– Батраки после работы моются, – пояснил Нарвас, заметив взгляд магессы, и усмехнулся: – Девки за перегородкой, всё слыхать, но ничего не видать.
– И много их у вас, батраков? – зачем-то спросила Айриэ.
– Десяток постоянных, да ещё почти столько же временных, до праздника Урожая нанятых. Времечко-то горячее, уборочная.
Магесса рассеянно кивнула, рассматривая подбежавших хозяйских псов – тёмно-серых с рыжими подпалинами, поджарых и мускулистых, с умным взглядом. Они было залаяли на чужачку, однако тут же умолкли, повинуясь хозяйской команде, и только бдительно принюхивались. Из коровника вышла дородная, румяная женщина с полным подойником. Заметив приехавших, она тут же передала подойник вышедшей следом батрачке, и торопливо подошла, вытирая руки о передник. Следом подтянулся долговязый подросток, занимавшийся светильниками. Судя по внешнему сходству с Нарвасом, хозяйский сын. Он с интересом рассматривал диковинную гостью и не выглядел хоть сколько-нибудь обеспокоенным, в отличие от женщины, в которой нетрудно было угадать хозяйку фермы.
– Ну что, Нарвас, привёз?.. – В голосе женщины затаённая надежда густо мешалась со страхом, лоб избороздили тревожные морщинки, а в глазах застыло чуть ли не затравленное выражение.
– Привёз, Трина. Мэора Айнура милостиво согласилась посмотреть, что тут у нас творится.
– Вы поможете моему Бакасу, мэора? – Женщина просительно вглядывалась в лицо магессы; потом, спохватившись, поспешно, но почтительно поклонилась.
– Я постараюсь, брайя, – кивнула Айриэ в ответ, не спеша раздавать пустые обещания. – Как мальчик?
– Хуже ему опять стало, – всхлипнула женщина, нервно кусая губы. – Вот как бабка Фенра над ним пошептала – полегчало, а к вечеру жар опять поднялся. Только муж со двора выехал, так и поплохело Бакасу. Сидит, горит, трясётся весь, а ни меня, ни сестры вовсе не замечает и на оклики не отзывается. Травки, что бабка Фенра ему заварила, правда, пьёт, но толку с тех травок!.. – Женщина безнадёжно махнула рукой. – Колдовство это, мэора, вот что я вам скажу. Самое что ни на есть чёрное колдовство! Порчу на моего сыночка навели.
– Всё может быть, – вежливо согласилась магесса, не собираясь вступать в дискуссию с расстроенной матерью. – Посмотрим. Я не целитель, зато в магических проклятьях разбираюсь неплохо. Показывайте, где мальчик.
Магессу провели в дом, на первом этаже которого традиционно располагались кладовка, хозяйские мыльни, кухня и просторная общая столовая с длинным столом – у Нарваса, судя по всему, батраки садились за стол вместе с хозяевами. Две служанки резво метались между кухней и столовой, сноровисто накрывая стол к ужину. Из столовой наверх вела лестница – на второй этаж, где находились хозяйские спальни.
В небольшой, но уютной комнатке, чьи стены были обшиты панелями из светлого дерева и увешаны пёстрыми ковриками, на кровати, поджав под себя ноги, сидел темноволосый мальчишка с конопушками на носу и зябко кутался в кусачее шерстяное одеяло. Рядом на краешке кровати примостилась девочка постарше с такими же тревожными глазами, как у матери. На Айриэ девчонка посмотрела с неожиданной неприязнью и брезгливо поджала губы.
– Вот, Бакас, посмотри, кого к тебе отец привёл, – стараясь говорить бодро, сообщила Трина. – Это настоящая магесса, она враз тебя вылечит.
Мальчишка не отреагировал ни на вошедших в комнату, ни на слова матери, всё так же безучастно глядя перед собой. Зато девчонка вдруг прошипела со злобой, вскакивая на ноги и делаясь похожей на взъерошенного задиристого воробушка:
– Не след всемилостивых богинь гневить! Магия – зло! От неё все беды наши, и Бакас от колдовской порчи страдает! Откуда вам знать, что эта хуже не сделает? Она, небось... Айййй!..
Мать, проворно подскочив к доченьке, наградила ту увесистым шлепком пониже спины. Девчонка, взвизгнув, схватилась за пострадавшее место, а мать грозно посулила:
– Раскрой ещё мне рот, соплюха! Твоего совета забыли спросить!.. – И чуть испуганно гостье: – Вы, мэора Айнура, простите её, не гневайтесь на дурочку. Молю, не уходите!..
– Да я и не собираюсь, – усмехнулась Айриэ. – Я не настолько пуглива, не переживайте.
Однако юная противница магии на этом не успокоилась, хотя и отошла на всякий случай подальше от карающей материнской длани:
– Лунные богини нам и судьи и заступницы, а магия – чёрная сила, богомерзкая! Светлых жриц надо к Бакасу позвать, они его вылечат, а если это не в силах сестёр, так в Светлолунный мир его достойно проводят... Айййй!..
На сей раз вздорной девице прилетело от отца, и куда крепче. Да и сама она явно сообразила, что несёт что-то не то. Экая фанатичка растёт, с ума сойти. Ох уж этот подростковый максимализм... Бедные родители.
– Ну и много ему помогли твои богини? – лениво поинтересовалась у девчонки Айриэ, кивая на ?пятилунник?, болтавшийся на шее мальчишки. Такие кругляши на цепочке с вычеканенными стилизованными изображениями пяти лун обычно носили последователи Лунных богинь.
– Если бы вера его была достаточно крепка – помогли бы! – с истовой убеждённостью заявила девчонка.
– А если недостаточно, то так ему и надо, что ли? – приподняла брови магесса, подсаживаясь к пациенту и беря того за руку, чтобы проверить ауру. – Или пускай умрёт, лишь бы его злобный чёрный маг в моём лице не вылечил?
– Н-нет... – запинаясь, пробормотала девица, напряжённо следя за магессой. Ну точно задиристая воробьиха, готовая героически сражаться за своего птенчика. Внезапно её рыжеватые бровки горестно изломились, глазки налились влагой, и она прошептала, чуть ли не всхлипывая:
– Я за душу Бакаса боюсь. Ваше колдовство её погубит...
– Боюсь тебя разочаровать, деточка, но до сих пор моя магия ещё ни одной души не ?погубила?, – рассеянно поведала магесса, тщательно вглядываясь магическим взором в ауру мальчишки. – Вот тел – это да, немало, только не человеческих, а всё больше нежити и нечисти. Где ты только такого бреда наслушалась, про душу?
– Выпорю!.. – грозным шёпотом пообещал Нарвас, яростно уставившись на доченьку.
– Не стоит, брай Нарвас, ваша дочь действует из добрых побуждений и всего лишь защищает брата, – усмехнулась Айриэ и уже серьёзно посоветовала девчонке: – Только на будущее запомни, деточка: не стоит оскорблять того, кто пытается помочь тебе или твоим близким. Неблагодарность – скверное качество. Такого твои богини точно не одобрят.
Девчонка густо покраснела, а магесса добавила с ласковой улыбочкой:
– И злить магов тоже не стоит. Не все такие терпеливые, как я – могут ведь и заклинанием угостить.
Через комнату метнулась маленькая, аккуратненькая молния с раздвоенным кончиком и ударила точно в нацеленное место.
– Айййййййййй!
За пострадавшую попку девчонка держалась уже обеими руками, кидая на магессу ненавидящие взгляды. Однако урок она, кажется, усвоила и ротик держала закрытым. Навоевалась, видно.
Нарвас хмыкнул скорее одобрительно, чем нет, а его жена и вовсе проговорила тихо, но отчётливо:
– Так тебе и надо! Скажи спасибо мэоре за науку.
– Беда нам с ней, мэора, – извиняясь за дочь, пояснил фермер. – Вбила себе в голову, коза, что хочет к Лунным сёстрам податься, жрицей стать. Ну, я ей запретил до шестнадцати лет об уходе в храм думать – авось за три-то года дурь из головы повыветрится. Глядишь, найдёт себе мужа, деток заведёт, как все нормальные девки делают. Старшая наша уже год как замужем, и удачно. Скоро первого внука нам подарит.
– Поздравляю, – рассеянно откликнулась Айриэ, которая как раз в эту секунду нащупала в магической ауре мальчишки – багровой, тревожно пульсирующей – чужеродную ниточку, тянущуюся куда-то за пределы фермерского дома.
Определённо, это оно. Проклятие, самое настоящее – из арсенала той магии, которую в Акротосе именуют Запретной. Это и наложение проклятий, и вызов демонов и прочих чуждых этому миру сущностей, и некромантия, причём самой грязной разновидности, когда платой за заклинание является не твоя кровь и боль, как поступают честные некроманты, а чужая, взятая насильно.
Снять это дурацкое проклятие с мальчишки для мага её уровня и возможностей не составит труда, однако гораздо важнее выследить злоумышленника. И уничтожить, разумеется. Следовательно, из детёныша придётся сделать приманку. Риск невелик, в общем-то, просто нужно соблюдать осторожность.
Прикрыв глаза и сосредоточившись, магесса попыталась проследить магическим зрением за направлением нити проклятия, но увы. Нить очень быстро истончилась и потерялась в липкой тёмной дымке. Айриэ почти физически ощутила, как влажная пелена оседает сверху, мешая восприятию, и чуть отступила, чтобы собраться и одним рывком прорвать пелену. Но чужое сторожевое заклятие успело ударить раньше, да с такой силой, что не ожидавшая подобного Айриэ на некоторое время оглохла и ослепла в магическом смысле. Впрочем, телу тоже досталось – по нему волна за волной прокатывалась острая, режущая боль, никак не желая успокаиваться. Выброшенная из магической оболочки мира, Айриэ некоторое время не владела телом, неловко съехав на пол с кровати и сжавшись в комок под ногами у встревоженного фермера и его домочадцев.
