User - i cf85044c3a33e6c4

После этих слов я сильнее сжимаю себя руками. Боже мой. Да-да, мне совестно. А Картер,

тем временем, делает еще один шаг ко мне, теперь он стоит вплотную, его губы приближаются

к моим, стоит чуть вдохнуть, и они сомкнутся.

— А затем ты уехала с Ашером! — почти кричит он. — Какого. Черта?

— Я не могла сама уехать. Я даже не помню этого.

— Зато я помню! Ты уехала. Сама. В этом некого винить.

От этих слов, этой злости в его голосе я буквально повисаю на спинке стула.

— Неважно. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Я хочу снова тебя целовать.

Простота последней фразы пробирает до костей, но ее легкость не отметает проблемы. А

как же Ребекка Йол, как же Эмилио Юнт и все эти интриги? А как же, в конце концов,

журнальный столик?

— Я не могу. Ты абсолютно прав: спать с теми, кто для тебя ничего не значит, просто и

приятно. Ашер гонит прочь чувство одиночества. А с тобой оно не исчезает. Думаю, мы и эти

отношения как… как я и Франсин. То, что ходишь вокруг и жаждешь ласки не означает, что в

итоге ее получишь. Шон, ничего у нас не получится. Пусть и хочется безумно…

Не знаю почему, но эти слова становится последней каплей, и мы бросаемся друг на друга.

Целуемся так, будто от этого жизнь зависит. О да, я тоже хочу его целовать. Мое лицо в

сильном захвате рук, и оттого больно. Но еще больнее разорвать прикосновение губ, тел…

Мозг точно наркотиком парализован. Я забываю об Ашере, с которым, вроде как,

встречаюсь, я забываю обо всем на свете. Кажется, своими губами Шон отобрал мою волю,

взял в плен и больше не вернет, и от меня останется лишь пустое тело, подвластное только ему.

В данный момент кроме Шона мне ничего не нужно, а главное препятствие — узкая юбка… и

то, что Картер вдруг пытается отстраниться.

— Я не идеальный, Джоанна, но извиняться за то, какой есть, не собираюсь. И если

однажды ты перестанешь требовать от меня невозможное, то получишь все, что я могу тебе

дать. А с Ашером у тебя ничего не выйдет. И очень советую тебе отказаться от этой идеи

самостоятельно. Пока не начал действовать я сам, — хрипло шепчет он, а затем резко

разворачивается и уходит.

Да, мне определенно есть над чем поразмыслить в Осаке.

В аэропорт я еду в гордом одиночестве, отказавшись от предложения Ашера проводить. Я

оказалась меж двух огней и понятия не имею, что мне с этим делать. Шон и Ашер. Каждый

хочет, чтобы я переосмыслила собственную жизнь. И мне определенно стоит это сделать,

потому что несмотря на то, что я внезапно нашла почти идеального мужчину, завязывать с ним

отношения не спешу. Кто в этом виноват? Брюс? Моя неуступчивость? Или все-таки не

желающие поддаваться контролю чувства к Шону? Я знаю лишь одно: это ненормально. А

Шон… а что Шон? Он не меняется, он точно программная директива #define. Вот он такой, и

идите все к черту! А еще это правда — пока я пытаюсь сдвинуть его позицию хоть на дюйм,

рискую состариться и отказаться ото всех ожиданий…

Самолет я переношу тяжело. Моя спина может казаться гладкой, точно у младенца, но это

всего лишь иллюзия. Она болит и беспокоит меня даже во сне. Я не представляю, как полечу

обратно так скоро. Радость одна — Такаши присылает целый лимузин, который везет меня

прямо к нему в гости. Чудеса, да и только. Дом Такаши приятных воспоминаний не оставил и,

признаться, все, что я о нем помню — сокрушительный наряд Пани. Но сегодня, выйдя из

машины, понимаю, что весь негатив придумала сама. Тут довольно красиво. Не шикарно, как у

Манфреда, не аскетично, как у Шона, а ровно на Бабочку Монацелли. Пусть жизнь Такаши и

напоминает Санта-Барбару, он не так уж несчастен.

Мы с ним ужинаем традиционными суши, болтаем о ерунде, а когда, наконец, трапеза

подходит к концу, Такаши спрашивает:

— Шон хотя бы рассказал вам, что это за проект? — спрашивает Такаши.

— Нет, конечно.

— Тогда у меня очень сложная задача… — вздыхает японец и несколько секунд просто

молчит.

— Джоанна, этот проект вообще навряд ли легален… Потому что его задача —

интерполировать собранные с электронных паспортов данные и, фактически, дать возможность

некоторым инстанциям следить за местоположением человека в каждый момент времени. — И

у меня отнимается дар речи.

— А разве этого… не мало?

— Мало. Но есть еще… сотовые телефоны. И GPS. — Боже, Картер неисправим, я его

просто ненавижу! — И поэтому нам нужен человек, который знает, как разложить все это по

полочкам суперкомпьютера. Шон считает, что это вы.

Чудненько! Теперь меня будут мечтать убить ВСЕ существующие ныне страны. Ничего,

вариант с переездом в Антарктиду еще никто не отменял…

— Ты кинул меня в мясорубку, — кричу я на Шона по скайпу.

Он сидит в кресле и пьет, глядя точно на экран. На меня. И выглядит невероятно

довольным и спокойным. Мне очень не нравится этот взгляд. Такое впечатление, что я веду

себя в точности согласно его коварному замыслу!

— Поверь, нам совершенно ничего не грозит, — совершенно спокойно говорит он. Не

понимаю я его уверенности в завтрашнем дне и безоблачном будущем.

— Это как это? — кричу я.

— Этот проект поддержан.

— Но кем?

— Поддержан, — повторяет Шон, не озадачиваясь объяснениями. И поскольку дальше

терпеть все это я не могу — просто отключаюсь.

Осака мне нравится, Такаши тоже. Только поэтому я, стиснув зубы, терплю проект,

фактически навязанный мне Шоном. С Такаши на удивление приятно работать. Он умеет

ставить конкретные задачи, под которые надо адаптировать код. И никогда не повышает голос.

Иногда я жалею, что не он наш сеньор Хакер.

На второй неделе пребывания мне удается познакомиться даже с бывшей женой Такаши.

Она очень изящная японка, явно не из простых. И, мне кажется, они все еще любят друг друга,

но тем не менее не вместе. Я их понимаю и сочувствую. В этом мире есть причины, по которым

люди не могут быть вместе, как бы тяжело порознь ни было. Ну или я опять проецирую.

Ашер мне пишет, а Шон, разумеется, нет. Иногда мне удается выловить его в скайпе и задать

пару вопросов по работе, но я стараюсь с ним общаться как можно меньше, потому что иначе

начинаю злиться и обвинять, а это ничуть не помогает. Думаю, у меня начинается паранойя.

Решила сходить по магазинам, протянула уже девушке карточку, но вдруг вспомнила, что это

действие могут отследить и решила расплатиться наличными, хотя их у меня, прямо скажем, не

так много. Билет на метро тоже купила за наличку. И теперь каждый раз вздрагиваю, проходя

мимо камеры в отеле. Потому что Такаши пользуется даже этой информацией…

Отпечатки пальцев легко снимать с сенсорных дисплеев, а также банкоматов и терминалов,

а камеры позволяют сопоставлять имена и лица… Боже. В современном мире человеку

скрыться попросту негде. И вечерами я молюсь, чтобы Картер не вытянул этот проект, но это

так глупо. Он ведь наш кибербог. Хотя информационные массы, которые он собирается

обрабатывать, потрясают воображение. Это какую же нужно иметь уверенность в собственных

силах, чтобы решиться на подобное?!

Я так переживаю из-за того, что узнала, что вспоминаю о наказах Шона и Ашера только за

день до возращения из Осаки. И во время перелета все время пытаюсь решиться хоть на одно из

предложений. Ведь когда я вернусь домой, с меня потребуют ответ… Ох… домой? Я правда

только что назвала Сидней своим домом? Боже мой, видимо, это действительно правда…

Знаете, иногда я думаю, что наша жизнь — как фотография одного и того же здания, только с

разных ракурсов. Сравнение странное, я понимаю, но, серьезно, найти что-то новое очень

трудно. И это я отнюдь не о хорошем.

— Хм, а ты времени даром не терял, — хмыкаю я, глядя в здоровенную миску, до краев

наполненную греческим салатом. Я уже говорила, что Ашер молодец? Пока меня не было, он,

видимо, сидел и штудировал кулинарную книгу. Приятно. Так и тянет узнать, что еще он в ней

вычитал.

— Нравится? — спрашивает Ашер, глядя на меня с улыбкой.

— Да. Ты мог бы стать поваром, если бы не ленился.

— Не в этой жизни, — фыркает Ашер. — Должность главного перфоратора меня

устраивает.

После этих слов я начинаю улыбаться, но быстренько сворачиваю радужный настрой, когда

вспоминаю, что сейчас он может затронуть щепетильную тему знакомства с сестрой… Черт. Я

все еще не хочу встречаться с этой особой. Но… вдруг раздается звонок входной двери и,

видимо, выбора у меня уже нет.