помочь Шу?
— Заклинание. — Фейбл пожала плечами. Как ей объяснить, что она не знает, откуда узнала об этом заклинании? — Которое разделило сердце Шу между нами.
— Нами?
— Эммм, Семерыми Потерянными. — Зачем она это сказала? — Элис! — Она вскинула голову к пышным кронам деревьев над своей головой. — Чармвилль! — завопила она. — Кто-нибудь, помогите мне!
— Что ты сделала, ты, маленькая, дрянная ведьма? — Женщина, наконец, обличила свою темную сторону. Казалось, ей есть дело до Шу, но она явно не была добренькой. Господи Боже, от нее так плохо пахло, тухлой курицей и… кровью. — Тебе хоть известно, на каком языке это заклинание? — Женщина разговаривала с Фейбл так, будто бы знала ее давным-давно. Затем, она бросила Шу наземь и схватилась руками за голову, словно скорбящая мать на могиле. — Милейшая моя Королева Скорби, простите мне глупость этой девчонки, — воскликнула она.
Королева Скорби?
Фейбл стояла, недоумевая. Почему эта женщина так испугалась? Почему ее так волнует это заклинание?
— Посмотри только, какая Принцесса бледная, — продолжила женщина.
Фейбл заметила, что Шу стала бледнее обычного. В Реальном Мире, в качестве вампира-полукровки она всегда была бледной. Но сейчас ее бледность стала отчасти голубоватой, а кожа по необъяснимым причинам начала дрябнуть. Неужели Фейбл что-то напутала с заклинанием? Не об этом ли говорила ей женщина?
— Как давно ты произнесла заклинание? — спросила женщина.
Фейбл не стала отвечать. Эта женщина выглядела так, словно хотела обидеть Шу.
— Твои друзья умрут, если не скажешь, — прорычала женщина.
— Около десяти минут назад. — Сдалась Фейбл, она начала волноваться. Не смотря на все их различия, казалось, они обе сейчас пекутся о безопасности Шу.
— Тогда еще есть надежда, — сказала женщина.
— Надежда на что? — спросила Фейбл, бросая взгляд на Серену, которая все еще была без сознания.
— Ты перепутала заклинание. Это одно из самых сложных, чтобы запомнить его наизусть. Оно написано на древнем языке Тоски, так что ничто из тобою сказанного не было тем, о чем ты, по-твоему мнению, думала. Слова звучат как другие слова, и ты не знаешь наверняка, ты, дрянная ведьма.
— Но я ощущаю вес ее сердца в своей груди. — Фейбл дотронулась до своей груди. Это была правда. Она почти не имела власти над заклинанием в пещере, но она на самом деле почувствовала, что ее сердце стало тяжелее.
Она не знала, как объяснить все это, но это была правда. Это напомнило ей о том, как Шу утверждала, что ощущает любовь к Локи в своей сердце там, в Реальном Мире. Сейчас казалось смешным и бессмысленным, но теперь Фейбл поняла.
— Быть может, это правда, впрочем, я не уверена, — ответила женщина. Она достала огромный сверкающий нож и направила его на Фейбл. — А вы себя не спрашивали, как Принцесса Белоснежка будет жить после трансформации? Если она отдаст каждому из вас по частичке своего сердца, тогда чье же сердце будет биться в ней, пока она не соберет все части назад?
Фейбл открыла рот от собственной наивности. Это имело смысл с логической точки зрения. Но какая может быть логика, если все это сон?
— То есть, у нее сейчас внутри нет сердца? — Фейбл чуть не ударила саму себя за вопрос. Конечно же, нет. — Но… — Она потеряла дар речи, на глаза навернулись слезы.
Неужели я убила Принцессу Скорби? Вместо того, чтобы спасти ее и Локи, я ее убила?
— Тебе не стоило разучивать это заклинание, никогда!
— Я не помню, откуда я узнала его. — Из-за слез Фейбл начала икать. Она все испортила. Не было никаких сомнений. Она не заслужила быть одной из Семерых Потерянных.
— Не лги мне, — закричала женщина. Двигалась она медленно, но весьма театрально и переигрывала. От ее воплей птицы вспорхнули с деревьев и улетели. — Ты меня знаешь. Я не люблю, когда ты мне врешь!
— Что? — огрызнулась Фейбл, больше не в силах все это терпеть. — Я вас даже не знаю. Кто вы такая?
— У нас нет времени играть в игры, Фейбл. — Она начала перетаскивать Шу на другое место. — Нам нужно найти сердце для Принцессы Скорби прямо сейчас, или она умрет.
Нам? подумала Фейбл. Значит, у нее все еще есть шанс все исправить? Но погодите…
— Кто вы такая? — Топнула она ногой и прорычала на уродливую женщину.
— Говоришь, что не помнишь меня? — Женщина, кажется, поморщилась, но по ее чертам лица было трудно сказать. — Да что с тобой случилось? Я — Баба Яга.
Глава 49
Дневник Королевы
Я сделала это на седьмой день.
Ангел сидел на краю плота, уставившись на меня алыми глазами. Более он не был собой. Все то хорошее, что осталось в нем, удерживало его от того, чтобы напасть на меня, словно леопард на жертву. Мне не хватило мужества выдержать его взгляд. К концу дня мы погибнем внутри кита. Или так, или он укусит меня и положит конец всему добру, что я привнесу в этот мир, если только пророчество окажется правдой. Или же я могла просто сдаться русалкам и позволить им отвезти меня к безымянной ведьме, не зная, что она уготовила для меня, разлучившись с Ангелом.
Я решила, что правильней будет осуществить пророчество. Я сердцем ощущала, что это верный выбор. А я ни на что так не полагалась в этом путешествии, как на свое сердце. Порой, оно подводило меня, но в большинстве случаев оказывалось право.
Однажды у меня будет ребенок или дети от Ангела, который избавят наш мир от всякого зла. А пока мне нужно быть сильной.
— Ваше Высочество. Ваше Высочество. Ваше Высочество, — звала меня Сирения. — Вам не кажется, что на этот раз Вам следует все же пойти с нами? Вам ведь не захочется попасть к киту на обед?
— Я пойду с вами, — ответила я. Ангел, не отрываясь, смотрел на меня. Он ухмылялся, словно собирался напасть на меня прежде, чем я сбегу с русалками.
— Мудрое решение, Моя Королева, — сказала Сирения, и протянула мне руку. — Позволите?
— Но сперва, мне нужно, чтобы вы помогли мне кое с чем, — ответила я.
— К Вашим услугам, Моя Королева. — Она склонила голову. Сирены за ее спиной выглядели взволнованными.
— Судьба.
— А что с ним?
— Он ваш повелитель, верно?
— Ну… — на лицах сирен проступило отвращение. — Он повелевает нами. Видите ли, он обладает силой над многим в этом море. Хвала Господу, что Моби Дик ему неподвластен. Нам не нравится Судьба, но нам приходится притворяться. А вот безымянная ведьма нам по душе. — Ее лицо засияло. — Она не живет в море, поэтому
