Император Александр находил особенное удовольствіе в трудах по дипломатической
части, входя в малейшія подробности депеш министерства иностранных дел и принимая
на себя лично их редакцію. Утвердительно можно сказать, что, в продолженіи почти всего
своего царствованія, Александр исполнял сам важнейшія обязанности по внешним
сношеніям. В десятилетній період веденных им войн, он также лично занимался делами
военнаго министерства. Что же касается до народнаго просвещенія, то хотя он обращал
большое вниманіе на эту отрасль государственнаго управленія и заботился об ея успехах,
однакоже это было более следствіем убежденія в ея пользе и в славе, которую науки и
искусства могли пролить на его владычество, нежели душевнаго влеченія. Из числа
ученых мужей, Император Але-
____26____
ксандр не только приблизил к себе Паррота и Карамзина, обязаннаго тем
покровительству сестры Государя. Екатерины Павловны, но удостоил их
величайішш знаком доверенности Монарха к подданному, выслушивая от них
правду. Иностранных же ученых Александр награждал, но не оказывал им такого
лестнаго вниманія, каким очаровывала их Императрица Екатерина (î4).
Любимым местопребываніем Императора Александра было Царское Село. Там
жил он с весны до глубокой осени, и даже в продолженіи зимы удалялся туда
несколько раз на три или четыре дня, в сопровождены немногих лиц, имевших к
нему постоянный доступ. Государь, вставь с постели в шесть или семь часов,
занимался делами один или с кем-либо из министров до восьми или девяти; за
тем ходил гулять пешком, большею частію один, в тенистыя рощи Царскаго Села,
что постоянно было его развлеченіем во всякую погоду. Возвратясь с прогулки и
позавтракав, Государь, около полудня, садился в коляску и навещал
вдовствующую Императрицу и Великих Еняжен, а дотом обедал с своею супругою,
либо один, и снова сделав небольшую прогулку, опять занимался делами до
десяти или одиннадцати часов. Подобный же образ жизни вел Государь и во
время пребыванія в Уимнем дворце. Также рано вставал он, иринимал с
докладами министров и в девять часов отправлялся в экзерцир-гауз, либо на
дворцовую площадь, где ежедневно присутствовал на разводе; а потом,
позавтракав, в полдень ездил в коляске, иногда в санях, запряженных в одну
лошадь, либо ходил пешком, постоянно один, к Великим Княжнам и возвратясь от
них около двух ча-
27
сов по-полудни, опять занимался делами до обеда. В первые годы своего
царствованія, Государь, пообедав с товарищами своей юности, беседовал с ними
до вечера, а иногда отправлялся в театр, (что, впрочем, случалось довольно
редко), либо навещал кого-либо из близких к нему государственных сановников
(15). В особенности же он тогда любил поеещйт частные дома, находя удовольствіе
в искренней беседе с хозяевами, и требуя, чтобы они, забыв величіе его сана,
обходились с ним по-дружески, как с обычным гостем. Нередко доводилось ему
восхищаться порядком, домашнею чистотою и распорядительностью хозяек,
умевших, по словам Государя, с ограниченными средствами достигать того, что
ему было недоступно с легіоном служителей и с огромными издержками. В
последствіи однакоже он нашелся в необходимости прервать эти пріятныя для
него посещенія. С его тонКим умом и необыкновенным тактом, не трудно было
заметить ему, что наиболее достойные люди, ихожіе в дома знакомых
Императора, опасаясь обезпокоить его своим присутствіем, либо прослыть
искателями фортуны, мало по малу удалялись, а на месго их вкрадывались
интриганы-честолюбцы. Государь, встречая происки и лесть там, где надеялся
найти от них убежище, отказался от доступнаго последнему из его подданных
счастья — делить с друзьями свои мысли и чувства, и сосредоточась в самом
себе, среди дворскаго шума, стал вести жизнь отшельника (16).
Император Александр 1 любил сохранять в своем кабинете постоянно один и тот
же порядок: письменные столы его содержались в необыкновенной опрятности; на
них никогда не было
28
видно ни пылинки, ни лишняго лоскутка бумаги. Всему было свое опре'деленное
место; сам Государь вытирал тщательно каждую вещь и клал туда, где раз
навсегда она была положена. На всяком из стоявших в кабинете столов и бюро
лежали свернутые платки, для сметанія пыли с бумаг, и десяток вновь очиненных
перьев, которыя употреблялись только однажды, а потом заменялись другими,
хотя-бы то было единственно для подписи имени. Поставка перьев, очиненных по
руке Государя, отдавалась на откуп одному из заслуженных дворцовых
служителей, получавшему за то ежегодно три тысячи рублей (17).
Император Александр, в начале своего царствованія, имел при себе довольно
ловких и сметливых камердинеров (обыкновенно двух, сменявшихся между
собою). Но в последствіи, заметив, что они передавали содержаніе бумаг,
оставляемых на письменном столе в царском кабинете, и, уличив виновных,
Государь удалил их, обезпечив будущность обоих, и затем держал при себе для
услуги людей по-проще, снося терпеливо их безтолковость и неловкость.
Однажды, когда помощник лейб-хирурга, Тарасов, пришел к Государю сделать
обычную перевязку ноги *), он, пересев с кресла на диван, приказал камердинеру
Федорову, котораго в шутку звал Федоровичем, подвинуть к нему столик, на
котором лежали бумаги и стояла чернильница с прочими письменными
принадлежностями. Исполняя приказаніе Государя, Федоров схватил столик и
повернул его так неловко, что опрокинул бумаги
*) Император Александр страдал тогда рожею весьма опаснаго свойства.
29
на пол и залил их чернилами. „Ну, брат Федорович, какую ты наделал
кувырколлегію," сказал спокойно Александр, подняв сам бумаги, из опасенія,
чтобы его камердинер не испортил их еще более (18).
В первые годы по восшествіи на престол, Император Александр выезжал из
столицы и ея окрестностей довольно редко, но в последствіи почти безпрестанно
находился в путешествіи. Уверяют, будто бы он в двадцати-пяти-летіе своего
царствованія проездил до двух-сот тысяч верст, и нельзя сомневаться в том, зная,
по свидетельству находившагося при нем с 1814 по 1825 год генерала Саломки,
что в эти 11 лет Государь совершил более ста тысяч верст. За исключеніем
неыногих поездок, Государь всегда имел при себе весьма небольшую свиту,
состоявшую из трех, или четырех лиц. В первое время, он посещал
преимущественно различный части своей обширной Имперіи: еще в бытность
Великим Князем, ему доводилось часто путешествовать в свите своего родителя,
и между прочим в Казанскую губернію и другія дальнія области. В 1801 году, он
ездил для совершенія торжества священнаго Коронованія в Москву, а в
следующем отправился в Мемель, для свиданія с Королем Прусским.
Императора сопровождали обер - гофмаршал граф Толстой, граф Кочубей,
Новосильцов, генерал-адъютант граф Ливен и князь Волконекій. Последній, в чине
штабс-капитана, 17 ноября 1797 года, будучи назначен адъютантом Александра
Павловича, был, в продолженіи двадцати восьми лет, его неразлучным спутником
во всех вояжах и походах. Князь Петр Михайлович,
подобно маршалу Бертыз, заведывал многосложными расіюряженіями,
исходившими из главной квартиры Его Величества, но к чести князя Волконскаго,
он никогда не руководился мелкими страстями, заставлявшими Бертье
преследовать достойнейших офидеров (французской арміи. Напротив того, князь
Волконскій не только был просвещенным покровителем непосредственно
подчиненнаго ему генеральнаго штаба, но способствовал переводу в это
ВЕДОМСТВО многих отличных военных людей, и в числе их Семеновскаго полка
капитана Дибича и 20-го егерскаго полка маіора Толя. Заметим, что круг
деятельности князя Волконскаго не ограничивался его служебными
обязанностями: постоянно находясь при Государе, он должен был заботиться о
всех мелочных удобствах путешествія, принимать на себя роль неусыпной хозяйки
при Императоре и переносить вспышки и неровности его характера, которых не
чужды самые ласковые, самые очаровательные в обращеніи люди (19).
Путешествіе Государя в Мемель, по всей справедливости, можно сравнить с
тріумфальным шествіем. Император Александр, выехав из Петербурга, 1802 г. 20
мая ст. ст. в 8 часов утра, ввечеру того-же дня, прибыл в Нарву. Случилось, что
тамошній лютеранскій пастор тогда праздновал свою свадьбу. Император, будучи
приглашен принять участіе в столь важном семейственном событіи, отправился к
пастору и обворожил своею ласковостью новобрачных. На следующее утро, он,
