таких художников-эпиков стал Микеланджело, и если сравнить его с Леже, почерпнувшим у своего великого предшественника очень многое, то Леже вдруг окажется очень «традиционным» автором. Еще более наглядную картину дает сопоставление Леже с греческими скульпторами V века до нашей эры. Разумеется, различий множество. Но гражданское чувство и
дистанцированность художника от личности изображенного человека – все это очень похоже. Например, фигуры в его «Попугаях» ничуть не «холоднее» и ничуть не имперсональнее, чем Дорифор работы Поликлета. Бессмысленно прилагать одни и те же мерки ко всем категориям искусства, поступать так – значит впадать в вульгаризацию. Эпический художник стремится создать обобщенный образ человечества. Художник-лирик стремится показать мир через образ своего индивидуального опыта. Оба имеют дело с реальностью, но стоят спина к спине.
Позиция Леже по отношению к механизации не была неизменной на протяжении всей его жизни. Она менялась и развивалась по мере того, как он начинал все лучше понимать политику и историю. Грубо говоря, творчество Леже можно разделить на три периода. Я попробую кратко объяснить, какую позицию он занимал в каждый из них, чтобы легче было понять его общий подход и постоянное направление его мысли.
В ранних работах, примерно до 1918 года, он был зачарован (тут надо вспомнить, что Леже родом из нормандской крестьянской семьи) главным промышленным материалом эпохи – сталью. Он сделался кубистом, однако это направление привлекало его, в отличие от многих, не своей интеллектуальной стороной, а тем, что кубисты часто обращались к изготовленным промышленным способом металлическим формам. Токарная обработка, шлифовка, полировка, резка стали – вот процессы, которые влекли молодого Леже своей прогрессивностью и своеобразной новой красотой. Чистота и прочность нового материала, возможно, воспринимались им как символ всего, что противостоит лицемерию прогнившего буржуазного мира, самодовольство и тупая самоуверенность которого привели к войне 1914 года. Я, разумеется, упрощаю и не хотел бы, чтобы из моих слов кто-то сделал неверный вывод. Леже не писал картин, изображающих сталь. Он писал и рисовал обнаженную натуру, портреты, солдат, пушки, аэропланы, деревья, свадьбы. Но во всех его работах, выполненных в это время, он использует формы (и часто цвета), за которыми угадывается этот металл и новое знание о скорости и механической силе. Все художники этого времени жили с ощущением, что стоят на пороге нового мира. Они сознавали свою роль провозвестников нового. Но для Леже это новое воплощал в себе новый материал.
Второй период в творчестве Леже длился приблизительно с 1920 по 1930 год. В это время его интерес сместился с материалов на готовую продукцию, созданную с помощью машинного производства. Он принялся писать натюрморты, интерьеры, уличные сценки, мастерские, и все это с одной мыслью – изобразить механизированный город. Во многих его работах появляются фигуры: женщины с детьми на современных кухнях, мужчины среди машин и конструкций. Здесь очень важно понимать отношение фигур к их окружению. Именно это отводит от Леже всякое подозрение в том, что художник всего лишь прославляет потребительские товары ради них самих. Его современные кухни – не реклама краски, линолеума или новомодных жилищ, но попытка рассказать – средствами живописи, а не в курсе лекций, – какие возможности дают людям современные технологии и средства производства для построения нужной им среды, с тем чтобы природа и материальный мир стали полностью очеловечены. В этих картинах Леже словно бы говорит: нет больше необходимости отделять человека от результата его труда, ведь теперь он в силах сделать все, что ему нужно, и, значит, то, чем он владеет, и то, что он производит, является его продолжением. Все это основано на убеждении Леже в уникальности сложившихся условий: впервые в истории у нас есть средства производства для достижения изобилия.
Третий период длился с 1930 года вплоть до смерти художника в 1955 году. Здесь фокус его интересов снова сместился: на этот раз со средств производства на производственные отношения. В течение двадцати пяти лет он писал велосипедистов, компании на пикнике, акробатов, ныряльщиков, строительных рабочих. На первый взгляд все эти темы могут показаться мало относящимися к тому, что сказано выше. Но позвольте объяснить. Обращаясь к подобным темам, художник изображает группы людей, и каждый раз они показаны так, что ни у кого не остается сомнений: это современные рабочие. Обобщая, можно сказать: в тот период лейтмотивом творчества Леже становятся образы рабочих в труде и на отдыхе. Разумеется, это отнюдь не картины-репортажи. Вы не найдете на них сколько-нибудь детального описания условий, в которых в то время трудились люди. Здесь, как и во всем творчестве Леже, доминирует жизнеутверждающее, веселое, счастливое начало, и по сравнению с работами его современников эти картины кажутся до странности беспечными. Вы спросите: так в чем же ценность этих веселых полотен? И как на них реагировать – улыбнуться в ответ?
Мне кажется, их ценность достаточно очевидна и ее плохо понимали только потому, что большинство не давало себе труда ознакомиться с творческим развитием Леже, хотя бы так же бегло, как это сделали мы с вами. Леже знал, что новые средства производства неизбежно создают новые социальные отношения. Он знал, что индустриализация, которую изначально мог обеспечить только капитализм, уже произвела на свет рабочий класс и тот в конечном счете разрушит капитализм и построит социализм. Приметы этого процесса (если отвлечься от абстрактных категорий, в которых его описывают) Леже стал различать во всем – в плоскогубцах, наушниках, катушке кинопленки. И в картинах, созданных им в последний период, он предрекал освобождение человека от нестерпимых противоречий эпохи позднего капитализма. Я хотел бы подчеркнуть, что эта интерпретация ни в коем случае не является попыткой подтасовать факты в пользу Леже. Просто некоторые упорно не желают замечать самые очевидные факты. Из картины в картину переходит одна и та же тема. Каждый раз Леже изображает группу людей, каждый раз эти люди оказываются связаны друг с другом простым движением, каждый раз значение этой связи подчеркивается нежными, ласковыми жестами рук, каждый раз современное оборудование, инструменты, которыми они пользуются, служат указанием на эпоху, и неизбежно эти фигуры – уже участники новой, более свободной жизни. Отдыхающие расположились на природе, ныряльщики зависли в воздухе, акробаты невесомы, строительные рабочие парят в облаках. Это образы свободы – той свободы, которая создается совокупностью человеческих умений, когда главные противоречия в отношениях между людьми уже устранены.
Обсуждать стиль художника посредством слов, очерчивать его стилистическую эволюцию всегда означает в какой-то мере огрублять реальность. Тем не менее я хотел бы предложить несколько наблюдений о том, как именно работал Леже, поскольку
