Правда, десять лет назад был осужден на исправработы: за хищение цемента. Но есть ли связь между тем мешком цемента и выстрелом, между тем, как жил и обставлял свое гнездо, и убийством? Не знаю... По бумагам, анкетам, документам - не видно...
Что же все-таки заставило его спустить курок? Когда мы с ним встретились в следственном изоляторе и я впервые увидел его: высокого роста, но не грузный, лицом, несмотря на свои почти шестьдесят, румяный и моложавый, в движениях и разговоре спокоен, - и тогда я никак не мог ответить себе на вопрос: что же за феномен такой передо мной? И хотя некоторые рассуждения Опошняна меня резанули: следы крови на рубашке Андрея он, допустим, приписывал не своему кулаку, а тому, что они, ребята, наверняка после этого еще "кошку убили (почему кошку?) и специально кровью себя измазали", - но, в общем, говорил он складно. Сам, например, вспомнил старую газетную статью о владельце дачи, который застрелил мальчишку из-за черешни. Сказал при этом: "Вот какие бывают люди!" Свою историю сравнил со "случайным наездом на улице". Да, конечно, ему жалко, что так произошло, но не специально же он! Ведь если бы хотел убить, объяснил он мне, то убил бы того, нахального, в клетчатой рубашке, которому еще во дворе врезал по носу. Надо было, считает он сейчас, сделать по-другому: позвать соседей - есть там два здоровых парня, посадить их в ванной в засаду (он так и выразился - "в засаду") и захватить скопом всех, как он сказал, хулиганов. Вместо всякой стрельбы.
И в самом деле, зачем же было такому человеку идти на убийство? Да еще на такое? И даже стало жаль его, когда в конце нашей беседы на глазах его показались слезы: "Вот ведь получилось... Жил-жил, и такое перед старостью! Выйду оттуда - ведь совсем стариком буду".
И в последний день командировки я все бродил, бродил между пятиэтажками на Большой Бульварной: беседка, стол для доминошников, узорная решетка детского сада, гаражи, лужа, кукла без головы и рук, качели, те самые. И возле них я, кажется, понял, в чем дело. Понял! Но неужели причина всей случившейся трагедии настолько проста? Как формула?
Вот что, мне кажется, опустило его палец на курок - ненависть, смешанная со страхом. А это - самый взрывчатый сплав в мире. Не лично Сашу Проказина ненавидел В. Т. Опошнян и боялся его - он и не знал его, и в глаза не видел раньше... А хотя бы и знал!.. Достоинства детской, юношеской души -- даже не потемки, а какие-то черные дыры для человека, пусть и умудренного опытом. Слишком слабый след от собственной юности остается у него в памяти, да и то, что остается, не бережет он, а часто и не хочет сберечь. Что Владимиру Трофимовичу было до понятий мальчишки о добре и зле и его собственном участии в вечном их противоборстве?! Точно так же не мог быть его личным врагом пятнадцатилетний Андрей, знакомство с которым состоялось на два часа раньше трагедии. Да больше того! Я выпытывал у Владимира Трофимовича, может, когда-нибудь раньше была у него стычка с подростками, напугавшая его и внушившая ненависть к этой возрастной группе населения? То есть, может, Саша Проказин расплатился жизнью за поступок каких-то своих ровесников? Да нет... Сколько ни вспоминал Владимир Трофимович, к нему лично никогда не подходили на улице подвыпившие юнцы, не требовали закурить, не смеялись в спину... Да и наблюдать-то подобные сцены ему не приходилось. И самое интересное (будто специально смоделирована ситуация), что район, где все это случилось, - сравнительно тихий. Среди множества подростков, населяющих микрорайон, за последние четыре года ни один - повторяю: ни один! - не совершил преступления, а все юные участники этой истории были редкость благополучные (по воспитательно-юридической оценке) и порядочные (по общей, вневозрастной) ребята. Кого же он боялся и ненавидел? В кого стрелял? Может быть, в тот созданный его страхом и ненавистью образ, который в решающую секунду принял вид паренька с удивленно разведенными руками и с незаконченной фразой - "Давайте разберемся..."?
Давайте, давайте разберемся! Давайте разбираться! Последнее время меня до боли пугает неприязнь, открытое и агрессивное непонимание и даже страх, доходящий до ненависти в отношении подростков, о которых пишут в редакцию некоторые читатели. Я знаю об этом из разговоров и споров в разных аудиториях и даже из некоторых газетных публикаций. Начинают с мелочей: не то поют, не то танцуют, не так одеваются, а кончают принципом: живут вообще не так (в подтексте: негодяи; смысл: что-то надо срочно делать...)
Я пишу судебные очерки, и мне приходится нередко изучать проступки, даже преступления несовершеннолетних. Я знаю, что такое слепая сила подростковой стаи. Я сидел -- глаза в глаза - напротив маленьких убийц, говорил с ними. Видел и слышал в них такую душевную, духовную нищету, такое убожище интересов, такое пренебрежение к другому человеку, что потом долго не мог прийти в себя.
Но я понимал, это - те подростки - преступники. И среда их развития была аномальна, и поступки, совершенные ими, не укладывались в общественную норму. Но разве не такое же ощущение оставалось после бесед с такими же "аномальными взрослыми"? Несмотря на их возраст и жизненный опыт, точно так же ошарашивала и их духовная нищета, и убожество интересов, и их пренебрежение к другому человеку. Значит, дело-то вовсе не в возрасте. Есть разные подростки и есть разные взрослые. Но не закидываем ли мы камнями самих себя, когда именно на подростков проецируем все наши взрослые проблемы?
Мы как на детских качелях: от неистовой любви к собственному чаду до ненависти к его ровесникам - и обратно.
Давайте сойдем на землю. Давайте вглядимся в ребят и увидим, как они справедливы и активны, как хотят докопаться до ответов на главные вопросы жизни, как жаждут уважения к себе и как доверчиво отвечают на малейшее к ним внимание...
Упрекая их всех скопом, чаще всего незаслуженно, за какие-то мелочи, говоря, что они живут "не так", мы порой забываем одно-единственную мелочь: они - это мы. Только моложе.
За что отдал жизнь Саша Проказин? Странное словосочетание "отдал жизнь" - по отношению к случайной жертве случайного преступления. Понятно, предотвратил бы ценой жизни крушение поезда - другое дело. А так?..
Но чем дальше я думаю о трагическом происшествии в Таганроге, тем больше убеждаюсь: да нет, все-таки отдал жизнь.
Перед глазами часто, даже когда не хочется, те подмостки сцены во дворе, и паренек, застывший на ней. Минута, другая - и вот он сойдет по ступенькам и скажет, с надеждой и верой: давайте разберемся.
И все-таки, почему решил я вставить в эту книгу историю прерванной юношеской жизни таганрогского школьника?
Ладно, Матвей Кузьмич Шапошников - отказался выполнять преступный приказ и пережил потом всю мощь обрушившейся на него государственной машины. Ладно, Михаил Ривкин - обрек себя на тюрьму, не захотев пойти на предательство самого себя.
Но этот-то пацан? Какая государственная машина? Какой КГБ? Пытаюсь найти в себе те слова, которыми бы мог объяснить, почему же именно его трагическая судьба, его "давайте разберемся", тот двор и те качели - вдруг заставили меня, нарушая всю видимую логику повествования, не только вспомнить сейчас Сашу Проказина, но и поставить его абсолютно не политическую трагедию рядышком с трагедиями, вызванными жестокой государственной машиной?
Не знаю... Это не из области видимой логики, а из куда более для меня серьезного - из тоненького мира чувств.
История с Сашей о том же, о том же... О странных законах нашего не самого гуманного, а может быть, самого негуманного века, где и выдерживает-то тот, кто говорит: "Давайте разберемся", а тот, кто разбираться не хочет, кто боится разбираться в том, что, как, зачем и за что - неминуемо становится жертвой.
Тенью зоны, а не человеком в ней.
Давайте, давайте разберемся.
Во времени, в веке, закат которого уже вот-вот наступит, в самих себе.
Неправда, что все отдельно.
Все вместе: и время, и век, и сами мы, и сам ты. И - ЗОНА.
Ну ладно, пора, наверное, завершать.
Хочется вернуться к тому, с чего начал: к истории стукачества.
Для чего же вся эта чертовщина была придумана, чтобы на протяжении почти что целого столетия: вон откуда шел наш первый путник, еще с 1918-го! помните? - сделать предательство государственной религией, в которой оставаться людьми могли только еретики?
Вместо заключения. МЫШИНАЯ РАБОТА
Господи! Чем они занимались! Чем они только не занимались!
Когда осенью 1991 года были рассекречены архивы КГБ, то перед теми, кто обнаруживал донесения секретных агентов, представала фантасмагорическая картина.
Из донесений и отчетов за 1983 год:
"В НРБ на юбилейные торжества, посвященные юбилею патриаршества православной церкви Болгарии, выехала делегация РПЦ во главе с патриархом Пименом. В состав делегации включены агенты органов КГБ "Островский", "Никольский", "Огнев", "Сергеев" и оперработник действующего резерва под соответствующим прикрытием сотрудника патриархии".
