возможно, немодно, но меня полностью устраивало, - и живыми серыми глазами,
которые при желании легко было прятать под длинными ресницами. Добиваться
своего при помощи игры взглядов и мимики я научилась давно и умела хорошо.
Взъерошив волосы и оптимистично подмигнув своему отражению - мол, всё у нас
с тобой будет хорошо, - я немного прошлась по комнате. Босые ступни тонули в
объятиях ласкового ворсистого ковра. Я остановилась возле висящей на стене
картины, на которой был изображён морской берег и набегающие на него волны.
Не знаю, почему, но я грезила морем. Возможно, это было связано с тем, что меня
возили на него когда-то, в далёком детстве. Мне было тогда лет пять. Из той
поездки я запомнила очень мало, но вид огромной водной глади, запах водорослей
и крики чаек отчего-то навсегда запечатлелись в памяти. и теперь у меня было две
мечты. Первая - это снова оказаться на море. Просто походить по берегу, зарывая
ноги в песок, и послушать шум катящихся к берегу волн. Вторая - это огромное
панно с морским видом на всю стену. В духе того, которое украшает бальный зал,
но только изображает сад. Чтобы, войдя в комнату, можно было взглянуть на него,
прикрыть глаза - и почувствовать, будто свежий ветер приносит на лицо солёные
брызги.
Вот только осуществиться у этих мечтаний было пока мало шансов. До моря
далеко, и на то, чтобы отправиться в такое путешествие, у меня просто-напросто не
было времени. Что же касается панно, мало какой художник мог сотворить такое
произведение искусства, при виде которого можно было поверить, что перед тобой
- не картина, а сама жизнь. Пабло Эскатто мог, но этот человек творил для королей,
и его труды безумно дорого стоили. Герцог уж точно не стал бы приглашать его для
того, чтобы разукрасить будуар фрейлины. Так что мне приходилось
довольствоваться скромной картиной, кстати сказать, тоже весьма талантливой. Ну,
а мечты - на то они и мечты, чтобы не осуществляться, верно?
Искупавшись, я почувствовала себя отдохнувшей и, облачившись на сей раз в
собственную одежду, направилась в одну незаметную и мало кем
использовавшуюся комнату. За окном уже зашло солнце, хотя ночная тьма не
успела ещё сгуститься окончательно. Я задёрнула плотные тёмно-сиреневые шторы
и зажгла на столе одинокую свечу. После чего несколько раз провела над пламенем
рукой, заставляя огонёк пригибаться под моими пальцами. Трижды на себя, один
раз - от себя.
- А я и так здесь, могла бы не вызывать! - бодро сообщила симпатичная девушка,
которая стояла теперь напротив меня.
Самая обычная девушка, если не считать того факта, что сквозь неё
просматривалась стена комнаты.
- Что ты мне сегодня принесла? - с воодушевлением спросила она.
- Серьги, - объявила я, улыбнувшись той детской непосредственности, с какой
был задан вопрос.
Я извлекла из потайного кармашка (другие на наших платьях и не
предполагались) серебряные серёжки с подвеской грушевидной формы. При их
виде глаза девушки загорелись - если, конечно, так можно сказать о призраке.
- Давай скорее! - поторопила она.
Я уже знала, что следует делать. Отнюдь не протягивать серьги собеседнице. Ведь
привидение не может взять в руки материальный предмет. Вместо этого я
расположила руку с серьгами так, чтобы тень от них упала на стену. Девушка тут
же проскользнула через эту тень. И когда спустя мгновение я снова увидела её
напротив себя, она уже держала серьги в руках. Только на сей раз они имели такой
же призрачный вид, как она сама. Меж тем их материальные братья-близнецы по-
прежнему покачивались у меня в пальцах.
- Здорово! - объявила девушка, надевая серьги и разглядывая их в круглом
зеркальце на длинной ручке, появившемся неведомо откуда и таким же
призрачным, как она сама. - Будет чем похвастаться перед нашими!
"Наши" - это такие же, как она, дворцовые призраки. Правда, мне ни разу не
доводилось видеть никого из них. Только её, Майю Данси, девушку, жившую в этом
дворце около столетия назад, и умершую в возрасте всего двадцати четырёх лет.
Вообще такого рода общение было, мягко говоря, нестандартным. Материальный
мир и мир потусторонний пересекаются крайне редко. Очень редкие люди
обладают способностью видеть и слышать призраков. Однако и призраки в
большинстве своём не способны показаться людям на глаза. Так что мы с Майей
обе являлись своего рода исключением из общего правила.
- Ну, рассказывай! - заявила девушка, насмотревшись на себя в призрачное
зеркало. - Дворец гудит! Что это была за история с переодеванием, в которой ты,
кажется, сыграла ключевую роль?
Принято считать, что привидения приходят к живым людям, чтобы пугать их,
стонать, жаловаться на свою загубленную жизнь или требовать мести. Не знаю,
возможно, где-то именно так и происходит. Но дворец - место особенное. Здесь
даже призраки разговаривают о нарядах, украшениях, балах - и, конечно, что же,
обожают сплетни.
Не имея ничего против, я пересказала Майе, как вывела любовника из покоев
герцогской сестры, переодев его в женское платье. Никаких причин скрывать
правду у меня не было. В этом прелесть общения с привидением. Оно не предаст,
не станет использовать рассказ в своих меркантильных интересах и даже не
подумает вам позавидовать, как минимум чёрной завистью.
Вот и сейчас Майя просто веселилась от души и заливисто хохотала над моей
историей.
- Вот уж точно: ему сильно повезло, что он не родился в моё время! - воскликнула
она. - Белила - это ещё ерунда. Кстати никто тогда даже подумать не мог, что они
настолько опасны. А между тем сейчас я понимаю, что, вероятнее всего, моя тёте
умерла именно от отравления свинцом... Так вот, этот твой любовник...
- Не мой, а Мирейи! - поправила я.
Ещё чего не хватало!
- Ну да, Мирейи. - Девушка махнула рукой, давая понять, что именно это и имела
в виду. - Знал бы он, какие корсеты носили в моё время! Тогда понял бы, насколько
ваши щадящие! В мой век в моде была осиная талия и плоская грудь. Корсеты, в
которые всё это упаковывалось, даже назывались панцирями! И состояли сплошь
из металлических палочек. Не бельё, а доспехи!
- Какой ужас!
Я обладала богатым воображением, и потому поёжилась, живо представив себе,
как эдакий "панцирь" надевается на тело.
- Или вот ещё фижмы, - добавила Майя, оглядывая собственное платье. - Думаю,
они бы тоже заставили того беднягу почувствовать себя крайне некомфортно.
Я согласно кивнула. Фижмы перестали носить лет семьдесят тому назад; на
данный момент пышности платью придавала лишь нижняя юбка, а вот каркасы из
китового уса канули в лету.
- Мне как-то раз довелось носить это удовольствие на костюмированном балу, -
сообщила я. - Ощущения были те ещё. И главное, я совершенно не могла пройти в
дверь!
- Для этого требуется специальная сноровка, - не без гордости хмыкнула Майя. -
Вообще прогресс - это всё-таки великое дело, - заключила она немного погодя. -
Смотрю на те изменения, которые произошли у вас за последние десятилетия - и
прихожу к выводу, что почти все они действительно к лучшему. Парик - это тоже то
ещё украшение жизни. Сказать по правде, - она понизила голос, хотя её в любом
случае никто не смог бы услышать, - от них ужасно чешется голова. Зато туфли в
моё время были намного лучше. Уж извини, но ваши смотрятся на ноге довольно-
таки смешно. И ещё эти невероятно длинные брюки у мужчин.
Я улыбнулась. Что призраку не нравилось в современной обуви, мне было не
понять. А вот в отношении брюк я понимала её прекрасно. Ещё пару лет назад
брючины доходили лишь до колена и укомплектовывались длинными чулками. А
потом в моду резко вошли длинные брюки. Поговаривают, что какой-то
прогрессивный портной представил такую модель на суд короля. А монарху это
новшество настолько понравилось, что только так он с того дня и стал одеваться. А
что носит король - то носят и придворные. Словом, мода переменилась очень
быстро. Кстати в герцогском дворце одним из первых, кто её перенял, стал лорд
Эстли.
- Как прошёл бал? - переменила тему Майя.
- А разве ты там не присутствовала? - немного удивилась я.
Учитывая тот интерес, который девушка испытывала к моде и сплетням, она
просто не могла бы пропустить подобное мероприятие.
- Только совсем немного. Видишь ли, на балах бывает уж очень много света. Нас
это утомляет. Начинается такое состояние... что-то вроде вашей мигрени. Поэтому
мы обычно предпочитаем держаться в стороне.
- Да в общем-то бал как бал, - задумчиво ответила я. Потом поморщилась и
жалобным голосом наябедничала:
- Они все пытались учить меня жизни!
