чего мы распрощались. Можно было возвращаться к бабушке, что я сразу же и сделал.
*****
Руководители «Русского эльфийского ордена», как обычно, расположились за большим круглым столом: напротив князя Седова-Белозерского сидел граф Уваров, по левую руку от Николая Константиновича — князь Гагарин, по правую — граф Жилинский. Собрание длилось уже второй час. Седов-Белозерский представил товарищам по ордену адвоката Дроздова, который в очередной раз рассказал о том, что на самом деле произошло в столичной тюрьме с бывшими руководителями ордена.
Адвокат уже давно покинул комнату, в которой проходило заседание совета, и ждал в приёмной, когда ему разрешат отправиться в имение княгини Белозерской; а уважаемые эльфы вот уже без малого как час спорили о том, что им теперь делать. Седов-Белозерский настаивал на том, что в свете открывшихся обстоятельств имело смысл пересмотреть отношения с федеральными властями; товарищи по ордену не разделяли точку зрения князя. Активнее всех недовольство выражал граф Жилинский:
— Николай Константинович, я очень благодарен Вам за то, что Вы пролили свет на тайну гибели наших отцов. Это, без преувеличения, большой сюрприз, и я бы не сказал, что приятный. Но я не могу понять, для чего Вы собрали нас практически на ночь глядя. К чему такая спешка? Мы ведь могли встретиться завтра днём.
— Мы совершили ошибку, и я считаю, чем быстрее мы её исправим, тем лучше, — ответил Седов-Белозерский.
— О какой ошибке Вы говорите, князь? — спросил Гагарин.
— Мы начали войну за независимость, чтобы отомстить за убийство отцов и довести их дело до победного конца, но сегодня выяснилось, что мстить нам не за что, — ответил Седов-Белозерский. — Новгород давно предлагает заключить конфедеративный договор, но мы отвергали даже мысль о том, чтобы иметь дело с убийцами наших отцов. Однако теперь мы знаем, что никто никого не убивал. Как ни грустно это признавать, отцы нас просто использовали. Они заплатили высокую цену за возможность это сделать, но они добились своего. Я сейчас не буду касаться морального аспекта их поступка, не хочу судить тех, кого уже нет, но наши действия мы теперь обязаны пересмотреть.
— Возможно, я с Вами в чём-то даже и соглашусь, но к чему такая спешка? — снова принялся за своё Жилинский. — Мы воюем с перерывами уже почти два года. Разве один-два дня что-то изменят?
— Когда ты понимаешь, что неправ, каждый час имеет значение! — отрезал Седов-Белозерский.
— Вы уж извините меня, Николай Константинович, но я не считаю себя неправым, — возразил Гагарин. — Мне тоже не по душе поступок наших отцов, но мы так же, как и они, мечтали о независимости, и мы её почти добились.
— Если бы у нас была возможность стать по-настоящему независимыми, Фёдор Ильич, я был бы счастлив, но мы ведь все понимаем, что без союза с Англией нам не устоять, — с нескрываемым сожалением произнёс Седов-Белозерский.
— И я боюсь, это будет не совсем равный союз, — добавил Уваров. — Скорее всего, совсем не равный.
— Но, кроме англичан, нам никто не хочет помогать! — заявил Жилинский.
— А так ли нам нужна эта помощь? — спросил Седов-Белозерский. — Что она нам даёт? Моральную поддержку?
— Англичане готовы хоть завтра прислать нам специалистов и инструкторов, помочь деньгами, а также повлиять на финнов, чтобы те оказали помощь живой силой, в первую очередь, одарёнными.
— С какой целью они это будут делать, Денис Гордеевич? В чём их интерес? В разжигании войны на территории России? В выдаче кредитов на войну под огромные проценты? Я считаю, мы должны провести переговоры с Романовым. Сама идея конфедерации России и независимых Петербурга и Москвы не так уж и плоха. Просто надо обсуждать условия.
— Эта конфедерация просуществует недолго, — сказал Гагарин. — Ровно до тех пор, пока федералы не соберут достаточно сил, чтобы с ней покончить.
— Боюсь, у них этого не получится, — возразил Седов-Белозерский. — Ведь тогда им придётся воевать ещё и с Москвой, которая вряд ли потом захочет возврата от конфедерации к нынешнему положению.
— Получится — не получится… Зачем рисковать? Мы уже де-факто независимы.
— А я поддержу Николая Константиновича! — заявил Уваров. — Поддержу в плане того, что нужно рассмотреть все варианты. Надо взвешенно просчитать все риски, которые нам грозят при конфедерации и при независимости под покровительством англичан. В полную независимость я тоже не верю. Это утопия и мечта эльфов, далёких от реальной жизни.
— Чтобы просчитать риски, нам надо знать, что предлагает Романов, — сказал Седов-Белозерский. — А для этого нужно провести переговоры.
— Почему бы и нет? — добродушно произнёс Гагарин. — Хоть я и не сторонник конфедерации, но ничего против переговоров не имею. Возможно, Романов нам озвучит такие условия, что мы раз и навсегда отвергнем этот вариант. А сам факт переговоров нас ни к чему не обяжет.
— Это шаг назад! — возмутился Жилинский. — Неужели все жертвы, которые эльфы принесли за два года, напрасны?
— А Вы предлагаете принести ещё, лишь бы не признавать ошибок? — спросил Николай Константинович.
— Господа! Давайте не будем спорить! — примирительно произнёс граф Уваров. — Предлагаю проголосовать! Кто за то, чтобы просто провести переговоры с Романовым и узнать, на каких условиях он предлагает заключить конфедеративный договор?
Сказав это, Уваров поднял руку. Седов-Белозерский и Гагарин сразу же последовали его примеру.
— Это большая ошибка! — в сердцах воскликнул Жилинский. — Это шаг назад! Мы договаривались не вести переговоры с Новгородом!
— Обстоятельства изменились! — повышенным тоном произнёс Седов-Белозерский, которому всё труднее было держать себя в руках. — Мы должны встретиться с Романовым! И как жест доброй воли с нашей стороны я отдал приказ о полном прекращении нами огня с полуночи. Это вторая причина, по которой я вас собрал так поспешно.
— Это Вы изменились, Николай Константинович, а не обстоятельства! — заявил Жилинский. — Ни для кого не секрет, что Ваш сын, с которым Вы поддерживаете отношения, работает на кесаря и выполняет его поручения!
— Оставьте в покое моего сына! Он человек, он живёт в Новгороде и сам решает, на кого ему работать!
— Я не удивлюсь, если Вы уже провели предварительную встречу с Романовым!
— Ваше подозрение для меня оскорбительно, Денис Гордеевич! — нахмурившись, произнёс Седов-Белозерский. — Потрудитесь следить за словами! Прежде чем предпринимать какие-либо шаги, касающиеся Петербурга, я все вопросы выношу на обсуждение.
— Но Вы отдали приказ о прекращении огня без каких-либо обсуждений, — возразил Гагарин.
— Я ведь уже сказал, что именно поэтому и собрал вас так срочно — чтобы это обсудить.
— Николай Константинович, Вы смеётесь? Какой смысл обсуждать приказ, который уже отдан?
— Я был уверен, Фёдор Ильич, что вы меня поддержите. А для того, чтобы донести приказ до наших бойцов и
