обсудили с коллегами эффект от вашего лечения. По Вашей просьбе, я сохранил в тайне ваше имя и ваши нестандартные методы. В общем могу сказать так - большинство детей показали улучшение самочувствия за последний месяц. Нужно, конечно, продолжать следить за ними, но могу сказать уже сейчас - не вижу ничего плохого, чтобы Вы продолжали заниматься ими.
Сказать, что я был рад — это ничего не сказать. Я чуть не прыгал от охвативших меня чувств. Как я боялся, что главврач меня шуганёт. Скажет, что это шарлатанство, не научно и всё такое.
С этого дня Ашот Карапетянович очень редко присутствовал на моих сеансах. А я в течение следующего месяца знал всех своих пациентов, их историю болезни и даже накопил статистику их самочувствия. Нескольким из них ничем помочь я уже не мог, последняя стадия - не с моими силами с таким бороться. Но подкачивал им силёнки в надежде на чудо.
Неожиданно Аня стала проситься мне помогать. Она помогала девочкам раздеваться, шутила, приносила им фрукты. Через три месяца, после начала моей работы у нас состоялся разговор с главврачом.
- Владимир Алексеевич, я, честно говоря, до конца не верил в то, что у Вас что-то получиться. Но за эту неделю мы выписали пять детей, младшему 9 лет, старшей 13 с диагнозом - выздоровление и перевод под наблюдение участкового врача.
- Вы представляете, -возбужденно замахал руками восточный человек.
Выздоровление, консервативное лечение им не помогло, они стояли в очереди на оперативное вмешательство и вдруг выздоровление. Вы же им жизнь спасли - дорогой Вы мой. Нам нужно подумать, как заявить о Вас медицинскому сообществу.
- Дорогой Ашот Карапетянович, пожалуйста, не надо никому ни о чём заявлять. Мы же договорились с Вами о моём инкогнито. Мой дар может исчезнуть в любую минуту, такое уже случилось в моей жизни. Поэтому не хочу, что бы обо мне кто-нибудь знал, кроме Вас. Я буду тихо и скромно работать. Вы можете распоряжаться успехами по Вашему усмотрению.
На такой позитивной ноте мы и расстались. Пусть вешает на себя лавры успеха, а мне это не нужно. Анюта меня полностью поддержала. С этих пор моя группа ребят постепенно обновлялась. Я догадывался, что не все излечивались, кто-то уходил по иной причине. Но практически все ребята говорили об улучшении самочувствия.
Главврач как-то прикрыл меня, какими-то новыми импортными лекарствами. По крайней мере меня не осаждали неугомонные родители. Я простой помощник инструктора по реабилитации и меня это устраивало.
Так незаметно в заботах наступил 1989 год. К сожалению, всё катилось, как я и помнил по той жизни. Пустые полки в магазинах. Красовались только баклажанная икра и зелёный горошек. На талоны тоже без знакомств ничего купить было невозможно, максимум суп-набор вместо мясной мякоти.
Шеф молодец, увеличил магазинчик на территории нашего управления. Теперь я мотался по совхозам за курами и говядиной, из свинокомплекса нам каждую неделю завозили по две туши. Договаривался обменивать на трубы, радиаторы отопления и прочую сантехнику. Так что наши работники скуплялись очень достойно. Ну а мы, управление, раз в неделю отоваривались на базе. Можно было купить ящик водки, упаковку сливочного масла, сырокопчёную колбасу, чай, кофе и различные консервы. Я брал всё по максимуму, благо деньги были. Большую часть отвозил маме. Водка шла вместо валюты, завозил в гараж. Конфеты и печенье, немного масла, чай и прочее завозил на работу. И под моим личным присмотром это раздавалось детям и на их питание. От этой моей работы я чувствовал себя хорошо, как никогда. После моих сеансов, у многих появился румянец на щёчках и появился аппетит. Смотреть, как они трескают печенье с какао, это такое наслаждение. Лучший подарок для меня - это слышать детский смех в таком месте.
В этом году приняли решение вывести войска из Афганистана, что несомненно правильно. А вот что Мишаня меченный с Раиской подарили немцам ГДР - это какая-то наивность, граничащая со слабоумием. ФРГ за такой подарок - объединение страны готовы были завалить СССР деньгами. Можно было выбить у них строительство крупных предприятий под ключ, распродать недвижимое имущество группы Советских войск в Германии. В конце концов нужно было договориться о самых верных союзниках - восточных немцах. Не бросать их так внезапно, как америкосы в Афгане своих клевретов, и выторговать преференции для советского народа. А это слабоумная парочка просто подарила всё под честное слово - не расширять НАТО на восток. А в это время дома людям жрать нечего, начались забастовки шахтёров у нас в городе. Национальные элиты почувствовали, что центр ослаб и начались конфликты по всему СССР. Азербайджан и Армения схлестнулись в Нагорном Карабахе.
Мы у себя в управлении почувствовали экономическое ухудшение в стране, поставки материалов и техники стали нерегулярными. С главка слали невнятные приказы. Поэтому шеф начал осторожно игнорировать указания сверху, они зачастую противоречили друг другу. Больше налаживали связи в городе, натуральный обмен процветал. За безнал трудно стало что-то купить. Чиновники почувствовали ослабление контроля и начали вместе с надзирающими органами приворовывать, что плохо лежит. Но пока это было скрыто под ковром, люди ещё надеялись на сладкоголосого кота-баюна Горбачёва.
Год начался с введения войск в Баку. Прибалты принимают декларацию об отделении от СССР. Да, самое важное событие - Михаил Сергеевич поменял должность, вместо генерального секретаря КПСС, стал первым и последним президентом СССР. А его супруга соответственно первой леди страны. Парад суверенитетов стремительно помчался по территории разваливающейся страны.
Казахстан, надо отдать должное Назарбаеву, держался до последнего и вышел из рублевой зоны тоже последним.
Точку поставили три деятеля в декабре 1991 года. Руководствуясь только своими личными амбициями, похоронили за одну ночь Союз, объявив о прекращении существования СССР и образовании СНГ.
Для меня и Владислава Анатольевича это неожиданностью не стало. Мы заранее обсудили наши действия вместе с главбухом управления, в чьих руках были все документы и финансы. К этому времени отток работников управления из скромного ручейка приобрёл форму бурной реки. Первыми уволились греки, затем потекли немцы и евреи. Как только в 1989 году им разрешили репатриироваться, они дружно ломанулись на родину предков. Затем подались на сторону наиболее предприимчивые товарищи - прорабы с мастерами, набрав бригады специалистов, начали шабашить на стороне. У нас начались перебои с зарплатой. Главбух изворачивалась, выбивала долги, но по несколько месяцев люди не видели зарплату. Добило народ известие, что они теперь не граждане великой страны, где все равны. А с этого утра
