после имени
Энгельберта Хампердинка).
Все свободны!
Но изобретение монахами музыкальной записи было не единственным событием, оказавшим влияние на историю музыки. Нельзя не упомянуть их религиозные обряды, особенно католические мессы. Некоторые из величайших хоровых или оркестровых работ на самом деле были написаны как мессы.
Католическая месса (или missa по-латыни) получила название от слов, которыми ранее завершались все католические богослужения: Ite, missa est (в приблизительном переводе Все свободны). В каждой мессе или построенной на ее основе музыкальной пьесе встречаются традиционные фразы. Даже если вы не католик, вы все равно, вероятно, слышали некоторые из них раньше. Kyrie eleison (“Господи, помилуй!” — старинная пьеса, которая недавно возродилась в виде известного диско-хита); Gloria in excelsis Deo (“Слава Владыке Небесному” — знакома по рождественским песнопениям). Credo (“Верую”); Sanctus, Sanctus, Sanctus (“Свят, свят, свят” — образец рождественских песнопений) и Agnus Dei (“Агнец Божий”). Если вы вслушаетесь в любую мессу, написанную в период от эпохи Возрождения и до настоящего времени, то обязательно узнаете некоторые из этих слов.
Спустя четыре века после кончины Гвидо общество вступило в эпоху, которую мы сегодня называем Ренессансом (возрождение в переводе с французского). Это было время расцвета искусств, бескорыстно поощряемых богатыми покровителями, иногда даже из королевских семейств.
Одним из наиболее знаменитых итальянских композиторов эпохи Ренессанса был Джованни да Палестрина (1525–1594), портрет которого вы видите на рис. 2.1. Фаворит папы Римского, Палестрина стал известен благодаря своим песням, написанным для голоса соло, без инструментального сопровождения. В отличие от григорианских песнопений, музыка Палестрины не исполнялась в унисон (когда все поют одновременно одну и ту же ноту). Напротив, он нашел чудные гармонии, возникающие при наложении одна на другую нескольких независимых мелодий. Его труды стали первыми шагами на долгой дороге, протянувшейся до Дюка Эллингтона и “Beatles”.
Палестрина был непревзойденным сочинителем месс и другой религиозной музыки. Но в то же время композиторы начали искать темы для своих трудов и за церковными оградами. На музыку было положено множество стихотворений нерелигиозного содержания, написанных известными итальянскими поэтами — даже “Ад” Данте.
Мадригал
Одним из самым популярных светских музыкальных жанров был мадригал — пьеса для трех или более голосов, обычно без инструментального сопровождения. В то время семьи или компании друзей любили собираться вместе, чтобы попеть мадригалы; при этом каждый вел свою собственную партию, возмущенно толкая соседа локтем всякий раз, когда тот брал неверную ноту.
Мадригалы было интересно исполнять, поскольку зачастую в них использовалась специальная техника. Пытаясь придать дополнительный смысл стихам мадригала, композитор писал музыку, подчеркивающую значение слова. Слово вздох, например, он начинал с высокой ноты и плавно переходил к более низкой. Если речь шла о порхающих птичках или резвящихся козочках, композитор выписывал дробь быстрых нот. А тексты наподобие “I am the walrus” или “Я твой тазик” появились только столетия спустя.
Опера завоевывает главные позиции
Композитор Клаудио Монтеверди (1567–1643) жил в период расцвета итальянского Возрождения. Монтеверди привнес в уже популярную форму мадригала непривычные мелодии и инструментальное сопровождение.
Монтеверди был также одним из создателей жанра музыкальной драмы, известного как опера. Подобно многим другим средствам выражения, популярным в эпоху Ренессанса, опера предприняла попытку воссоздать славу древних греков, которые выступали в открытых амфитеатрах под аккомпанемент деревянных духовых и струнных инструментов. Монтеверди с современниками старались воскресить эту форму исполнения современными им средствами. К сожалению, Монтеверди не получил поддержки у сильных мира сего.
Мы могли бы рассказать об опере много больше, но подобное изложение потребует страниц, эдак, 384.
Монтеверди и его последователи вымостили дорогу в новый период истории музыки, известный сейчас как эпоха Барокко.
Эпоха Барокко (середина XVII — середина XVIII вв.) — время увлечения насыщенностью и вычурностью в искусстве, которое нашло отражение в музыке. Творцы этого периода создавали свои напыщенные произведения, облачившись в кружева и парики с завитушками (рис. 2.2).
Карусель звуков
Слушая музыку Барокко, вы будете удивлены ее высокой эмоциональностью. Сегодня она воспринимается уже как нечто более или менее привычное, но в те времена человеку, слушающему эти витиеватые звуки, заполнившие собою все, казалось, будто музыка сошла с ума. Композиторы экспериментировали с любыми мыслимыми музыкальными приемами, опрокидывая принятые каноны.
Элементы звукоподражания, популярные в мадригалах эпохи Возрождения, нашли свое место и в музыке Барокко, расширив ее границы. Раньше исполнитель мог спеть несколько ниспадающих по тону звуков, чтобы подчеркнуть слово вздох. Но сейчас композитор использовал тот же прием в инструментальной пьесе, в которой вообще не было вокала. Теперь слушающая аудитория сама, без речевой подсказки, догадывалась о том, что ряд ниспадающих звуков служит для обозначения вздоха. Такая техника звукописи стала одним из основных эмоциональных элементов музыки Барокко.
Короли, церковники и другие
Будь вы молодым музыкантом, живущим в Европе 300 лет назад, сотрудник тогдашней “биржи труда” предложил бы вам на выбор три места работы: королевский двор, дом богатого вельможи либо христианскую церковь.
Все великие композиторы прошлого, чьи имена знаем мы сегодня, именно там и творили. Одним везло больше, другим меньше; многие известные музыканты, жившие на попечении богатых семей, терпели унижения, проводя почти все свое время в работах по дому. В конце концов, о чем хозяин беспокоится больше: о новой мессе или о чистом костюме?
Вот пример: Джузеппе Саммартини (1700–1775) — великий итальянский гобоист, один из создателей первых симфоний, оказавший громадное влияние на молодого Вольфганга Моцарта, который подавал тогда большие надежды. Знает ли кто-нибудь, чем Саммартини зарабатывал на жизнь? Он числился у принца Уэльсского старшим домашней прислуги. После обеда у них часто бывали такие беседы.
Принц Уэльсский: Что за чудное спагетти, Джузеппе!
Саммартини: Я премного благодарен Вашему Высочеству за столь щедрую и незаслуженную оценку моего скромного труда. Какие распоряжения насчет следующего воскресного обеда угодно отдать Вашему Высочеству?
Принц: Мне нравятся твои изысканные концерты для гобоя. Я люблю их причудливо орнаментированные мелодии, эдакое треньканье то вверх, то вниз!
Саммартини: Я заливаюсь краской смущения, Ваше Высочество.
Принц: И еще, Джузеппе. Не мог бы ты поменьше крахмалить мои панталоны?
Саммартини: Слушаюсь.
Антонио Вивальди
Антонио
