Отмычка понимал, что, если он не заставит себя действовать сейчас, нервы его не выдержат еще одного дня ожидания.
Он услышал, как двери лифта открылись, затем захлопнулись. И осторожно вышел в коридор. Здесь было безлюдно и тихо. Бесшумно ступая, он подошел к президентским аппартаментам.
Ключ, который ему изготовили, повернулся легко, как и сегодня днем.
Отмычка приоткрыл одну створку, ослабил пружину и вынул ключ. Замок сработал бесшумно. Дверь даже не скрипнула, когда он снова медленно ее отворил.
За дверью была прихожая, а дальше – просторная комната. Слева и справа были еще две двери, обе – закрытые. Из-за правой двери доносились звуки радио. В номере горел свет, но никого не было видно.
Отмычка вошел в прихожую. Натянул перчатки, затем медленно закрыл и запер дверь в коридор.
Двигался он осторожно, но быстро. Звук шагов заглушал бобрик, покрывавший пол в прихожей и гостиной. Отмычка пересек гостиную и подошел к следующей двери, которая была приоткрыта. Как он и предполагал, за ней находились две просторные спальни, каждая со своей ванной, а между ними гардеробная. В спальнях, как и в других комнатах, горел свет. И сразу ясно было, где спальня герцогини.
Там стоял комод, два туалетных столика и стенной шкаф наподобие чуланчика. Отмычка принялся методично обшаривать их все один за другим. Ни в комоде, ни в первом туалетном столике шкатулки для драгоценностей или чего-либо похожего на нее не оказалось. Правда, там было несколько предметов – золотые вечерние сумочки, портсигары и дорогие пудреницы, которые в других условиях (и будь у него больше времени) он с радостью бы прихватил. Но сейчас он лихорадочно искал главное, а все остальное отбрасывал.
В верхнем ящике второго туалетного столика не было ничего заслуживающего внимания. Не лучше дело обстояло и со средним ящиком. В нижнем лежала стопка белья. Под ней он обнаружил продолговатый кожаный футляр ручной работы. Он был заперт.
Не вынимая футляра из ящика. Отмычка с помощью ножа и отвертки прчнялся взламывать замок. Однако вещь была сработана крепко и не поддавалась. Прошло несколько минут. Но время-то бежало, и при мысли об этом Отмычку бросило в пот.
Наконец замок уступил нажиму и крышка откинулась. Под нею, сверкая так, что дух захватывало, лежали в два ряда драгоценностикольца, броши, колье, серьги, диадемы. Все украшения были из золота и платины, многие – с драгоценными камнями. При виде их у Отмычки даже перехватило дыханье.
Значит, часть прославленных драгоценностей герцогини все-таки не была сдана в сейф отеля. Отмычка еще раз убедился, что предчувствие не обмануло его. Он протянул обе руки, чтобы схватить добычу. И в ту же секунду услышал, как ключ повернулся в замке входной двери.
Реакция Отмычки была молниеносной. Он захлопнул крышку футляра и аадвинул ящик. Потом рванулся к двери спальни, которую оставил приоткрытой. Сквозь узкую щель Отмычке видна была гостиная. И сейчас туда вошла горничная из службы отеля. Через руку у нее были перекинуты полотенца, и она направлялась к спальне герцогини. Горничная была пожилая и слегка прихрамывала. Шла она медленно, и в этом для Отмычки была последняя надежда на спасение.
Стремительно повернувшись. Отмычка кинулся к лампе у кровати. Нашел провод и дернул. Спальня погрузилась в темноту. Теперь ему необходимо было что-то взять в руки, сделать вид, будто он зачем-то сюда зашел. Все равно что! Хоть что-нибудь!
У стены стоял маленький чемоданчик. Отмычка схватил его и направился к двери.
Когда он распахнул дверь, горничная ахнула и схватилась за сердце.
– Где это вы запропастились? – строго спросил Отмычка. – Вам давно уже следовало быть здесь.
Первый испуг, а потом еще и выговор, повергли горничную в полнейшее смятение. Отмычке же только это и требовалось.
– Простите, сэр. Я видела, что у вас были гости и…
– Сейчас это уже не имеет значения, – оборвал он ее. – Делайте свое дело. Кстати, там лампа нуждается в починке. – И он указал на спальню. Герцогиня хочет, чтобы ее исправили сегодня же. – Все это он произнес приглушенным голосом, помня, что в аппартаментах находится секретарь.
– О сэр, я прослежу, чтобы все было сделано.
– Отлично, – Отмычка небрежно кивнул и вышел из апартаментов.
В коридоре он старался ни о чем не думать. Это ему удалось, но, очутившись в собственном 830-м номере, он бросился на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, дал волю отчаянию.
Прошло больше часа, прежде чем Отмычка решил вскрыть замок чемоданчика, вынесенного из спальни герцогини.
Внутри оказались плотно уложенные пачки американских долларов.
Банкноты были мелкие, уже побывавшие в употреблении.
Трясущимися руками Отмычка насчитал пятнадцать тысяч долларов.
Из подвала, где находилась печь для сжигания мусора, Питер провел обоих детективов к выходу на авеню Сент-Чарльз.
– Мне хотелось бы, чтобы какое-то время никто не знал о том, что произошло сегодня, – предупредил Питера капитан Йоллес. – Вопросов и так будет предостаточно, когда мы выдвинем обвинение против этого вашего Огилви. И нет смысла раньше времени связываться с репортерами.
– Если бы это было в нашей власти, – заверил его Питер, – мы, в отеле, предпочли бы вообще не давать этому делу огласки.
– На это не рассчитывайте, – буркнул Йоллес.
Вернувшись в ресторан, Питер обнаружил, что Кристина и Альберт Уэллс уже ушли, – впрочем, это его не удивило.
Когда он спустился в вестибюль, ночной дежурный остановил его и сказал:
– Мистер Макдермотт, вам тут записка от мисс Фрэнсис.
Записка лежала в заклеенном конверте и состояла всего из одной строчки:
«Уехала домой. Если можете, приезжайте. Кристина».
Питер решил поехать. Наверняка Кристине хочется поделиться мыслями о событиях минувшего дня, в том числе и об удивительном признании, которое сделал сегодня вечером Альберт Уэллс.
Во всяком случае, в отеле его ничто не задерживало. Так ли? Внезапно Питер вспомнил об обещании, которое дал Марше Прейсмотт сегодня днем, когда так бесцеремонно оставил ее одну на кладбище. Тогда он сказал, что позвонит ей позднее, но совсем об этом забыл. Ведь прошло всего несколько часов с того момента, как разрядился нависший над отелем кризис. Питеру показалось, что миновало несколько дней, и бурные события отодвинули мысли о Марше на задний план. Тем не менее, невзирая на поздний час, он решил все же позвонить девушке.
Питер снова зашел в кабинет бухгалтера по кредитным операциям в цокольном этаже и набрал номер Прейскоттов. Марша ответила после первого же гудка.
– Питер, наконец-то! – воскликнула она. – А я все время сидела у телефона. Ждала, ждала, потом не выдержала, сама дважды звонила и просила, чтобы тебе передали.
Питер вспомнил о груде неразобранной почты и записок у себя на столе и устыдился.
– Я действительно виноват, но, к сожалению, не могу объяснить причину – пока еще не могу. Скажу лишь, что у нас сегодня всего хватало.
– Расскажешь мне завтра.
– Марша, боюсь, что завтра у меня будет очень напряженный день…
– Жду к завтраку, – заявила Марша. – Если предстоит действительно трудный день, тут требуется настоящий новоорлеанский завтрак. Ведь домашние завтраки – дело особенное. Ты когда-нибудь ел такой?
– Я обычно обхожусь без завтрака.
– Только не завтра. А уж Анна готовит их вообще бесподобно. Наверняка вкуснее, чем в вашем старом отеле.
Устоять перед пылкостью Марши и ее обаянием было просто невозможно.
Да к тому же он ведь сбежал от нее сегодня.
– Но ведь завтрак-то у меня должен быть ранний.
– Приезжайте в любое время.
В конце концов они условились на 7:30 утра.
А через несколько минут Питер уже сидел в такси и ехал к дому Кристины в Джентильи.
Питер позвонил у подъезда. Когда он поднялся, Кристина ждала его на пороге своей квартиры.
– Ни слова, – предупредила она, – пока не выпьем по второму стаканчику. Иначе я не в состоянии все это переварить.
– Тогда поторопитесь, – посоветовал ей Питер. – Вы еще не знаете и половины того, что произошло.
Она приготовила «дайкири» и сейчас достала стаканы с напитком из холодильника. На тарелке лежала гора сандвичей с ветчиной и курицей. По всей квартире пахло свежемолотым кофе.
Питер неожиданно вспомнил, что он, несмотря на путешествие по кухням отеля, с самого ленча ничего не ел.
– Я так и думала, – сказала Кристина, когда он сообщил ей об этом. Налетайте!
Он подчинился ее приказу и, поглощая сандвичи, наблюдал, как ловко Кристина двигается по маленькой кухоньке. Питеру было удивительно хорошо здесь, словно он сидел в крепости, защищенной от всего, что происходило за стенами этого дома. Он подумал: «Должно быть, я не безразличен Кристине, раз она так обо мне заботится». А главноеони понимали друг друга, и даже молчание – как сейчас – объединяло их.
Питер отодвинул стакан с «дайкири» и протянул руку к чашке, которую Кристина только что наполнила кофе.
