Такая инволюция тимуса необратима. В конечном итоге тимус перестает реагировать на новые инфекции, хотя у нас сохраняются армии Т-клеток, которые помнят инфекции, атаковавшие нас в прошлом.
То есть в молодости наша иммунная система способна справиться практически с любым незнакомым патогеном, а в пожилом возрасте нас может убить даже самый маловредный микроб или вирус — если мы никогда не сталкивались с ним раньше. Наглядным примером может служить мой дед, который, несмотря на свое крепкое здоровье, умер от последствий обычной инфекции мочевыводящих путей. Именно из-за старения иммунной системы пожилым людям так важно делать прививки от гриппа: хотя респираторные инфекции официально не относятся к числу возрастных заболеваний, в действительности они убивают больше людей, чем болезнь Альцгеймера, и особенно часто затрагивают людей пожилого возраста.
Главная причина, почему ЦМВ представляет собой проблему, объясняет Николич-Зугич, заключается в том, что этот вирус оттягивает на себя значительную часть мощности нашей иммунной системы — подобно тому, как онлайн-игра вашего ребенка занимает почти весь трафик интернет-канала и лишает вас возможности посмотреть любимый сериал на стрим-ТВ. «Этот единственный вирус может задействовать половину ресурсов вашей иммунной системы, — говорит он. — Инфицированные им люди в среднем живут на три-четыре года меньше. Однако люди сосуществуют с ЦМВ на протяжении сотен тысяч лет. И коэволюция между этим вирусом и нами поражает».
Как хороший эволюционный партнер, ЦМВ мирно существовал в человеческом организме до тех пор, пока люди не начали жить дольше. Однако по мере увеличения продолжительности нашей жизни он превратился из партнера в монстра: оказалось, что в долгосрочной перспективе он ослабляет нас и делает уязвимыми не только к инфекциям, но и к другим возрастным заболеваниям. Подобно вражеским оккупантам, он повышает уровни воспаления в организме пожилых людей и делает их более восприимчивыми к болезням. Предполагается, что ЦМВ провоцирует развитие доклинических форм сердечно-сосудистых заболеваний181, он поражает эндотелиальные клетки, выстилающие внутреннюю поверхность кровеносных сосудов, и вызывает их воспаление, что в конечном итоге приводит к формированию атеросклеротических бляшек (в которых этот вирус часто и обнаруживают).
Короче говоря, это похоже на партизанскую войну[37], о которой сам Николич-Зугич знает из первых рук, поскольку родился и вырос в некогда коммунистической Югославии. После краха СССР его страна на глазах начала распадаться на части, и Николич-Зугич понял, что если он хочет посвятить свою жизнь науке, то это следует делать в каком-нибудь другом месте. Он уехал в Соединенные Штаты и поступил в Университет Тафтса в Массачусетсе; его приютила у себя еврейская семья, которой его собственный отец во время Второй мировой войны помог бежать от нацистов. В конце концов он получил место в Университете Аризоны и занялся изучением иммунной системы. Мы познакомились с ним, когда он председательствовал в дискуссии, посвященной возможным методам предотвращения старения иммунной системы, хотя достижение этой великой цели сделает его безработным специалистом.
Эта дискуссия проводилась в рамках очередной конференции SENS. Такие конференции с 2003 г. организует Обри ди Грей, бородатый любитель пива и по совместительству пророк бессмертия. Конференция обсуждает исследования, которые могут помочь ди Грею реализовать его сложную программу антистарения на практике. Если вы помните, SENS расшифровывается как «Стратегии достижения незначительного старения», и эта программа родилась на свет в результате однажды снизошедшего на ди Грея прозрения[38].
По его мнению, единственный способ достичь настоящего долголетия — изменить фундаментальную человеческую биологию, чтобы на клеточном уровне мы стали больше похожи на 500-летних моллюсков, 200-летних китов или 30-летних беременных землекопов, не знающих, что такое старение. Простые манипуляции с метаболизмом, которые были и остаются доминирующим направлением исследований, в лучшем случае добавят нам всего несколько лет жизни, считает он. (Причем голодных лет!)
Первые конференции SENS собирали в основном неформалов от науки, но постепенно начали привлекать респектабельную и авторитетную ученую публику, включая Николича-Зуглича. На этой сессии с докладами выступили два известных исследователя, работающие над конкурирующими методами выращивания новых тимусов в человеческих организмах. Пока ни тот ни другой метод не дал обнадеживающих результатов, но работа только началась.
Сам ди Грей заметно эволюционировал со времени своего звездного выступления в программе «60 минут». Теперь это больше не бородатый неформал из пивного паба, выдающий безумные пророчества о грядущей тысячелетней человеческой жизни. И он больше не имеет никакого отношения к Кембриджу, из которого его уволили за то, что он выдавал себя за университетского преподавателя. Это дало ди Грею бо́льшую свободу, но решающую роль в его жизни сыграло то, что у него появились деньги на финансирование настоящих исследований.
Это случилось благодаря его матери, которая в начале 1960-х гг. прозорливо приобрела два дома в лондонском пригороде Челси. В 2011 гг., на момент ее смерти, они стоили больше $16 млн, которые и достались ее единственному сыну. Часть этих денег ди Грей потратил на покупку дома в лесах Лос-Гатос в Калифорнии, где теперь живет несколько месяцев в году со своими двумя подругами, несмотря на то что по-прежнему находится в браке. («Все знают, что я многолюб», — сказал он мне.)
На остаток своего наследства он создал фонд SENS, что дало ему возможность тестировать свои идеи в лабораториях. Для ди Грея это стало важным шагом: его всегда упрекали в том, что он не занимается «грязной» научной работой, ограничиваясь чистым теоретизированием. По его прикидкам, имеющихся у него денег должно хватить на пять лет экспериментов. И одним из самых любопытных проектов, профинансированных на деньги его матери, стал проект по выращиванию нового тимуса.
На конференции был представлен интересный доклад о мексиканской пещерной саламандре под названием аксолотль, способной выращивать отрубленные конечности вплоть до правильного количества пальцев на лапах. Если бы мы сумели овладеть такой способностью к регенерации, мы бы забыли не только о том, что такое смерть, но и о порезах на пальцах. Неудивительно, что те же мексиканские саламандры буквально пропитаны теломеразой. (К сожалению, в дикой природе этот вид находится на грани вымирания — вот вам и долголетие!)
Любой науке требуются чудаки, неформалы и еретики. Только время покажет, прав ли Обри де Грей или нет. Уже имеются некоторые признаки, что он может быть не совсем сумасшедшим. С одной стороны, он немного скорректировал свой подход к проблемам старения и теперь делает ставку не только на стратегии реинжиниринга фундаментальной клеточной биологии, изложенные в его первых манифестах, но и на все виды регенеративных биотехнологий, часть из которых представляются вполне реализуемыми. Кстати говоря, проект по выращиванию нового тимуса может быть не таким уж фантастическим, как кажется.
В апреле 2014 г. европейские ученые сообщили о том, что им удалось вырастить новые функционирующие тимусы у старых мышей путем восстановления генетического механизма, который в норме выключается с возрастом. Исследование было проведено в рамках профинансированной Евросоюзом масштабной исследовательской программы ThymiStem182, целью которой является разработка методов регенерации вилочковой железы у людей с поврежденной иммунной системой. Учредители программы имели в виду онкологических больных, однако ее результаты могут найти более широкое применение в лечении пожилых людей. Первый ключевой этап программы был пройден очень быстро. Поэтому идея, что вскоре — еще при жизни читателей этой книги — мы сможем выращивать или заменять наши изношенные старые органы новыми, — уже не кажется такой безумной.
В вечернем пабе пиво и беседа текли рекой. Мало кто из присутствующих, казалось, сомневался в том, что однажды старение и смерть будут побеждены, а технологии позволят решить все остальные наши проблемы. Спорить было рискованно, если, конечно, вы не хотели быть причисленным к лагерю так называемых смертников (deathists). Все собравшиеся сетовали на скудное финансирование исследований долголетия.
Мы уже живем в мире, где биотехнологии позволяют вернуть к жизни наших обожаемых домашних любимцев: в один из дней, во время ужина под сводами обеденного зала в Квинс-Колледже, сидевший рядом со мной финансист из Кремниевой долины продемонстрировал мне фотографии своей клонированной собаки. Я ему позавидовал. Напротив нас сидели два парня явно моложе 30 лет. Они вместе снимали квартиру в Лондоне и занимались разработкой какой-то важной компьютерной программы, то есть писательским делом XXI века.
