Морган опустил ее на койку и запустил пальцы в шелковистые пряди ее волос.
– Я хочу тебя, – прошептала Силвер, ощущая, как рука Моргана ласкает ее грудь.
– Но не так сильно, как хочу тебя я. – Он стянул с нее корсаж и отбросил прочь. Его пальцы спустились в вырез сорочки к ее груди. Обнажив одну грудь, он наклонил голову и мягко взял в губы ее сосок. Силвер раскрыла губы, когда он начал мягко его посасывать, и сосок стал твердеть, наполняясь сладкой болью. По телу пробежала волна тепла, стирая последние следы ее отчаяния.
Морган сорвал с Силвер остатки одежды, оставив ее совершенно обнаженной; в его глазах горело желание. Затем чуть дрожащими руками он приподнял ее и начал целовать, целовать, целовать…
– Морган? – прошептала она, когда он разместился между ее ногами.
– Позволь мне любить тебя, – прошептал Морган. – Разреши мне загладить вину за всю боль, что я тебе причинил. – Она не успела возразить, а его рот уже приник к ее животу, а пальцы скользнули во влагу между ногами, совершая ритмичные движения, которые посылали волны через все ее тело.
Когда за руками Моргана последовал его рот, Силвер инстинктивно выгнулась. По ее телу как будто пробегали обжигающие искры; это было восхитительное ощущение. Силвер облизнула внезапно пересохшие губы кончиком языка и застонала. В ее голове мелькнула мысль, что она должна остановить Моргана и подарить ему хоть немного удовольствия. Силвер попыталась прервать его, но он не дал. Содрогаясь, Силвер выкрикивала имя Моргана, умоляя его войти в нее.
Он отстранился от нее лишь на мгновение, чтобы перевалиться на бок, затем приник к ее рту; его язык глубоко проник сквозь ее губы. Ощутив, как он раздвигает коленом ее бедра, Силвер подалась ему навстречу. Морган проник в нее одним сильным толчком.
– Я никогда не позволю тебе уйти от меня, – прошептал он ей в самое ухо.
Силвер прижала его к себе изо всех сил:
– А я никогда этого и не захочу.
Морган перевернулся, перевалив Силвер верхом на себя. Она стала словно наездницей, оседлавшей дикого жеребца; ее голова откинулась назад, длинные волосы дразняще коснулись его тела.
Они занимались любовью несколько часов. Морган научил ее забавам, о существовании которых она и не подозревала. Они восхитили ее и дали возможность доставить удовольствие и Моргану. В середине ночи она почувствовала знакомые ощущения и поняла, что Морган обнимает ее. Увидев, что она проснулась, он улыбнулся и снова проник внутрь ее. Силвер, словно попавшая на сушу рыба, открыла рот от нахлынувших на нее блаженных ощущений, от твердости и силы его тела. Закрыв глаза, она отдала себя во власть его нежных поглаживаний, которые вовлекли ее в безумное неистовство.
Она хотела, чтобы он сказал ей о своей любви, но в тот момент слова были не так важны. Морган был снова с ней, и Силвер считала себя самой счастливой женщиной на земле.
Морган проснулся перед рассветом. В первый раз за все последние дни он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Этим он был обязан Силвер. Она чуть пошевелилась рядом с ним.
– Доброе утро. – Он ткнулся носом в ее щеку. Силвер улыбнулась:
– Нет, не доброе, а просто волшебное утро. Морган привстал, опершись на локоть, чтобы внимательно рассмотреть ее лицо, буквально светившееся счастьем, и его сердце кольнуло чувство вины.
– Эти дни были для нас обоих настоящим кошмаром. В этом виноват я. Мне следовало прийти к тебе, объяснить, что я чувствовал.
– Это было для тебя очень нелегко, – сказала Силвер. – Как и для меня.
Морган отвел прядь с ее щеки.
– Нам обоим из всего этого надо извлечь урок.
Она тихонько поцеловала его в губы.
– И когда мы начнем учиться?
– Мы уже начали – прошлой ночью. Ты пришла ко мне, и теперь между нами нет никаких секретов, нет мрачных тайн, нет никаких недоговоренностей. – Силвер отвела взгляд. – Или есть, Силвер?
Она изобразила на лице улыбку, которая получилась очень натянутой.
– Конечно, нет. – Она знала, что ей не следовало говорить ему об отце; этот секрет должен оставаться нераскрытым. Когда Силвер подумала о том, как Морган может воспринять правду и что он может сказать… Когда–нибудь, возможно, она откроет ему правду, однако сейчас сделать это невозможно. Ее вчерашнее решение прийти к Моргану было самым трудным в ее жизни. Еще раз перебороть себя Силвер пока была не в состоянии. – Кроме того, нам нужно какое–то время, чтобы лучше узнать друг друга. До того как мы достигнем Барбадоса, у нас есть по крайней мере две недели. – Она не хотела упоминать Катонгу. Разговор о возвращении домой она отложит на более позднее время.
– Да, – согласился Морган, скользнув по ней взглядом, – у нас еще бездна времени. – По ее глазам он угадал, что она лжет. Черт побери, когда они научатся быть друг с другом искренними? Если Силвер не собирается быть с ним откровенной, как он может ей верить? После Шарлотты он и так привык относиться к людям, особенно женщинам, с подозрением. – Похоже, мы еще не научились доверять друг другу, – произнес Морган. – Но мы привязаны друг к другу, и это, мне кажется, уже немало. Доверие придет позднее. – Сказать слово «любовь» он был просто не в состоянии, пока не знал правду, которую она от него упорно скрывала.
– Насчет Фернандеса… – тихо произнесла Силвер. – Его задержали поиски тебя. Он почти не был со мной до того, как ты появился.
Морган сел рядом на койку.
– Я рад, что он не причинил тебе вреда; но если бы даже он тобой и овладел, это нисколько бы не изменило моего к тебе отношения.
Силвер поднесла руку Моргана к губам и поцеловала его мозолистую ладонь.
– Значит, я могу перенести твою одежду обратно?
– Это, миледи, доставило бы мне огромную радость.
– Вы выглядите восхитительно, Делия. – Уильям Хардвик–Джоунс стоял в своем кабинете рядом с рабочим столом. – Неудивительно, что вы отличаетесь таким плодородием.
Руки Делии непроизвольно закрыли ее округлившийся живот.
– Вы понимаете, почему я вас попросил сюда прийти. – Уильям устремил на нее тяжелый взгляд.
– Я не знаю, куда уехала мисс. Она мне этого не говорила. Ее спутник сказал, что привезет ее назад.
– Значит, вы совершенно не представляете, куда они направились?
– Нет, сэр.
– Я вам не верю. – Уильям обогнул стол и медленно подошел к женщине, одетой в выцветшее синее платье. При его приближении Делия сделала шаг назад.
– Это правда, клянусь вам.
Уильям взял ее за подбородок.
– Еще одна неделя. Это все, что я даю тебе и твоему черному черту, которого ты называешь мужем. Если ты не узнаешь, куда они направились, найди того, кто знает. К нашему острову часто подходят корабли за провиантом, кто–нибудь наверняка их видел. – Он протянул к ней руки, и Делия попыталась отстраниться, Но Уильям схватил ее за плечо и притянул к себе. Его вторая рука накрыла ее живот. – Это принадлежит мне точно так же, как и ты сама. Разыщи мою дочь, или ты лишишься своей.
Делия подняла на него полные ужаса глаза и поспешно подняла руки ко рту, чтобы заглушить готовые вырваться из горла рыдания. Когда Уильям отпустил ее, она отпрянула назад.
– Помни, что я сказал, – произнес Уильям. Делия повернулась и покинула комнату.
– Не думаю, что она что–либо знает, – поднялся с кожаного стула Шеридан Ноулес.
– Может быть, и так, но, ручаюсь, если кто–то из черномазых знает, она наверняка его разыщет.
– Я говорил вам, что Салина – с Траском. Ходит слух, что они должны вернуться со дня на день. Тот француз, который набирал Траску наемников, обещал, что вернет их обратно через два месяца. Это время почти истекло.
– Хорошо, – улыбнулся тонкими губами Уильям. – Удвойте группу, которая будет их встречать. Мне не нужно никаких неожиданностей. Я хочу, чтобы она вернулась домой, и как можно быстрее.
Все последующие дни Морган и Силвер старались провести вместе каждое свободное мгновение. Они прогуливались по палубе часами, обсуждая будущее, свои мечты и планы, хотя каждому из них было нелегко делиться самым сокровенным.
– Чего ты хочешь от жизни, Силвер? – спросил Морган, когда одним солнечным ветреным утром они вместе стояли у поручней. По морю бежали пенистые волны, солнце, стоящее высоко над головой, согревало их мягкими лучами. – Что могло бы сделать тебя счастливой?
Она улыбнулась, любуясь красивыми чертами его лица и волевой линией подбородка.
– Я никогда не задумывалась об этом до того, как встретила тебя. Единственное, о чем я мечтала, это покинуть Катонгу и, может, найти немного счастья, которое я могла бы назвать своим собственным. Мне нравилось быть независимой, даже если для этого приходилось работать в той проклятой таверне.
– Неужели независимость для тебя так важна? – Морган выглядел так же внушительно, как в первый день, когда она его увидела. Недавняя бледность уступила место загару, суровость исчезла из его глаз.
