Эльтель потихоньку вернулась в супружескую спальню и погасила свечу. Яргел никогда не говорил с ней об этом, но она знала, что он и сам жалеет о своем отречении от Шермана. После того, как королевский дом оборотней потерял норлока, начались проблемы. Шермана слишком боялись, чтобы чересчур откровенно запускать руки в казну или устраивать покушения на короля. Теперь Яргелу приходилось держать рядом с собой целый штат телохранителей, возглавляемых троллем по имени Манк. Кажется, он тоже участвовал в авантюре с медальоном? Эльтель не помнила. Она знала только, что часть бывшей королевской труппы сражается на западе с эльфами, а часть осела в Артлете. Где не замедлили появиться и Брин с Шерманом. Причем менестрель, кажется, обосновалась в городе всерьез.
Эльфийка самодовольно улыбнулась в темноту. Все равно Шерман не останется с этой девицей надолго. Такой бабник, как он, вообще не способен хранить верность одной женщине. Да и потом… Шерман же свободен, а значит, может воспользоваться своим титулом принца – бастарда и вернуться к норлокам. Власть, влияние, признание… норлок был не так глуп, чтобы от этого отказаться. И понимание этого доставляло Эльтель истинное удовольствие. Соперницу королевской крови было пережить гораздо проще, чем обыкновенную человеческую девушку.
Шерман вертел в руках шнурок, украшавший когда‑то волосы Брин, и думал, что ему делать дальше. Сделать девушке предложение руки и сердца оказалось гораздо труднее, чем ему это представлялось. Брин отнеслась к его предложению настолько легкомысленно, что Шерман сделал логичный вывод, что она просто не восприняла это предложение всерьез. Почему? Что он сделал неправильно? Опыта в данном деле у норлока не было, а потому он был зол до крайности. Как, ну как еще он должен сказать, что хочет связать с ней свою жизнь? Что хочет всегда видеть ее рядом? Что это не сиюминутная прихоть, а взвешенное, обдуманное решение? Властители, да он жить без нее не может! Неужели Брин этого не видит? Тогда как сделать, чтобы она это поняла? Ответ на вопрос пришел норлоку в голову сам собой, и совершенно ему не понравился. Однако другого способа убедить Брин в серьезности своих чувств он просто не видел. Если женщинам так требуется, чтобы ради них совершали подвиги и валяли дурака, он готов на это. В конце концов, ничего с ним не сделается от одного рыцарского турнира… и от этого тоже с ним ничего не сделается! Шерман решительно натянул шнурок Брин и завязал его вокруг своей шеи. И наплевать, как на это посмотрят все остальные! А если кто‑нибудь захочет посмеяться над его ошейником добровольного рабства… ну, что ж… пусть попробует.
Однако зрелище завязанного на шее у норлока черного шнурка вызвало у окружающих не смех. Потрясение. Они мотали головой, щипали себя и отказывались верить собственным глазам! Последним мужчиной, отважившимся нацепить на себя подобный ошейник, был воспетый в песнях великий герой Барбант. И большая часть слушателей подобных песен склонялась к мысли, что это все‑таки выдумка. Да какой мужчина в здравом уме прилюдно признает себя женской собственностью? Однако решившийся на подобный поступок норлок, казалось, не замечал изумленных взглядов. Он преклонил колено перед леди Алисой и, в соответствии с положенным церемониалом, испросил дозволения сражаться на рыцарском турнире ради Брин. Несколько растерявшаяся от неожиданности Алиса разрешение дала.
И кто бы мог подумать, что рыцарские турниры – это не только несусветная глупость, но и такая рутина! Оказалось, что кодекс рыцарей включает в себя столько правил и законов, что их невозможно было даже запомнить, а не то, что выполнить! Напыщенные фразы раздражали Шермана донельзя, а очевидная глупость некоторых ограничений просто вводила в ступор. Норлок тоскливо выслушал все правила и принялся эмоционально перечислять всех предков безголовых идиотов, додумавшихся до светлой идеи рыцарских турниров. Заодно он красочно описывал весьма непростые, а под час и вовсе экзотические отношения, в которых состояли упомянутые идиоты, причем не только между собой, но и со всевозможными представителями животного мира, а так же с частью боевой амуниции. Властители, во что он ввязался, а? Шерман вздохнул. Оставалось надеяться, что теперь‑то Брин поймет, что его намерения по отношению к ней действительно серьезны.
Когда мне сказали, что Шерман собрался сражаться на рыцарском турнире, да еще и заявив меня своей дамой сердца, я не поверила. В конце концов, норлок был слишком разумен, чтобы так глупо рисковать своей жизнью. Ну и потом. Разве не он постоянно твердил на каждом углу, что рыцарские турниры – это полный идиотизм? И что означали эти странные взгляды, которым окидывали меня придворные леди Алисы? Впрочем, это я скоро выяснила. Оказалось, что Шерман теперь носил подаренный мной шнурок не на камзоле, как раньше, а на шее. Ну и что тут такого? Да хоть бантиком на гребне! Хотя… постойте‑ка… помнится, когда я только вплела этот шнурок в волосы, мне рассказывали, что мужчина может носить полученное из рук женщины украшение на шее. Вот только случалось это, мягко говоря, не часто. А Мимел так вообще был уверен в том, что это сказки, ибо носить шнурок на шее для любого уважающего себя мужчины было ниже его достоинства. Так почему же Шерман одел? С ума я сойду с этим норлоком! Может он хоть раз в жизни, по – человечески, со мной объясниться?! Не ходить вокруг да около, а сказать, наконец, чего он хочет! Потому что его фразы типа "я буду с тобой рядом" или "я останусь с тобой" лично мне вообще ни о чем не говорят, кроме того, что я норлоку нравлюсь. Так я и без всяких фраз об этом знаю! А дальше‑то что? Зачем Шерман нацепил на шею шнурок? Какого черта потащился на рыцарский турнир? Чего он хочет доказать этим? Свои чувства? А обычным способом их выразить никак нельзя? Поговорить там… объясниться в конце концов! Ну, попадись ты мне только навстречу, рыцарь несчастный! Я тебе устрою турнир!
– Шерман! Ты меня в гроб вгонишь своими выходками! – всплеснула я руками, глядя на помятого норлока. – Ну чего тебя на этот турнир потащило? Чего ты забыл там? Жить надоело?
– Я сделал это ради тебя, – тут же набычился Шерман.
– А ты меня спросил, надо мне это или нет? – возмутилась я.
– А чего тебе надо, Брин? – с отчаяньем спросил Шерман. – Я не понимаю тебя! Я сказал тебе, что я буду с тобой рядом, а ты это даже всерьез не восприняла!
– А что было в этой фразе такого, чтобы ее воспринимать всерьез? – удивилась я. – Что означает твое "буду рядом"? Рядом где? В качестве кого?
– Разумеется, в качестве мужа! – вспыхнул норлок.
– Разумеется? – поразилась я. – Для кого разумеется? Ты мне сказал, что ты меня любишь? Ты мне предложение нормальное сделал? Ты вообще хоть что‑нибудь сказал? Господи, Шерман, да мне вовсе не нужно, чтобы ты сражался ради меня на рыцарских турнирах. Или носил шнурки на шее. Мне нужен ты, живой и здоровый!
– Я тебя люблю, Брин, – выдохнул норлок. – Ты станешь моей женой?
Господи! Наконец‑то! Ну конечно стану! Синеглазое чудовище… Шерман… единственный мужчина, с которым я считалась, которого не могла игнорировать, через которого не смогла преступить, от которого не смогла отказаться. Единственный мужчина, который мне нужен! Однако… от меня ждут ответа…
– А как же титул принца – бастарда и земли норлоков? – закинула удочку я, желая прояснить свое будущее.
– Да к гоблинам их всех! – нетерпеливо отмахнулся Шерман. – Не хочу я там жить! Мы останемся в Артлете. Ну так что, Брин? Я жду ответа. Ты станешь моей женой?
– Да. Я тоже тебя люблю.
Нет, ну что за народ, а? Поцеловаться спокойно не дадут, сразу с поздравлениями лезут. Да успеете вы нас поздравить, успеете еще! Отстаньте! Не судьба… вот что значит, дворец градоправителя. Обязательные условности и непременный этикет. А какие у леди Алисы глазки любопытные… наверняка, только и ждет момента, чтобы расспросить меня в уютной обстановке, как мне удалось настолько очаровать Шермана. И что мне рассказывать? Отделаться общими фразами? Романтичная Алиса таким ответом вряд ли удовлетвориться. Как пить дать начнет расспрашивать историю наших с Шерманом романтических взаимоотношений. Типа где познакомились и как он за мной ухаживал. Как, как… обычно… для норлока. Шантажировал, угрожал и целовал до беспамятства.
– Думаю, нам нужно сбежать из дворца, пока они не задушили нас своим вниманием, – озвучил мою мысль Шерман.
– Боишься? – невольно фыркнула я.
– Ради тебя я готов вытерпеть даже это, – вздохнул Шерман. – Я действительно люблю тебя, Брин. Понимаю, что слышать это от меня несколько дико, но это правда. И я готов доказать тебе это. Что ты хочешь? Луну? Звезды? Голову дракона? Что тебе подарить, что сделать, чтобы ты поверила? Хочешь, я дам клятву своей любви и верности у Черных Камней? Хочешь, я псом у ног твоих лягу?
