Она отводит взгляд, моргая.
— Я не хочу, чтоб ты что-то делал для меня.
— Вот незадача, лапочка, потому что, если ты хочешь остаться со мной, я сделаю все, что могу, чтобы убедиться, что ты можешь остаться здесь. Так что, только скажи. Одно твоё чертово слово и ты можешь оставаться здесь так долго, как хочешь.
— Это безумие, — тихо говорит она.
— И любовь заставляет тебя делать безумные вещи. Или, по крайней мере, так утверждают, но я начинаю думать что каждое гребаное клише - правда. Так что, просто признай это. Прими это. Будь безумной и делай эти немного сумасшедшие вещи.
— Я...я не могу, Лаклан.
Я стону, руки сжимают подушку. Я знаю что это абсолютно чертовски эгоистично просить ее отказаться от всего и остаться здесь со мной. Я знаю это.
— Если бы я мог переехать в Сан-Франциско, — медленно говорю я.
— Ни в коем случае, — говорит она.
— Ты действительно не хочешь, чтоб я был рядом с тобой?
Она берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на неё.
— Послушай меня, — говорит она, глаза сверкают. — Ты прав, говоря что дома у меня не так уж много вещей, от которых надо отказаться.
— Я никогда этого не говорил.
— Это, правда, — говорит она. — У меня работа, которая мне не нравится, и я фантазирую, как брошу ее. И хотя у меня есть друзья, по которым я всем сердцем скучаю, и семья которую люблю больше всего на свете...я не знаю достаточно ли страха находиться далеко от них, чтобы удержать меня от отъезда. Но ни в коем случае, ни в каком вид и форме ты даже не должен рассматривать вопрос о переезде в Калифорнию. У тебя здесь карьера, и определенно чертовски хорошая карьера, и у тебя собаки и твоя благотворительность и так много всего остального хорошего. Если вообще говорить об этом, я буду единственной кому надо найти способ остаться здесь.
Моя грудь болит от возможности.
— Только скажи слово, пожалуйста. Скажи, что хочешь остаться, что ты попытаешься, и я тебе обещаю, обещаю тебе, я сделаю так, чтобы все получилось.
Она ищет мои глаза, переваривая все это. Я практически вижу, как крутятся колесики, взвешивая каждый вариант, так же как она делала в машине, когда я позвал ее сюда. Такое впечатление, что это было в другой жизни.
— Мне нужно подумать об этом, — говорит она. — Дай мне ещё неделю, и я буду знать наверняка.
Я тру губы и киваю.
— Хорошо, — говорю ей, целуя в лоб. — Спасибо тебе.
— Теперь, — говорит она, шлепая меня по заднице, — Убирайся из кровати и иди на тренировку. Достаточно того, что у тебя похмелье, я не хочу, чтоб твой тренер звонил мне и выражал недовольство.
Я киваю, стыд снова, словно желчь, заползает мне в горло. Я быстро собираюсь и вовремя выхожу из дома. Я вынужден остановиться у магазина на углу, чтобы выпить бутылку Гатотрейд и пару таблеток ибупрофена и потратить несколько минут, чтобы успокоиться, прежде чем показаться на тренировке.
Я ожидаю что все в курсе того, что произошло. Не то чтобы команде было до этого дело, но обычно Алан ругает нас за нарушение дисциплины за пределами поля. Но все ведут себя нормально, конечно за исключением Тьерри и Джона, которые с беспокойством разглядывают меня, и кажется, никто не заметил мои повреждённые костяшки или бледный синяк на челюсти. От первого и единственного удара от того парня.
Это должно означать, что парень жив и здоров. Но в перерыве я все-таки иду к Тьерри и отвожу его в сторону.
— Привет, спасибо за прошлую ночь, — быстро говорю ему, оглядываясь вокруг и понижая голос.
Он смотрит на меня, с неодобрением качая головой.
— Ты мне должен, — говорит он со своим французским акцентом. — Нарисовалась полиция и мы с Джоном должны были поведать продуманный рассказ о том, как какой-то парень подошёл к нашему столу с желанием подраться.
— Ты сказал им, что это был я?
— Нет, не сказал, — возмущённо говорит он. — Джон с удовольствием взял вину на себя. Он всегда ищет больше авторитета на улицах. Знаешь, тебе повезло, что ты местный герой. Все свидетели сразу стали такими забывчивыми, и согласились с нами. Злобный мудак пришёл в поисках неприятностей, Джон выбил из него дерьмо. Конец истории.
Я сглатываю, чувствуя тошноту.
— Как парень?
Он пожимаете плечами, делая глоток воды.
— Не знаю, не держал его за руку. Но он ушёл из бара на своих двоих и до того, как приехали копы, если это поможет тебе почувствовать себя лучше. Думаю, ты вышел сухим из воды. О чем ты, нахрен, думал?
Я резко смотрю на него.
— Я, очевидно, вообще не думал.
— Я знаю, просто...успокойся, мужик. Прости, я должен был думать головой, когда притащился тебя в бар. Думал, тебе становится лучше. Последний раз все было нормально.
— Это было несколько месяцев назад, — напоминаю ему я. — И я в порядке, — добавляю быстро. — Просто сейчас столько всего происходит. Это сбивает меня с толку.
— Девчонка, — задумчиво говорит он.
— Это не ее вина, — решительно говорю я. — Она не имеет к этому отношения.
— Но она в твоих мыслях, да, это она сбивает тебя с толку. Нет?
Я шевелю челюстью, пытаясь снять напряжение.
— Я сейчас через многое прохожу. Этого больше не повторится.
— Лучше б так и было, Лак, — говорит он, кладя руку мне на плечо. — Потому что, эта девушка влюблена в тебя. Поверь мне, ты не хочешь просрать это.
Я кошусь на него.
— Так что же на самом деле произошло в Париже?
Но он лишь улыбается и уходит прочь.
Я просто вздыхаю и возвращаюсь к игре.
Поле для регби это единственное место, где я всегда могу отбросить все, мое прошлое и будущее, и просто жить в настоящем.
Но остальную часть тренировки я абсолютно бесполезен. Может это из-за похмелья, но скорее всего по другой причине. Блаженство этого утра в кровати с Кайлой, слыша, как она говорит, что любит меня, говорит, что она, возможно, сможет остаться, в сочетании с ничтожным поведением прошлым вечером, стыд от моего агрессивного поведения, как я заставил ее почувствовать себя. Как быстро я перешёл от «один напиток заставит меня расслабиться» к полному отсутствию ограничений.
— МакГрегор, — кричит мне Алан, когда я покидаю поле. — В следующий раз соберись. Нам нужна твоя резкость.
Я киваю, ворчу и направляюсь в раздевалку, чтобы принять душ.
Мне необходимо собраться и как можно быстрее. Ради всего.
Глава 23
КАЙЛА
— Пожалуйста, останься со мной.
Я снова и снова слышу его слова, и каждый раз, когда мой ум воспроизводит их, каждый раз, когда перед глазами всплывает тот взгляд, отчаянный, нуждающийся, мое сердце разрывается на части. Как вообще возможно, чувствовать себя такой живой, такой целой, от знания того, что он хочет, чтоб я осталась, и даже вообще обсуждает этот вопрос, в то время как мне хочется рухнуть и расплакаться от того, что это кажется таким невозможным?
Имею в виду, как я могу остаться здесь? Это то, чего я действительно хочу?
Я знаю ответ на последний вопрос, но над первым надо много работать.
— С тобой все будет хорошо? — спрашивает меня Лаклан. Его голос настолько низкий, такой тихий, что я отворачиваюсь от окна гостиной, чтобы посмотреть на него.
Спортивная сумка, полная принадлежностей для регби, переброшена через плечо, лоб нахмурен. После того, как он сказал, что хочет, чтоб я осталась, он ведёт себя иначе. Словно боится сказать лишнее, будто его слова выведут меня из себя и я сбегу.
Я поднимаю чашку с кофе.
— У меня есть кофе. Я буду в порядке.
— Погода сегодня не очень, — говорит он, и я снова смотрю в окно на потоки дождя.
Пожимаю плечами.
— Идеальный день, чтобы остаться в помещении. Хотя жаль, что я не увижу, как ты изваляешься в грязи на поле.
— Вообще-то сегодня мы на треке, занимаемся физподготовкой, — говорит он. — Ты можешь пойти со мной.
Я не уверена, что мне следует так делать, не после того вечера. Иногда я переживаю, что именно мое присутствие на тренировке, рядом с его коллегами, вывело его из себя. Я качаю головой и посылаю ему маленькую улыбку.
— Все хорошо, я целый день буду бездельничать здесь с собаками, и смотреть Викарий из Дибли. К тому же, мне надо подготовиться к твоему гала ужину и мне понадобится много времени, чтобы выглядеть шикарно.
Его глаза путешествуют по моему телу, он смотрит на мои кружевные шорты и майку.
— Ты можешь просто одеть вот это, я не буду возражать.
— Не уверена, что этот наряд поможет репутации «Любимого Забияки». Когда ты вернёшься?
— К половине четвёртого точно. — Он облизывает губы, кажется, собираясь сказать что-то ещё. Затем просто кивает мне. — Увидимся позже, лапочка
— Пока, — говорю я нежно, глядя как он уходит.
После того, как дверь закрывается, я сажусь на диван, натягивая на себя одеяло, хоть в комнате и не холодно. Мне просто нужен комфорт.
После нескольких эпизодов с Доной Френч, я решаю вытащить свой ноутбук. Захожу на рабочую почту, которую, признаю, не проверяла с тех пор, как приехала сюда, и пролистываю письма.
