оставаться не должен. Так что выметайся, да поживее!
— Я Вам ничего плохого не делаю, — говорю я, — только вот держусь за серп, чтобы не упасть.
— Вот этого ты и не должен делать!
— Ах, простите, сэр, — говорю я, — а нельзя ли мне узнать, большая ли у Вас семья? Может, Вы дали бы приют бедному путнику? Я полагаю, Вас не часто беспокоят такие вот гости, как я. Ведь путь-то сюда неблизкий.
— Я живу один, Дэн, — ответил он. — А ты лучше отпусти этот серп!
— Клянусь, сэр, — говорю я, — с Вашего разрешения, я не отпущу его! И чем больше Вы будете просить, тем крепче я буду держаться. Так я хочу!
— Лучше отпусти, Дэн, — опять говорит он.
— Раз так, мой маленький приятель, — говорю я, измеряя его взглядом с головы до ног, — в нашей сделке будут два условия: Вы уходите, если желаете, а я с места не сдвинусь!
— Ну, мы еще посмотрим, как это получится, — сказал лунный человечек и ушел обратно к себе, но, уходя, так хлопнул дверью, что я подумал: сейчас и луна и я вместе с нею рухнем вниз. Было ясно, что он здорово рассердился.
Так вот, я уже внутренне подготовился помериться с ним силами, как тут он снова выходит с острым кухонным ножищем в руках и, не говоря ни слова, ударяет им два раза по ручке серпа, за которую я держался, — клянг! — она разламывается пополам.
— Эй, Дэн, доброго утра! — крикнул этот злобный и подленький старикашка, когда увидел, как я полетел прямо вниз, ухватившись за остаток ручки. — Благодарю за визит! Гладенькой дорожки, Дэниел!
Я не успел ему ответить, так как меня крутило и вертело, и несло вниз со скоростью гончей собаки.
— О Господи! — воскликнул я. — Хорошенькое это занятие для приличного человека, да еще глухой ночью, если бы кто увидел! Ну и влип я!
Но не успел я выговорить эти слова, как вдруг — взззз! — над моей головой пролетела стая диких гусей, которая направлялась не иначе как с моего заветного болота в Бэллишенафе, а то как бы они узнали меня? Старый гусак, вожак их, обернулся и крикнул мне:
— Это ты, Дэн?
— Я самый, — ответил я, нисколько не удивившись, что он заговорил, потому что к тому времени я уж начал привыкать ко всякой такой чертовщине, а кроме того, с ним мы были старые знакомые.
— С добрым утром, Дэниел О’Рурк, — сказал он. — Как твое здоровье сегодня?
— Прекрасно! — ответил я. — Сердечно благодарю! — а сам тяжко вздохнул, потому что как раз его-то мне и недоставало. — Надеюсь, и твое тоже.
— Я имею в виду твое падение, Дэниел, — продолжал он.
— A-а, ну конечно, — ответил я.
— Откуда это ты несешься так? — спросил гусак.
Тут я ему рассказал, как я напился и попал на остров, как заблудился на болоте и как обманщик орел занес меня на луну, а лунный человек выпроводил меня оттуда.
— Я тебя спасу, Дэн, — сказал гусак. — Протяни руку и хватай меня за ногу. Я отнесу тебя домой.
— Твоими бы устами да мед пить! — сказал я, хотя про себя все время думал, что не очень-то доверяю ему.
Но помощи ждать было неоткуда, поэтому я схватил гусака за ногу и полетел вместе с остальными гусями со скоростью ветра. Мы летели, летели и летели, пока не очутились прямо над океаном. Я это сразу понял, потому что справа от себя увидел Ясный Мыс, торчащий из воды.
— Милорд, — сказал я, решив на всякий случай выражаться как можно учтивее, — пожалуйста, летите к земле!
— Что ты, Дэн, — ответил он, — пока это никак невозможно. Ведь мы летим в Аравию.
— В Аравию! — воскликнул я. — Так это же где-то далеко-далеко, в чужих землях. Ах, что Вы, мистер Гусь, неужели в Вас нет сострадания к бедному человеку?
— Тш-ш, тш-ш ты, глупец, — сказал он, — попридержи-ка свой язык! Уверяю тебя, Аравия очень приличное место и, как две капли воды, похожа на Западный Карбери, только там чуть побольше песка.
И как раз когда мы с ним переговаривались, на горизонте показалось судно, гонимое ветром, — ну просто заглядишься.
— Послушайте, сэр, — говорю я, — сбросьте меня, пожалуйста, на это судно!
— Но мы находимся не точно над ним, — ответил он, — и если я тебя сейчас сброшу, ты плюхнешься прямо в воду.
— Нет, что Вы, — говорю я, — мне же виднее, оно сейчас точнехонько под нами. Выпустите же меня скорее!
— Выпустить так выпустить, дело твое, — сказал он и разжал лапы.
Увы, он оказался прав! Конечно, я плюхнулся прямо на соленое морское дно. Очутившись на самом дне, я совсем уж было распрощался с жизнью, как вдруг ко мне приблизился кит, почесываясь после ночного сна, заглянул мне в лицо и, не произнеся ни единого слова, поднял свой хвост и еще разок окатил меня холодной соленой водой, так что сухого места на мне не осталось. И тут я услышал — причем, голос мне показался очень знакомым:
— Вставай ты, пьяный бездельник! Убирайся отсюда!
Я открыл глаза и увидел перед собой мою Джуди с полным ушатом воды, которую она выливала на меня.
Дело в том, что, хотя, в общем, Джуди была хорошая жена, — дай Бог ей доброго здоровья, — она совершенно не выносила, когда я напивался, и тут уж давала волю рукам.
— Подымайся-ка! — сказала она опять. — Худшего места ты не мог себе найти во всем приходе? Ишь разлегся под самыми стенами старой башни пака! Могу себе представить, как спокойненько ты отдохнул тут!
Что и говорить, разве я отдыхал? Все эти орлы, и лунные человечки, и перелетные гуси, и киты, которые переносили меня через болота, заносили на луну и сбрасывали оттуда на соленое морское дно, чуть с ума меня не свели.
Но теперь я твердо знал: будь я еще хоть десять раз пьян, когда б это ни случилось, я уже никогда не лягу на дурное место.
ЛОРД О’КОУ
Шотландское предание
Было ясное летнее утро, и лорд О’Коу прогуливался по зеленой лужайке невдалеке от своего замка. Настоящее его имя было лорд О’Колзен, а его потомки доселе носят титул маркизов Эйлса. Однако во всем Эйршире люди называли его «лорд О’Коу» и вот почему: замок его стоял на скале, в которой были пещеры, а в этой местности пещера называется «коу».
Лорд О’Коу был человек добрый и приветливый. Он охотно помогал тем соседям, что были беднее его, и прислушивался к рассказам о чужом горе. И вот пока он
