другой раз Томас предсказал:
Пока акации древо стоит,
Эрсилдун земли свои сохранит.
Так оно и было. В тот год, когда акация, что росла в Эрсилдуне, рухнула на землю, все тамошние торговцы разорились, и селение вскоре лишилось последнего клочка общинной земли.
А два предсказания Томаса еще не исполнились. Одно из них гласит:
Когда Коровы Гаури на сушу перейдут,
Тогда не за горами будет Страшный суд.
Надо сказать, что «Коровы Гаури» — это два валуна. Они стоят в узком заливе Тэй, ниже границы прилива, близ Айвер-гаури. Говорят, будто они приближаются к суше со скоростью одного дюйма в год.
Другое предсказание:
Йорк был, Лондон есть, Эдинбург станет
Лучшим из трех, когда время настанет.
Не мудрено, что слава о Томасе Стихотворце разлетелась по всей Шотландии. К нему стали съезжаться богатые лорды и графы. Они щедро вознаграждали Томаса за его прорицания и дивились его необычайному дару.
Сам он тоже ездил по всей стране и встречался со многими людьми, но Эрсилдуна не покинул. На деньги, полученные в награду за предсказания, Томас Лермонт построил в Эрсилдуне замок и жил там много лет.
Однако, как ни был Томас богат и славен, он не чувствовал себя вполне счастливо. Люди читали в его глазах какую-то странную тоску. Казалось, он не мог позабыть о неземном мире фей.
Так прошло четырнадцать лет. Началась война между Англией и Шотландией, и наступил день, когда шотландское войско стало на отдых на берегах реки Твид, неподалеку от Эрсилдунского замка.
Томас Лермонт каждый год задавал большой пир в своем замке и сзывал на него окрестных жителей. Вот и теперь он задал пир и пригласил на него всех полководцев шотландского воинства.
Этот пир люди помнили долго.
Волынщики играли на волынках, гости лихо плясали и веселились до упаду, зал оглашали ликующие клики. Столы ломились от яств, и пенистый эль рекой лился в чары. И вот наконец Томас Стихотворец, владелец Эрсилдунского замка, заиграл на своей неземной арфе.
Гости, затаив дыхание, слушали эти волшебные звуки. Но вдруг в зал вбежал слуга, и лицо у него было такое, что Томас сразу же поднялся с места. Наступила полная тишина, и вбежавший сказал:
— Господин мой, я сейчас видел нечто весьма странное. Два белоснежных оленя, самец и самка, вышли из дальнего леса и сейчас идут по улице.
Это и вправду была странная новость. Ведь ни один зверь из тех, что водились в дальнем лесу, за холмом, ни разу не отважился выйти из-под деревьев хотя бы на опушку. Да и кто когда видел белоснежных оленей?
Гости во главе с хозяином вышли из замка и увидели при лунном свете, что к ним идут два оленя — самка и самец. Не пугаясь собравшейся толпы, они медленно приближались. И Томас понял, что животные эти — не из мира смертных.
— Это зов, — тихо молвил он, — зов королевы фей. Долго я его ждал и наконец услышал!
Счастье наполнило его душу. Он отделился от толпы и пошел навстречу оленям. И как только он к ним приблизился, они остановились, словно приветствуя его.
И вот люди увидели, как Томас пошел по улице в сторону леса с одним оленем по правую руку и с другим по левую. Вскоре все трое подошли к крутому берегу разлившейся речки Лидер и скрылись в ее бурлящих водах.
Так Томас Лермонт Стихотворец навеки покинул Эрсилдун.
Его долго искали, но не нашли. И люди по сей день верят, что белоснежные олени были посланы королевой фей за Томасом и он вместе с ними ушел в Страну Фей.
КЕНОНБИ ДИК И ТОМАС ИЗ ЭРСИЛДУНА
Много лет назад жил-был один барышник, торговец лошадьми. Он жил на юге Шотландии, близ границы с Англией, неподалеку от Лонгтауна. Звали его Кенонби Дик. Он всю жизнь разъезжал по стране с табунами. На одной ярмарке покупал лошадей, на другой продавал и наживал на этом немалые деньги.
Человек он был не робкого десятка, и напугать его было нелегко. Люди даже говорили, что уж если Кенонби Дик на что-то не отважился, так на это никто не решится.
Как-то раз вечером он возвращался домой с ярмарки и вел за собой в поводу пару лошадей — продать их ему не удалось. И вот случилось ему проехать по Боуденской пустоши, что лежит к западу от Элдонских холмов. Как все знают, об этих холмах не раз упоминал Томас Лермонт Стихотворец в своих самых известных пророчествах. А еще говорят, будто там покоятся король Артур и его рыцари. Покоятся они под тремя холмами в ожидании таинственного зова, который должен их пробудить.
Но барышник, конечно, не думал ни о короле Артуре с его рыцарями, ни о Томасе Стихотворце, — ему до них не было никакого дела. Он ехал шагом, вспоминая о том, как утром торговал на ярмарке, и раздумывая, кому бы сбыть своих непроданных лошадей.
Но вдруг он отвлекся от своих мыслей — навстречу ему шел почтенный седовласый старец в старинной одежде. И так неожиданно он появился, словно из-под земли вырос.
Когда они поравнялись, старец, к великому удивлению Кенонби Дика, спросил, за сколько он согласится продать своих двух лошадей.
Хитрый барышник, оглядев старца, смекнул, что он человек не бедный, и в надежде на выгодную сделку назвал высокую цену.
Старец начал с ним торговаться, но вскоре понял, что это бесполезно. Кенонби Дик ни разу в жизни не поддался на уговоры покупателей и не уступил лошади дешевле той цены, какую назначил сам. Наконец старец согласился купить обеих лошадей. Он порылся в кармане своих штанов, скроенных как-то по-чудному, вынул кошель, набитый золотом, и принялся отсчитывать деньги.
Тут Кенонби Дик удивился еще больше, — старец протянул ему золотые монеты, но не такие, какие тогда были в ходу, а очень старинные. На одних было выбито изображение единорога, на других — голова короля в шапке. Таких монет теперь не принимали, но они все же были вычеканены из чистого золота, и барышник взял их охотно. К тому же он продал старцу лошадей вдвое дороже, чем они стоили. «Нет, на этой сделке я ничего не потеряю», — подумал он.
Наконец они расстались, и на прощанье старец поручил Дику привести ему еще лошадей, таких же хороших и за ту же цену, но с одним условием: Дик должен всякий
