выходных поездке в Вегас и зависании со стриптизершами.
— Помнишь, как ты позвонил трем стриптизершам и…
Дверь с грохотом распахнулась, и я прослушал остаток истории, которую Сенди начал рассказывать, когда ворвалась Крисси. Черт, она была такой сексуальной, когда злилась.
— Что, блять, с тобой не так? Ты хочешь, чтобы я подала на тебя иск о сексуальном домогательстве или что?
Не спуская с нее глаз, я проговорил в трубку телефона:
— Я перезвоню тебе.
Я повесил ее прежде, чем Сенди смог сказать что-нибудь, откинулся в кресле, ожидая, что будет дальше. Крисси была одной из немногих людей, чьи действия я не всегда мог предсказать.
— Ты меня слушаешь? — гневно спросила она. Я поднял брови и попытался не смотреть на нее с вожделением. На ее щеках горел румянец, а глаза были почти черными. Она тяжело дышала, что означало, что ее упругая грудь вздымалась, и все, что я мог сделать — это не смотреть на нее. Вместо этого, я использовал очевидное в качестве преимущества.
— Мне нужно напомнить тебе, с кем ты сейчас разговариваешь? Я твой босс, а не парень.
Она сделала шаг к моему столу.
— Прошлой ночью ты прислал мне СМС с вопросом, что на мне надето. Я повторяю: что, блять, с тобой не так?
Я поднял обе брови на этот раз и изобразил мое лучшее выражение невинного удивления, хотя я не был ни удивлен, ни невинен.
— О, я так написал? А я думал, почему ты не ответила. Я собирался спросить: «Что ты наденешь завтра?» Имея в виду, конечно, сегодняшний день, потому что сегодня у нас важная встреча за обедом с Джейком Моррисом. — Я старался говорить ровно, отчасти потому, что ей действительно надо было знать это, но еще одна причина была в том, что я чувствовал, что мое спокойствие злит ее еще больше. — Помнишь Джейка, кастинг директора из Юниверсал? Сейчас твое время блистать. — Я встал и осмотрел ее еще раз. — Нам нужно показать сексуальную Крисси. Это именно та причина, по которой я написал прошлой ночью. Ты не можешь пойти в этом. — Я указал на серое платье, которое было на ней. — Это скучно. — Я не добавил, что она может быть сексуальна даже в мешке из-под картошки. Дело было не в этом.
— Так вот почему ты нанял меня? — Ее гнев не утихал. — Чтобы ты мог показывать меня своим приятелям по гольфу, а я была ценой за контракт?
Мускул в моей челюсти дернулся, и я почувствовал, как мое спокойствие испаряется.
— Не притворяйся такой святой. Как будто бы ты не понимала, что произойдет, будто тебя не предупреждали. Я говорил тебе, что Голливуд процветает на сиськах и задницах. Я не заставляю тебя выставлять себя шлюхой, но выставить на показ то, что у тебя есть — это, знаешь, было частью сделки.
Она вздохнула, но это не был «я сдаюсь» вздох, а больше «почему я связалась с тобой».
— В любом случае какое это имеет значение? Не то чтобы я уже не знала, что ты мудак и ебаный гедонист (прим. переводчика — Гедони́зм — аксиологическое учение, согласно которому удовольствие является высшим благом и смыслом жизни, единственной терминальной ценностью (тогда как все остальные ценности являются инструментальными, то есть средствами достижения удовольствия)).
Я нахмурился.
— Знаешь, Крисси, английский не мой родной язык. Мне не нравится, когда мне приходится искать слова в словаре. — Сарказм сочился из моих слов.
Она издала короткий смешок.
— Я могу уйти прямо сейчас.
Что-то скрутилось у меня в животе.
— Мне не нужна эта работа, — продолжила она. — Я могла бы просто выйти отсюда и сесть на ближайший самолет обратно в Нью-Йорк. Я…
Я хлопнул ладонями по столу, чтобы заставить ее прекратить говорить то, что я не хотел слушать.
— Ты не уйдешь отсюда. — Мой акцент вернулся, но я даже не попытался взять его под контроль. — Ты даже не знаешь, что значит уйти. — Я обошел стол. — Ты не станешь этого делать, потому что… — Я сократил дистанцию между нами до тридцати сантиметров и прорычал остаток предложения: — Ты такая же, как я!
Внезапно ее руки сжали мою рубашку, она притянула меня к себе, а ее рот встретился с моим. У меня была всего секунда на удивление, а затем она меня поцеловала.
Крисси
Я не знала, что на меня нашло. Я была так зла, все получилось как-то само собой. Я даже не дала себе мгновения, чтобы передумать. Вместо этого, я наклонила голову и открыла рот, толкая язык между его губ. Он издал звук, который прошел через меня прямо вниз, и обернул руки вокруг меня, прижимая к себе. Наши рты боролись за доминирование, языки переплелись в битве, зубы царапали и кусали, пока жар внутри меня не стал почти невыносимым. Его член твердел у моего живота, а моя киска пульсировала.
Я отодвинулась, нуждаясь в кислороде для головы так же сильно, как и для легких. Потрясла головой.
— Мы не можем этого сделать. — Я практически задыхалась. — Что насчет правил? — Это было тупое оправдание, знаю, но сейчас это все, что у меня было.
— Нахер правила. — Его голос был низкий и глубокий. — Они существуют, чтобы их нарушать.
Он притянул меня к себе, прижимаясь губами к моим губам, прежде чем мой одурманенный гормонами мозг смог сформулировать какой-либо ответ. Я ожидала более агрессивного напора, шоу, которое напомнило бы мне, кто здесь главный, но этого не случилось. Вместо этого его губы двигались вместе с моими, когда он медленно исследовал мой рот. Это не было нежно или сладко, просто по-другому властно. Это был тот тип поцелуя, который обещал нечто невероятное. Поцелуй, разжегший огонь, который мог погасить только Девон. Обещание всех тех до неприличия прекрасных вещей, которые он мог сделать с моим телом, пока я умоляла бы его никогда не останавливаться.
Я почти дрожала, когда его руки легли на мою задницу и одна из них начала поднимать мою юбку. Я напряглась, и руки, которые сжимали его рубашку, снова легли на о-боже-такую-твердую грудь. Я не собиралась этого делать.
— М-мне нужно переодеться для встречи. — Мне едва удалось выдавить из себя эти слова. Я расправила юбку и поспешила выйти из его кабинета на ногах, которые едва меня держали. Я знала, что мое лицо горело, я действительно надеялась, что любой, кто увидит меня, просто подумает, что я до сих пор злюсь.
Моя голова все еще кружилась, когда
