14
Чудовище умолкло и вперило в меня взгляд. Я стоял ошеломленный, а демон продолжал:
– Ты должен создать для меня женщину, с которой мы могли бы жить, питая друг к другу привязанность. Это можешь сделать для меня только ты. Я вправе требовать этого, и ты не можешь мне отказать.
Последние его слова с такой силой возбудили мой гнев, что я был не в силах совладать с собой.
– Я отказываюсь. И не надейся! – воскликнул я. – Никакие пытки не вырвут у меня согласия. Ты можешь сделать меня самым несчастным из людей, но никогда не заставишь меня создать еще одно, подобное тебе существо, чтобы вы вместе опустошали мир. Прочь от меня!
– Ты несправедлив. Почему я должен щадить человека больше, чем он меня? Ты сам, мой создатель, с радостью растерзал бы меня. Если бы человек жил со мной в согласии и дружбе, я осыпал бы его всеми возможными дарами и со слезами благодарил его только за то, что он принимает их. Но это невозможно. Человеческие чувства создают непреодолимую преграду. Я не могу смириться с этим, как презренный раб. Я отомщу за свои обиды. Я клянусь обрушить неугасимую ненависть на тебя, моего создателя. Берегись! Я сделаю все, чтобы тебя уничтожить. Ты проклянешь час своего рождения.
Эти слова он произнес с дьявольской злобой. Однако вскоре он успокоился и продолжал:
– Если бы кто-нибудь отнесся ко мне с лаской и снисхождением, я бы удовольствовался этим. Пусть мы будем уродами, отрезанными от мира, но благодаря этому мы еще сильнее привяжемся друг к другу. Наша жизнь не будет счастливой, но она будет чиста и свободна. Сделай это для меня, позволь почувствовать благодарность к тебе за эту единственную милость!
Я был тронут. Я сознавал, что в доводах демона есть нечто справедливое. Не я ли, его создатель, обязан наделить свое детище частицей счастья?
Он заметил перемену в моем настроении и продолжал:
– Если ты согласишься, то ни ты, ни какое-либо другое человеческое существо никогда нас больше не увидит. Мы удалимся в обширные пустыни Южной Америки. Я вижу в твоих глазах сострадание. Обещай мне дать то, чего я так горячо желаю. Клянусь землей, на которой я живу, и тобой, моим создателем, что вместе с подругой, которую ты мне дашь, я удалюсь от людей и удовольствуюсь жизнью в самых пустынных местах.
Его слова пробудили жалость и желание утешить чудовище.
– Ты клянешься не приносить вреда людям? – с сомнением сказал я. – Как знать? Быть может, все это одно лишь притворство для осуществления своей мечты?
– Ах вот ты как! – воскликнуло чудовище. – Со мной нельзя шутить! Я требую, чтобы ты выполнил мое условие!
Я подумал о добрых задатках, которые обнаруживались у него в начале его жизненного пути, и о том, как все хорошее, что было в нем, уничтожено отвращением и презрением людей. И я подумал, что совесть требует, чтобы я согласился на его просьбу. Я сказал:
– Я исполню твое желание. Но ты должен дать клятву, что навсегда покинешь Европу, как только получишь от меня женщину, которая разделит с тобой изгнание.
– Клянусь! – воскликнул он. – Исполнив мою просьбу, ты больше меня не увидишь! Возвращайся домой и приступай к работе! Я стану следить за тобой. И будь уверен, как только все будет готово, я появлюсь.
Произнеся эти слова, он покинул меня, словно боясь, что я могу передумать.
Шел день за днем, неделя за неделей, однако я все не мог набраться мужества и приступить к работе. Но свежий воздух и яркое солнце в какой-то степени восстанавливали мой душевный покой. По возвращении я отвечал на приветствия близких веселее и не так натянуто.
Однажды отец обратился ко мне со следующими словами:
– Сознаюсь, я всегда смотрел на твой брак с милой Элизабет как на завершение нашего семейного благополучия и опору для меня в старости. Может быть, ты относишься к ней как к сестре и не имеешь ни малейшего желания сделать ее своей женой? Более того, возможно, ты встретил другую девушку и полюбил ее? Скажи мне откровенно.
– Дорогой отец, успокойтесь! Я люблю свою кузину нежно и искренно. Мои надежды на будущее и все мои планы связаны с нашим столь желанным предстоящим союзом.
– Твои слова, милый Виктор, доставляют мне радость, которую я давно уже не испытывал. Зачем же откладывать дальше вашу свадьбу? В последнее время на нас обрушились такие несчастья, а твой брак с Элизабет внес бы в нашу жизнь новый свет надежды.
Я молча выслушал отца и в течение некоторого времени не мог произнести ни слова. Множество мыслей пронеслось в моей голове. Я боялся думать о союзе с Элизабет. Ведь я был связан клятвенным обещанием, которое еще не выполнил и которого не смел нарушить. Мог ли я праздновать свадьбу, когда на шее у меня висел смертельный груз, тянувший меня к земле. Я должен был дать возможность чудовищу скрыться вместе с его подругой, прежде чем смог бы насладиться счастьем союза с любимой Элизабет. Кроме того, мне претила мысль вершить свой омерзительный труд в доме моего отца. Я сознавал, что порой меня будут посещать мучительные чувства, которые мне будет трудно скрывать от моих близких. Но если я выполню обещанное, чудовище удалится навеки и я обрету покой. С этими чувствами я ответил отцу:
– Мне надо сначала посетить Англию. На это у меня серьезные причины. Моя поездка продлится всего несколько месяцев.
И мой добрый отец согласился. Он договорился с Клервалем, что тот присоединится ко мне в Страсбурге. Это не мешало уединению, к которому я стремился для выполнения своего обязательства. Но я понимал, что присутствие Анри поможет мне избежать долгих часов одиноких раздумий, способных свести с ума.
Итак, я отправился в Англию, и было решено, что мой брак с Элизабет совершится немедленно по моем возращении. Я сел в дорожный экипаж, едва сознавая, куда отправляюсь, совершенно равнодушный к тому, что происходит вокруг.
Наконец я прибыл в Страсбург, где два дня меня уже дожидался Клерваль. Увы! Какой контраст составляли мы между собой! Клерваль был переполнен радостью, созерцая красоту природы. Он обращал мое внимание на сменяющиеся краски ландшафта и неба. Клерваль умел чувствовать природу и восхищаться ею. А я – несчастное существо, надо мной тяготело проклятие, закрывавшее для меня все пути к радости. Мы решили спуститься по Рейну до Роттердама и оттуда продолжить путь морем в Англию.
В конце пути нашим взорам открылись бесчисленные шпили Лондона и возвышающийся
