Детальный анализ всех факторов, способных повлиять на масштаб интеграции политических сил, увел бы нас далеко за пределы выбранной темы — один обзор соответствующей политологической и экономической литературы легко потянет на отдельную книгу. Нам придется ограничиться коротким взглядом на несколько аспектов появления цифровых агентов, которые упростят задачу централизации контроля.
Карл Шульман утверждает, что естественный отбор в популяции имитационных моделей мозга приведет к появлению «суперорганизмов», то есть сообществ эмуляторов, готовых пожертвовать собой ради блага их клана36. Суперорганизмам не придется решать агентскую проблему, столь насущную в случае организаций, члены которых преследуют свои собственные интересы. Как клетки в наших организмах или отдельные особи в колониях общественных насекомых, эмуляторы будут абсолютно альтруистичными по отношению к своим братским копиям и смогут сотрудничать друг с другом даже в отсутствие специальных схем мотивации.
Суперорганизмы будут иметь особенно заметное преимущество, если в них есть возможность безвозвратного стирания (или приостановки выполнения) отдельных имитационных моделей без их согласия. Компании и государства, состоящие из эмуляторов, которые настаивают на самосохранении, окажутся под постоянно растущим гнетом обязательств по выплате содержания морально устаревшим или избыточным членам. В отличие от них те организации, где эмуляторы с готовностью уничтожают себя, когда потребность в их услугах исчезает, смогут легче адаптироваться к колебаниям спроса и экспериментировать, множа вариации своих работников и сохраняя из них лишь наиболее продуктивных.
Если возможность принудительного уничтожения отключена, то у эусоциальных[29] эмуляторов будет меньше конкурентных преимуществ, хотя они и сохранятся. Работодатели готовых сотрудничать и принести себя в жертву имитационных моделей по-прежнему получат выигрыш в продуктивности в результате уменьшения остроты агентской проблемы в своей организации, включая отсутствие необходимости бороться с сопротивлением имитационных моделей, возражающих против своего уничтожения. В целом выигрыш в продуктивности за счет наличия работников, готовых пожертвовать своими жизнями ради общего блага, представляет собой особую выгоду организаций, члены которых фанатически им преданы. Такие члены не только готовы долгие часы трудиться за символическую зарплату и даже отправиться ради них в могилу — они никогда не станут плести интриги и постараются действовать исключительно в интересах организации, что уменьшает потребность в контроле и бюрократических ограничениях.
Если единственным способом добиться такой преданности является копирование одного «родителя» (когда все имитационные модели, или эмуляторы, принадлежащие конкретному суперорганизму, получены от единого шаблона), тогда недостатком такого суперорганизма будет более узкий набор навыков, чем у соперников, неясно лишь, перевесит ли этот недостаток преимущество в виде отсутствия внутренних агентских проблем37. Впрочем, частично этот недостаток можно нивелировать, если суперорганизм будет состоять из членов, прошедших обучение по разным программам. Даже если все эмуляторы получены от единого шаблона, в процессе функционирования они смогут вырабатывать отличные друг от друга совокупности навыков. Один шаблон всесторонне развитого эмулятора может породить несколько типов работников, если одна копия проходит обучение на бухгалтера, другая — на инженера и так далее. В результате члены суперорганизма будут обладать различными навыками, но одинаковыми талантами. (Для большего разнообразия может потребоваться больше одного шаблона.)
Неотъемлемым свойством суперорганизма будет не то, что он состоит из копий одного «родителя», а то, что все индивидуальные агенты внутри него полностью посвятили себя общей цели. То есть способность создавать суперорганизмы потребует лишь частичного решения проблемы контроля. Если исходить из того, что полное решение проблемы контроля предоставит возможность создать сверхразумного агента, способного добиться любой произвольной конечной цели, то частичное решение проблемы контроля, которого достаточно, чтобы сформировать суперорганизм, позволит лишь изготовить многочисленное количество агентов, наделенных одной и той же конечной целью (она может быть значимой, но не обязательно произвольной)38.
Таким образом, обсуждение основной идеи этого раздела не ограничивается вопросом о группах моноклональных эмуляторов, поэтому она может быть сформулирована в более общем виде и применима к широкому диапазону сценариев возникновения машинного интеллекта в многополярном мире. А именно: определенные достижения в развитии методов выбора мотивации, которые окажутся выполнимыми в случае, если действующие лица представлены в цифровом виде, могут помочь преодолеть некоторую неконструктивность, свойственную нашим сегодняшним крупным организациям, и обеспечить рост эффективности, обусловленный ростом масштаба производства. Когда эти ограничения будут преодолены, организации — будь то компании, страны или иные экономические и политические институты — могут значительно увеличиться в размерах. Это один из факторов, облегчающих формирование постпереходного синглтона.
Сфера, в которой суперорганизмы (и другие цифровые агенты с частично выбранной мотивацией) способны быстро достичь нужного превосходства, — это аппарат принуждения. Государство может использовать методы выбора мотивации для формирования одинаково преданных ему полиции, армии, разведывательных служб и гражданской администрации. Как пишет Шульман:
Сохраненные состояния [довольно лояльной имитационной модели, тщательно отобранной и проверенной] можно будет размножать миллиарды раз, чтобы получить идеологически монолитную армию, бюрократию и полицию. После короткого периода службы каждая имитационная копия будет заменяться свежей копией того же самого сохраненного состояния, чтобы не допустить ее идеологического смещения. В рамках одной юрисдикции это позволило бы осуществлять невероятно тщательное наблюдение и регулирование — в принципе, можно было бы иметь одну такую исходную копию для всех граждан. С подобным подходом под силу совершить многое: запретить производство оружия массового поражения; ограничить эксперименты с эмуляциями мозга и воспроизводство эмуляторов; принять либеральную демократическую конституцию — или навеки утвердить мерзость тоталитаризма39.
Чего можно добиться, обладая таким потенциалом? В первую очередь — консолидации власти и даже концентрации ее в руках очень ограниченного числа действующих лиц.
Объединение на договорных началах
Большую пользу в постпереходном многополярном мире способно принести международное сотрудничество. Может быть, нам на самом деле удастся совершить многое. Избавиться от войн и гонки вооружений. Освоить астрофизические источники информации и начать использовать их в оптимальные для человечества сроки. Избежать спешки в деле усовершенствования ИИ и разработки его новых форм, то есть координировать исследования по этим вопросам, анализировать новые идеи и тщательно проверять все проекты. Отложить или остановить работу над теми проектами, в которых заложена потенциальная угроза существования нашей цивилизации. Ввести одинаковые нормы регулирования в глобальном масштабе, включая положения о гарантированных стандартах жизни (которые потребуют некоторых мер контроля над популяциями) и предотвращении эксплуатации и злоупотребления по отношению к имитационным моделям и другим цифровым и биологическим сущностям. Более того, агенты, имеющие ресурсы, вполне удовлетворяющие их ценностные потребности (подробнее об этом будет рассказано в главе тринадцатой), могли бы заключить договор о разделе будущих ресурсов, по которому им была бы гарантирована определенная доля, вместо того чтобы развертывать борьбу за единоличный контроль над ними, рискуя не получить ничего.
Однако потенциальная возможность получить большую пользу от сотрудничества вовсе не означает, что о нем удастся договориться. В современном обществе за счет лучшей координации усилий в общемировом масштабе можно было бы обрести многие блага — наряду с прочим это сокращение военных расходов, прекращение войн, наложение ограничений на чрезмерный вылов рыбы, снятие торговых барьеров, предотвращение загрязнения атмосферы. Тем не менее никто так и не пожинает эти созревшие плоды. Почему? Что мешает нам в полной мере воспользоваться возможностями сотрудничества ради абсолютного общего блага?
Одним из препятствий является сложность в согласовании договоренностей и обеспечении контроля за выполнением обязательств по всем договорам. Двое бывших противников, обладающих ядерным оружием, стали бы жить намного лучше, если оба смогли бы избавиться от атомных бомб. Однако, даже достигнув принципиального согласия по всем вопросам, вряд ли будет возможно полное разоружение из-за взаимных опасений, что другая сторона начнет мошенничать. Избавиться от вполне реальных страхов помогло бы создание соответствующих механизмов контроля за соблюдением соглашения. Например, можно учредить институт инспекторов, наблюдающих за уничтожением имеющихся запасов, контролирующих ядерные реакторы и другие объекты; кроме того, в целях гарантии, что никто из договорившихся сторон не возобновляет ядерную программу, они могли бы проводить технические исследования и собирать разведывательные данные. Конечно, их труд должен оплачиваться, но возможные издержки не ограничиваются суммами вознаграждений. Есть риск, что инспекторы станут шпионить и продавать коммерческие и военные секреты. Однако важнее всего, что каждая сторона будет подозревать другую в намерении тайно сохранить возможность производить ядерное оружие. В итоге очень многие потенциально выгодные сделки никогда не станут реальностью, поскольку соблюдение их условий проверить было бы чрезвычайно трудно.
