкавшиеся над переносицей, толстый мясистый нос и вывороченные, как у
негра, губы выдавали в нем мулата. Это последнее произвело на Притта
неприятное впечатление, хотя он презирал расистов и относил себя скорее к
либералам, чем к консерваторам.
-- Ну, что ж, давайте поговорим с вами, коллега, -- после небольшой
паузы сказал профессор и наклонил голову в сторону Маргрэт: -- Думаю, мисс
Тойнби нас извинит, если мы уединимся в мужской компании?
Девушка кивнула, и профессор, сделав приглашающий жест, направился в
дверь, которая на этот раз открылась сама. Когда Притт переступил порог, на
какой-то миг его охватила полная темнота и бесчувствие, затем сознание
вспыхнуло ярким светло-голубым светом, и прежде, чем что-либо увидеть и
понять, он услышал яростный шепот Вельзевула: "Опять замыкание!.."
Комната без окон светилась небесно-синим светом, а пол состоял из
зеленых и желтых квадратов. Два кресла и столик из прозрачного материала.
Когда они уселись, профессор с наслаждением затянулся сигаретой, и Притту
показалось, что он чем-то взволнован: толстые пальцы, державшие сигарету,
вздрагивали, он смотрел куда-то в потолок. Сделав две глубокие затяжки,
профессор внимательно взглянул на Притта и вдруг спросил, показывая
сигарету:
-- Чувствуете аромат?
-- Да... Что это? "Цветок Венеры"?
-- Ничего этого нет. Ни дыма, ни сигареты. Это все мои и ваши выдумки.
Я начал фантазировать, а вы продолжаете в меру своего интеллекта. Ну,
скажем, я усыпил вас, а сон вам снится собственный. Только в отличие от
обычного -- этим сном управляю я. Ну, разумеется, спящему оставляется самое
главное -- его мыслительные способности. Сигарету придумал я. И дым -- тоже.
А марку сигарет -- это уж вы придумали.
-- Мне так показалось...
-- Потому что вы когда-то раньше увидели "Цветок", вам понравился
аромат этих сигарет.
-- Но с вами, профессор, я, кажется, не был знаком. Как же я мог
придумать вас?
-- Ваш вопрос, конечно, шутка, -- сверкнул белками темнокожий человек.
-- Хотите начистоту?
-- Буду очень признателен.
-- Мало, коллега. Мне мало одной признательности. Мне необходимо ваше
сотрудничество. Мы построим киборга с человеческим мозгом. Это должен быть
интеллектуал, с которым приятно провести время, но вместе с тем он не будет
иметь слабостей простого смертного...
"Откуда у него такая осведомленность?" -- пронеслось в голове у Притта.
Он вспомнил своего босса, его мечту "оседлать интеллект".
А профессор, меж тем, продолжал:
-- Ваша работа с мозгом Барнета достойна Нобелевской премии. Я
преклоняюсь перед вашим гением...
Притт мучительно подумал: "Все-таки они пронюхали!.. Кто же выдал?
Неужели Альберт!.. Или Пол?.."
-- Спасибо за комплимент. Но скажите, профессор, откуда вам стало
известно о моей работе, если я сам не опубликовал ни строчки?
-- Не кажитесь наивным, Притт. Ну, разве в наше время можно работать,
не ведая, чем занят коллега! А вдруг его идея лучше, а вдруг он уже давно
придумал то, над чем ты сегодня безуспешно бьешься? Упустишь время --
вылетишь в трубу. Хозяин церемониться не станет. Не так ли? -- он насмешливо
уставился на Притта.
-- Допустим. Но ведь есть масса источников информации...
-- Законных, вы хотите сказать? Х-ха! А знаете ли вы, откуда ваш
достопочтенный мистер Майкл добывает информацию, которой он обязан регулярно
снабжать ведущих работников вашего Научного центра и вас в том числе? Смею
уверить, что на такой скудной пище, которую дают "законные" источники
информации, ваш Центр не продержался бы и недели, а Майкл давно бы лишился
теплого места...
-- Короче, вы просто шпионили за мной!
-- Ну, не я, конечно. Есть специалисты...
-- Не эти ли "специалисты" преследуют моих сотрудников?
Вельзевул пожал плечами.
-- Не эти ли "специалисты" притащили меня в ваше подземное царство?
-- Оно вовсе не подземное. Но давайте перейдем к делу. В силу понятной
секретности моих работ я был вынужден доставить вас сюда необычным способом.
Никто не должен знать дорогу сюда. Надеюсь, вы меня понимаете. Ведь ваш
излучатель, коллега, хотя и действует превосходно, но, увы! -- он не спасает
тайну от утечки... А если секрет все же не будет разгадан, то вам могут
серьезно помешать...
-- Как помешали мисс Тойнби?
-- Всяко... А что вам известно об этой истории?
-- Я хотел навести справки у вас.
-- Хорошо. Вы узнаете и об этом. Но раньше давайте договоримся о
взаимной откровенности, на джентльменских началах. Я отвечаю на все ваши
вопросы, касающиеся моего дела. Вы -- то же самое. Должен оговориться сразу:
мне в принципе известна ваша работа. Я пришел к выводу, что без вашего
непосредственного участия в моем деле -- дело это не пойдет.. Но с другой
стороны, -- он оживился, -- и вам одному не добиться цели. Подумайте о наших
коллегах-биониках, идущих путем молекулярной электроники!.. Они уверены, что
скоро получат копию человеческого мозга. Стоит ли тогда препарировать
несчастных людей?..
Подумайте, Притт. Мы с вами работаем на стыке: вы приручаете живой
мозг, а я изобретаю мускулы. Вместе с вами мы делаем, как господь бог,
первого человека. Но мы создадим его без тех недостатков, которыми был
наделен Адам, -- Вельзевул увлекся, глаза его сверкали белками, толстые губы
были выпячены, словно он произносил долгое "о"...
-- Конечно, он не пьет, не курит, ваш Адам, -- сыро- низировал Притт,
но Вельзевул, словно не заметив сарказма, подхватил с прежним
воодушевлением:
-- Он не сластолюбец и не властолюбец, не мот и не бабник! У него нет
иного долга, как служить делу, к которому приставлен, которому посвятил
себя, как мы с вами...
-- Дорогой профессор, -- сказал Притт, когда Вельзевул остановился. --
Почему бы вам не поступить на службу к моему Боссу? У вас поразительное
сходство взглядов. Ведь когда он дал задание сделать из живого человеческого
мозга послушную ЭВМ, он тоже хотел ее видеть без таких же недостатков,
присущих каждому потомку Адама.
-- А давайте попробуем обойтись в этом деле хоть один раз без хозяина,
-- хитро прищурился Вельзевул, -- Попробуем сделать так, чтобы результаты
наших исследований не попали в руки маньякам, одержимых бредовыми идеями.
Конкретно? Предлагаю заключить тайный союз и продолжать наши работы в тесном
контакте. Ни боссы, ни кто другой не должны знать о нашем союзе.
-- Вы говорите так, словно нас никто не может под- слушать...
-- Вот, видите, -- засмеялся Вельзевул, -- вот видите, вы и забыли, что
находитесь в "потустороннем мире"!..
Перестав смеяться, Вельзевул весь подобрался, одутловатое лицо его
посуровело. Он приподнял подбородок и поглядел на собеседника как-то вроде
сверху, сквозь полуприкрытые тяжелые веки.
-- Нет уж. Чего нет, того нет! -- произнес он ледяным тоном. -- Ни
подслушать, ни увидеть нас никто из "того мира" не может. Для них мы
попросту не существуем. Звуки нашей речи не сотрясают воздуха. Тела наши
покоятся сейчас в гробах. И мое, и ваше, и мисс Тойнби, и еще кой-кого...
Кстати, поэтому-то мы и не можем осязать друг друга. Если выразиться
"по-земному", мы разговариваем мысленно. Чтобы подслушать нас, надо сесть к
пульту и включиться в нашу биоэлектронную систему. А этого никто, кроме
меня, сделать не сумеет. Да и небезопасно для посторонних вообще
приближаться к моей тайне.
-- Если и вы -- в гробу, то кто же управляет всей этой сатанинской
системой?
-- Программа. Моя программа. Я же могу в любой момент вмешаться.
В моем гробу -- командный пункт, волевое управление. Развивая идеи
телепатии, я однажды пришел к мысли, что если устранить помехи для биоволн,
то человеческий мозг сможет вступать в непосредственную связь с себе
подобными, значит, людям в процессе труда будет не обязательно встречаться
друг с другом. А раз так, то им незачем терять время на передвижение своего
тела. Обмен информацией может происходить заочно, а если еще перейти на
волевое управление орудиями труда, то все физическое существование человека
можно свести к минимуму, близкому к нулю. Точнее -- к анабиозу.
Так вот, устранить помехи я не сумел. Думаю, что это вообще невозможно.
Но выход нашел: телепатия осуществляться по волноводам. Люди спят, функции
организма в состоянии анабиоза незначительны. Старение отступает!..
Вы понимаете, Притт, что это такое? Ведь это путь к бессмертию. И он --
