— Замуж?… – пробормотал он.
— Да не волнуйся, – Локи поморщился, как от зубной боли. – Пришёл к нам один, на всю голову ударенный… Из инистых демонов. Солнце ему, луну, и Фрю-Фрю в придачу… За строительство. Короче, Один согласился, в качестве приза за постройку стеночки…
— Какой стеночки? – Виру казалось, что он видит кошмар.
— Да не важно, какой! – отмахнулся Локи. – Укрепления Асгарда ему возводили… Важно то, что я не забываю, когда мне спасают жизнь. Уберёг я твою раскрасавицу. Не выдали её замуж. – По лицу рыжего бога вновь скользнула тень, но Локи встряхнул головой, словно отбрасывая дурные воспоминания, и глаза его потеплели: – Вот с тех пор мы с Фрю-Фрю и подружились… По-хорошему так подружились, не хмурься. Без пошлостей всяких. Правда, Одину о том не отчитываемся… да и зачем ему знать, что его дорогая недотрога жалует рыжего ублюдка? – Локи невесело усмехнулся.
— Подожди! – Вир стиснул прутья так, что пальцы побелели. – С чего ей спасать тебе жизнь? Какое замужество? Если ваш Один любит Фрери… как он мог согласиться кому-то отдать её?
Локи пожал плечами.
— Вот у него и спроси.
При этих словах Гими вскочил, открыл рот… и снова сел. Губы его вздрагивали, но брови хмурились. Мальчишка ловил каждое слово.
Вирлисс молчал, не отрывая измученных, требующих глаз с худого лица.
Локи вздохнул.
— Ну, что тебе рассказать? Сначала я Фрю-Фрю особо не жаловал… Когда она в Асгарде появилась. А тут ещё Один за ней увиваться начал… Я и подумал, что воспользуется девчонка ситуацией, а не то и саму Фригг подвинет… жену Одина. Знаешь, сколько я разных вертихвосток на своём веку повидал? И богинь в том числе. Они, может, при мужьях все такие неприступные и добродетельные, а рога я многим богам в Асгарде понаставил… – Локи рассмеялся с горьким сарказмом. – Не за что мне их уважать, понимаешь? Ни асов, ни асинь. И цену их показной добродетели я знаю. Ну и думал, что Фрю такая же… особенно когда она с дварфами во все тяжкие пустилась. То ли чтобы Одина позлить, то ли с отчаяния… Представь, Вирлисс: Одину – от ворот поворот, а сама с четырьмя дварфами четыре весёлых ночки… с каждым по одной. За ожерельице! – Локи рассмеялся.
Вир то бледнел, то краснел.
— Это ложь… – прошептал он. – Ложь! Фрери не могла… не стала бы…
— Да не переживай ты так, – примирительно усмехнулся рыжий бог. – Это ещё до знакомства с тобой было. Очень уж она, видно, хотела Одину досадить. Я тогда не удержался, дал ему знать… и ожерелье это у неё выкрал… Рассказал, чтобы Высокого позлить, да и, если честно, думал Фрейю проучить… И после этой истории решил, что Фрю на меня огромный зуб затаила.
— Мне ты рассказываешь… чтобы тоже позлить? – гневно сузил глаза Вирлисс. – Не верю ни единому слову!
Локи пожал плечами.
— Думаю, она бы не захотела тебе лгать. Но сама рассказать тоже не сумела бы. Вот и мучилась бы, бедняжка. А я её от этого избавил. Теперь ты знаешь.
— Заботливый… – Вирлисс скрипнул зубами.
— Да не особо, – устало вздохнул Локи. – Но пожил чуток побольше, чем ты. И добра Фрейе хочу. Потому что потом… как-то так получилось… Влип я очень сильно. Я ж только наполовину бог, по матери. По отцу я демон. Ётун. И как-то в Ётунхейме…путешествовали мы там с Одином. Попал я в плен к одному неслабому очень парню. Тьяцци его звали. В плен попал на глазах у Одина – но заметь, Вирлисс, отец богов даже не почесался меня вызволить… Я шибко и не надеялся, впрочем. Пришлось самому крутиться, да и Одина хотелось проучить! Обаял я похитителя, бия себя в грудь, что из одного мы с ним народа… Составили с этим Тьяцци план… выкрасть яблочки, что асам позволяют сохранять вечную молодость. И хранительницу их, Идунн… Сказано – сделано. Выкрал я. – Локи рассмеялся, покачав головой. – Ой, что тут началось… Один чуть до потолка не скакал. "Бог", тоже мне! – Сын Лаувейи презрительно искривил губы. – А потом… – Локи вздохнул и опустил голову. – В тот раз не получилось у меня выкрутиться. Припёрли меня боги к стенке, все скопом… Я уж и с жизнью попрощался, – он невесело хмыкнул, глядя мимо пленника. – Детей только мне жаль было. Так я им хоть как-то помогаю… с Тором этим, бугаём безмозглым, просто так, что ли, по Утгарду катаюсь?… Ему только позволь… на Ёрмунганде отыграться… – Локи поморщился и, встряхнувшись, продолжал: – Так вот, Вир, и подходит тут к Одину Фрейя. И просит у него – за меня! Говорит – исправит он, что сделал. А я ему помогу, своё волшебное оперение дам… Не ожидал я, если честно! – Локи тряхнул головой и серьёзно посмотрел на Вирлисса. – И ведь ей, дочери ванов, эти яблоки никуда не упирались. Ваны и без них вечно молоды. А тут – такой шанс от Одина со временем избавиться… Со всех сторон выгодно было Фрю-Фрю, да ещё и руками асов со мной счёты свести… Полюбоваться, как они мне голову отрежут. Вот и выходит, что Фрю меня пожалела. Это после подлянки, какую я ей подложил! – он вздохнул. – Вот с тех пор я себе и поклялся, что больше никогда Фрю не трону. Кого угодно, только не Фрю…
— А второй раз? – напряжённо спросил Вир.
— А второй раз Одину потребовались сокровища подземного народа, дварфов. Люди дварфов называют гномами… хотя не такие уж они и маленькие. Пониже людей, но не сильно. Зато крепкие очень. И мастера великолепные. Создали массу дивных вещей… – Локи вздохнул. – Началось всё с того, что подшутил я над жёнушкой Тора… после рыбалки, на которой Тор моего сына чуть не убил. – Рыжий бог скрипнул зубами. – Побрил её налысо ночью, как с девицами легкого поведения поступают! А и то, с чего бы мне у неё в спальне оказаться?… – Локи хмыкнул. – Ну, неважно… Проучил я Тора, взбеленился он. А над Сив я ж подшутил только… Ей-то зла особо не желал. Отправился к дварфам, попросил выковать для Сив новые волосы, из чистого золота, чтобы росли как живые… те выковали. А в нагрузку сделали ещё кое-какие полезные вещи. Скидбладнир, например…
— Что? – Вирлисс вздрогнул.
— Да-да, – Локи лукаво скосил глаза на пленника. – Скидбладнир. Который я потом в добровольно-принудительном порядке Фрейру подарил. А он тебе.
— Что это? – тепла в голосе Вира не прибавилось, но нотки любопытства пленник не сумел сдержать.
— Не всё сразу, Белый Тигр, не всё сразу… – рассмеялась рыжая бестия. – А Одину мало показалось этих безделушек! Ещё требует. Пригласил дварфов в Асгард. А дварфы тоже не дураки ведь… просто так работать не станут. Тогда я их на "слабо" взял. Спорим, говорю, что вы ничего лучше уже не создадите? А они: "На твою голову, сын ётуна". Мне, честно, поплохело… Смотрю на Одина и надеюсь, что откажется он от такого… пари. А тот кивает. Давайте, мол, спорим на голову Локи… – ас скрипнул зубами. – И когда создали они ему Мьёлльнир, Молот Молний… И ещё кое-что создали… неважно! Суди, говорят, отец богов: лучше эти вещи тех, что уже поднесли тебе, или нет? А что Одину важнее: вещицы эти диковинные или голова рыжего ублюдка? Выбор-то очевиден… И Фрю меня второй раз своим волшебным оперением выручила. Улетел я тогда…
Повисла тишина. Огонёк на ладони худощавого мужчины горел ровно и как-то… безжизненно?
Меж бровями Вирлисса залегла складка.
— Локи… – наконец медленно произнёс он. – Ответь мне на один простой вопрос, Локи. Ты ненавидишь Одина. Какого чёрта ты ему служишь?
— Дети, Вирлисс, – бог огня печально понурился. – Со мной… да пусть что угодно делает! Только ведь сначала с ними расправится, понимаешь?
Вампир опустил голову.
— Ты… отдашь меня ему? – И тихо добавил: – Из-за детей?
— Лок… – раздался тихий, но странно твёрдый голос с лестницы. Гими… Они совсем забыли о Гими!
Локи обернулся.
— Лок… Ты обещал. Ты при мне их богине обещал, что ничего… никакого вреда им не причинишь. – Мальчик поднялся и, выпрямившись, напряжённый, словно струна, смотрел на рыжего бога.
— Обещал, – кивнул Локи. – Что не причиню никакого вреда или ущерба. Обрати внимание, Гими: я ничего у них не украл. Какой ущерб? Никакого. И киске нашей… – он усмехнулся, – ничего не отрезал. Так какой вред? Вот и выходит – сдержал я слово. – Локи развёл руками.
Вирлисс скрипнул зубами и опустил голову. Волосы, скользнув по плечам, закрыли лицо.
Ни один бог Асгарда никогда не услышит от него мольбы о пощаде. Но… быть может… перед смертью… доведётся увидеть Фрери?
— А зачем он Одину? – не отступал мальчишка. Он стал очень бледным, дыхание прерывалось от волнения, но держаться паренёк старался невозмутимо. – Ты можешь нам рассказать? Снежок… он о девушке только и думает, совсем о себе забыл… а ты на его вопрос так и не ответил.
— Голову его надо Фрейе показать. Чтобы Фрю успокоилась уже, наконец, – широко ухмыльнулся сын демона. – И тосковать прекратила. И верить, что он оживёт. Вампиры с отрезанной головой не воскресают. А если душу убить… ну, призрака… тем более.
