Он проверял каждый зал. Не имея ни малейшего понятия, была она блондинкой или же брюнеткой. Насколько он её знал, она даже могла перекраситься в синий, чтобы сбить его с толку. Такого рода шалости были в её стиле.
И только когда пульс Миколаса сошёл с ума, он остановился на месте, как вкопанный. Яркая вызывающая девушка с огненно-рыжими волосами стояла у произведения искусства византийской эпохи. Её высокое, аппетитное тело, обтянутое идеально сидящим платьем, заставило его рот наполнится слюной. Это было довольно скромное платье с высокой горловиной, длинными рукавами, и юбкой, спадающей чуть ниже колен. Но вся эта многочисленная ткань меркла на фоне её изгибов.
Закрыв глаза, он легко мог представить, как скользит руками по её телу, разрывает платье в клочья, и наслаждается её аппетитной грудью. Член, сдавленный брюками, тут же ожил, и Миколас почувствовал, как его головка преждевременно увлажнилась капелькой возбуждения.
Это была она.
Его Вельвет.
Его женщина.
***
Каждый день тысячи туристов и местных жителей посещают Новый музей Акрополя, с которым можно ознакомиться, прогулявшись по древней тропе, или как её называли в прежние времена – "Священная скала".
Вельвет прибыла в музей заранее, чтобы воспользоваться моментом, и оценить бесчисленные артефакты музея. Многие, из которых уходили корнями в Бронзовый век Греции. Прошло около сорока пяти минут с момента её приезда, и она поняла, что находится в абсолютно пустом зале. А затем, услышала, как массивная дверь позади с грохотом захлопнулась, и Вельвет почувствовала, что это был он.
Определённо греческий миллиардер. На самом деле, он не подтверждал и не опровергал её предположения, «но это, — подумала она, практически истерично, — было доказательством». Какое ещё доказательство было нужно о его несметных богатствах, если не тот факт, что он арендовал для себя часть Акрополя?
— Обернись, любовь моя.
Так близко услышать его голос, казалось ещё более сексуальным для неё. Это было соблазнение, чистое и безоговорочное, и Вельвет казалось, чтобы Миколас Саллис не сказал или сделал, этого ничто не сможет изменить. Каждая частичка её тела кричала убегать без оглядки. У неё всё ещё была возможность оставить всё это сумасшествие позади. Она совсем не знала Миколаса Саллиса, но, тем не менее, у них был роман практически с первого дня, когда он позвонил ей. Только дурак мог пойти на это.
— Вельвет, — на этот раз в его тоне отчётливо слышался приказ. Сейчас он отказался от обычно мягкой манеры обращения, потому что прошло то время, когда он боялся спугнуть эту дикую лань. Но он понял, что на этот раз такой метод с Вельвет не пройдёт. Она была сильной и уверенной девушкой, но, как и любая другая женщина, она желала встретить ещё более властного мужчину, который сможет обладать ею.
Т.к. его желанием было привязать к себе Вельвет Ламберт покуда он будет желать её, Миколасу вовсе не составило труда так себя вести.
— Игры окончены. Развернись, и сейчас же подойди ко мне.
Повелительные нотки были невероятными, и Вельвет почувствовала, как повернулась, хоть всё внутри и разрывалось от негодования и власти, которую он имел над ней. Первым, что она увидела, была пара итальянских туфель, сшитых на заказ. Она всегда хорошо разбиралась в качественных вещах, и прекрасно понимала, что эти туфли стоили больше, чем её месячная зарплата.
Его чёрные брюки, и соответствующий пиджак были такого же качества, вещи, на которые никогда не спрашивают ценник, потому что прекрасно знают, их стоимость. Сшитые на заказ, дабы идеально подчеркнуть длинные ноги, узкую талию и широкие мускулистые плечи.
Дыхание Вельвет перехватило от беспомощного волнения и страха неизвестности, когда Миколас Саллис медленно подошёл к ней. С каждым его последующим шагом, огромный зал, казалось, становился меньше. Произведения искусств вокруг них, будто превратились в наблюдателей, следя за их каждым движением, ожидая, когда Миколас заклеймит Вельвет, как один из греческих богов, который требовал себе девственницу в качестве жертвоприношения.
Когда Миколас остановился всего в дюйме от Вельвет, её кровь закипела, а тело превратилось в жаркий комок предвкушения.
— Посмотри на меня.
Каждое слово, словно кнутом страсти хлестало её кожу, заставляя трепетать, когда она медленно подняла взгляд на него.
Он был прекрасен.
Каждая черта его лица была отточенной и идеальной, и Вельвет тут же ощутила слабость оттого, насколько мощным ощущался Миколас Саллис... сильнее, чем сама жизнь. Волосы цвета чёрного дерева. Коричнево-золотые глаза, и гладкая, бронзовая кожа. От всего этого кончики её пальцев зачесались. И кругом пошла голова от понимания того, что всё это время она разговаривала именно с этим мужчиной.
Наконец, Миколас осознал, что его Вельвет действительно стоит сейчас перед ним. Она была невероятно красива. Каждый мягкий изгиб её лица был экзотичный и живой. Её длинные волосы, доходившие до середины спины, горели огнём, отливая мягким золотым светом под яркими солнечными лучами, которые пробивались сквозь окна музея. Её глаза были глубокого зелёного цвета, оттенка плавленого нефрита, который мог обратиться в цвет бурной морской пучины, если она злилась... или была возбуждена.
Эта мысль заставила его взглянуть на её губы, её великолепные, сочные губы, при виде которых ему захотелось вонзиться в них зубами, дабы узнать насколько они мягкие.
Вельвет сглотнула.
— Ты пялишься на меня, — и ей было стыдно признать, что то, как Миколас смотрит на неё, невероятно возбуждало, и приводило в смятение. Беспокойство внутри неё набирало обороты, и теперь платье казалось несносной тяжелой кольчугой. Ей хотелось выбраться из него. Хотелось быть обнаженной. И оказаться в его руках.
Боже мой, как Миколасу Саллису удалось превратить её в обычную шлюху на ночь?
Он не улыбался.
— Ты также пялишься на меня.
— Ничего не могу поделать с этим, — постаралась она пошутить, скрывая свою нервозность. — Ты такой хорошенький.
На этот раз его губы слегка изогнулись.
— Приму за комплимент, — его улыбка стала ещё шире, когда он увидел разочарование промелькнувшее в её зелёных глазах. — Или быть может, это была насмешка, судя по твоей реакции?
Так и было, но она скорее умрёт, чем признается.
— Конечно, нет.
— Тебе стоит только попросить, и я дам это тебе.
Она прекрасно понимала, о чём он говорит, и тут же отрезала:
— Никогда.
Миколас рассмеялся, гортанным, сладким, запретным смехом. Это заставило её тело ожить, и соски тут же затвердели под хлопковой тканью платья.
Когда он внезапно сделал шаг вперёд, она попыталась отшатнуться, но его крепкие руки не дали ей этого сделать. Одной рукой он обхватил её талию, а другую опустил на бедро. И уже в следующее мгновение, её тело было прижато к нему, на что возбужденный член тут же дал о себе знать, толкаясь в её мягкий живот. Такой плотный контакт заставил Миколаса стиснуть зубы, а Вельвет сглотнула, и издать тихий стон.
Когда Вельвет взглянула на Миколаса, его лицо было лишено какой-либо мягкости. Оно было суровым, глаза светились неистовой страстью, а голос был хриплым, когда он потребовал:
— Скажи это.
Она уверенно покачала головой, но тут же вскрикнула от того, как он плотнее вжался своим пахом в её и без того влажную киску. Она плотно закрыла глаза, не желая выказывать ему, какое воздействие на неё оказывало его тело.
— Ответь мне, — он сильнее толкнулся в неё эрекцией.
— Зачем ты заставляешь меня говорить это? Неужели мало того, что я попросила тебя о встрече? Это какая-то твоя очередная игра с удержанием власти в своих руках, и желанием доказать себе, какой ты успешный…
— Мне нужно, чтобы ты сказала это, — прорычал он. — Потому что хочу услышать, чёрт подери, знать, что я сделал тебя своей, потому что я уже принадлежу тебе.
Его слова повисли между ними, как бомба, в любую минуту готовая взорваться, а воздух вокруг наполнился сексуальной энергией.
Широко открытые глаза Вельвет были наполнены скептицизмом. Она не могла поверить, что он сказал, что принадлежит… ей.
— Ты действительно только что нахрен сказал, что принадлежишь… мне?
— А ты, и вправду только что сказала «нахрен»? Ты не догадываешься, что мне хочется сделать после такого?
Хоть он смотрел на неё в упор, она не удержалась от улыбки. Он действительно это сказал. Что принадлежит ей. Абсолютная красота сказанных слов покачнула её мир, а особенно понимание того, что она беспрекословно и полностью совсем скоро может стать его.
Она прошептала:
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня, Миколас Сал…
Пальцы впились в её волосы, голова тут же откинулась назад, а губы требовательные и нежные обрушились на неё.
Вельвет застонала в его губы. Он был до непристойного сексуальный, невероятно возбуждающий и непростительно притягательный. Одним единственным поцелуем он заклеймил её собою. Её руки обвили его шею, и Миколас сразу же подхватил её на руки, заставляя обхватить его талию ногами.
