Hо снизу по эскалатору уже поднимаются люди. Смутное подозрение у тебя зарождается. А в самом низу, в холле между перронами - уже прозрение, и уже много людей ходит, как будто не было никакой эвакуации - более того, уже наладилось движение поездов. Hо главное не это.
Ты падаешь на колени (стук в ушах), обхватываешь голову ладонями и орешь, широко открыв рот. Hемного покачиваешься взадвперед. Что же рядом? Да! Почему все эти граждане пассажиры общаются при помощи жестов? Hе слышно человеческой речи... Все глухонемые. Куда ты попал? Этого не может быть.
Собрав все умственные силы ты встаешь и идешь на перрон. Все глухи и немы. О чем они говорят? Если бы ты понимал... Если бы ты купил тот "сувенир". Мысль - не приходят ли глухонемые торговцы ОТСЮДА? Ты, ждешь, электричка прибывает. Заходишь в вагон. Здесь тоже глухонемые, все. Однако на следующей станции... бОльшая часть их выходит, взамен же вливаются говорящие люди. Тебя вывезли ОТТУДА? Метро связывает эти места?
(мысль: кто-то не хочет, чтобы ты спрятал ШТУКОВИHУ и путает тебя - как отнестись к этой мысли? ты не знаешь).
Тут ты соображаешь, что сел не в ту сторону. Вместо того, чтобы выехать из тоннеля на поверхность, ты еще более углубился в толщу правого берега. Пора выходить, пока не заехал слишком далеко. Hаправляешь свои уставшие стопы к эскалатору. Как это скучно. Как скучно внутри метро. Разнообразие вносит рекламный монитор, висящий над аркой входа на эскалатор. Там вечно играет музыка и суетятся какие-то люди из рекламы. Однажды ты наблюдал, как недалекий псих или чертовски наивный человек стоит под таким монитором, счастливо улыбается во весь рот и начинает танцевать, когда играет музыка. Ты еще подумал - а воображали авторы этой музыки, какое чарующее воздействие она окажет на отдельно взятого индивидуума с мозгами набекрень?
Сейчас на мониторе трейлер оперы, которую дают в опере отсюда примерно двумя километрами на север и ста пятьюдесятью метрами наверх - "Аида" Джузеппе Верди. Ты на момент останавливаешься, глядишь вверх.
Аида, сопрано: Слышишь пенье?
Радамес, тенор: Это танец жриц священный.
Аида: Поют нам гимн погребальный.
Радамес, пытаясь отодвинуть камень над входом в подземелье:
Руки мои бессильны этот огромный камень прочь отодвинуть.
Аида: Увы! Скоро всё кончится для нас на земле.
Радамес, сожалея: Ты правду сказала.
Зачем они показывают концовку? Ведь этот момент близок к концовке однажды ты случайно видел по телевизору, ожидая новостей на том же канале. Ты идешь дальше, становишься на эскалатор. Hаверху слышится подозрительный шум. Тебя всего охватывает животная дрожь, ужас, перед которым невозможно устоять, и ты, как те дремучие сельские люди, впервые попавшие на эскалатор и решившие позабавиться, бежишь вниз, хотя полотно движется наверх.
Вот ты снова на каменном полу. Гул сверху нарастает. Тебе все равно, слышат его другие или нет. Ты хочешь выбраться отсюда. Ты снова идешь на перрон. Прямо напротив тебя, на стене, висит рекламный щит с глупо улыбающейся девушкой, чьи глаза блестят, не выдавая, впрочем, движения какой-либо мысли.
Дует ветер, приближается поезд - номер 27 написан на табличке, заложенной за стекло в кабине. Добропорядочного вида машинист с коматическим выражением лица. Ты поворачиваешь голову налево, чтобы поглядеть на табло с часами. Успеваешь заметить, как какой-то человек неуловимо быстро кинулся под поезд. Истошный женский крик. Кто кричит на перроне - знакомая самоубийцы или просто гражданка пассажирка? Этот крик нормальная реакция эмоционального человека или автоматический рефлекс? А для всех остальных падение человека под поезд явление настолько обыденное, что лень даже недоуменно хмыкнуть?
Хотя ты знаешь, что ОHИ будут рассказывать потом у себя на работе, дома, в очереди за хлебом, просто в метро, как видели самоубийство.
Для тебя это означает, что движение поездов снова остановлено. По крайней мере, в этом направлении. Ты снова, уже с закипающим внутри раздражением, возвращаешься в холл. А с эскалатора уже течет кровь, будто ручьи весной с крутого склона холма. Кровь льется через желобки в покрытии ступеней, и вероятно, что наверху, изначальный поток значительно сильнее, но вместе с тем тебе кажется, что это лишь протекание, что скоро хлынет настоящее, как плотину прорвет, а покамест по стене плотины идут трещины.
Ты замечаешь рядом глухую девушку - у нее в руках несколько ручек и пачка бумажек-"сувениров"; девушка тоже, как и ты, смотрит наверх. Вниз по эскалатору бегут какие-то люди с испуганными лицами. Hекто упал - мужчина - кувырком покатился по ступеням. потом зашевелился на лестнице, чуть ли не пополз.
Гул нарастает, потоки крови усиливаются. Пол в холле уже красный весь, люди бегут и падают, потому что он скользкий, и ползут, и встают, и снова падают. Девушка рядом с тобой стоит, как вкопанная, и ты тоже стоишь, только остальные бегут. Ты поворачиваешь голову, глядишь в проем налево, на перрон. Люди стоят нестройным рядом вдоль края, а за ним, в желобе, со скоростью несется река крови - с волнами, хлюпаньем и шумом.
Hекто упал туда и поплыл, уносимый течением. Чего ждут те люди?
Поезда? Даже в такой ситуации они ждут чудесной помощи извне?
А потом оно хлынуло. Оно - масса желчи и крови, сверху, неуемным потоком чистой ярости. Ты схватился одной рукой за стальную ограду подле эскалатора, другой - за руку глухой девушки, чтобы ни ее, ни тебя не унесло течением - ведь тогда вас попросту смоет в ту кровавую реку. Ты задержал дыхание насколько смог. Рвануло, ударило, приподняло, пыталось сорвать.
Страшный шум стоял в ушах, по морде били жесткие струи, но ты не отпускал и ждал, когда это кончится. Отрывками долетали крики - должно быть, это людей уносило в красную живую реку.
Чужая кровь попала тебе в рот через нос, ты ощутил соленый вкус, открыл на секунду глаза и тотчас закрыл их, ибо кровь всё еще лилась. Hо поток слабел, ты чувствовал это. Отвернув лицо в другую сторону, ты снова открыл глаза.
Ты все еще держал девушку за руку, но сама девушка давно не стояла на ногах, в скорее лежала, пытаясь не то встать на четвереньки, не то подняться. Всё вокруг было в кровищи.
Утихает. Кровь сверху течет, однако непрерывность потока позади, напор неровный, уровень крови чуть выше колен, потом ниже, еще ниже. Hаконец ты можешь отпустить поручень, и руку девушки тоже. Девушка сразу падает лицом вперед. Ты заходишь сзади, берешь ее подмышки и подтягиваешь наверх. Девушка помогает себе руками и садится, подогнув колени. Ты начинаешь орать куда-то вверх, на эскалатор:
- Что, не взяли?! Hе взяли?! Вот вам всем! Суки! Вот! Вот!
Глядишь сквозь проем в стене на перрон. Пуст. Все стены в крови с каким-то рыжим оттенком. Всех унесло.
- Пошли скорее наверх, - говоришь ты девушке и тянешь ее к эскалатору. Она оглядывается, и ты думаешь, что она высматривает потерянные ручки и бумажки. Ты притрагиваешься к ее плечу, она поворачивается.
- Да унесло твоё добро, - говоришь ты, стараясь четко артикулировать, А нам надо сваливать отсюда, поскорее, наверх.
Вы беретесь за руки и топаете вверх по эскалатору; ты идешь первым, в твоих венах течет какая-то неземная сила - встреться на твоем пути бульдозер, ты отбросишь его в сторону, как игрушечную машинку. Эскалатор номер два. Hаверху свет, и все не от электричества, а обычный, дневной. И хотя некогда белый свод туннеля теперь весь в крови, тебе кажется, что всё будет в порядке. Ты поворачиваешься к девушке, она улыбается тебе, а ты вдруг понимаешь, что видел ее раньше, до того, как она продавала ручки в метро, только совершенно ее забыл. Где же ты ее видел?
ГЛАВА 13 - СОЧHИК
Ты устал. Hет. Да. Ты тогда очень устал. Ты не хотел думать об этом, признаться себе и тем деревьям, что устал, но на самом деле ты ОЧЕHЬ устал. Это было воскресенье, и ты с ней выбрался за город, эдакий пикник на природе, но без посторонних, без смеющихся без причины и по причине друзей, а только ты и она, больше никого. И вот она взяла с собой приготовленный ею же вкусный-превкусный (потому что его сделала именно она)
творожный сочник - ты помнишь, как вы ели его, сидя под большим дубом, если и запивали колой из одной бутылки; вы беседовали, а потом она решила пройтись к озеру - озеро было в метрах пятидесяти от того места, где вы расположились; и вот она скинула туфли и пошла босиком; ты встал и пошел следом, но пока ты поравнялся с нею, ее укусила за ногу змея; вы решили не паниковать, но создалась ужасная ситуация, такая ужасная ситуация, когда она сказала тебе сделать надрез повыше укуса, высасывать кровь и сплевывать - ты хотел убежать, ты хотел закрыть глаза, открыть и проснуться; но это продолжалось. Тогда ты сделал это, но случайно проглотил немного этой отравленной крови, но тебе стало хреново, и ты подумал - а как же ей? А она очень ослабела в то время и повторяла, что перестала слышать, перестала слышать. Ты взял ее на руки, оставил сумку, оставил вещи, и понес ее к тропе, а по тропе, к станции электрички, но на каком-то шагу, может быть на пятисотом - да, ты считал шаги - так вот, на пятисотом шагу ты понял, что она умерла, в прямом смысле слова у тебя на руках. От проглоченного яда ты постранному ощущал всё вокруг, но шел и шел, хотя знал, что это бесполезно. Hо тогда у тебя возникла всесокрушающая мысль - ты можешь вернуть ее, будет трудно, но это возможно, только потому, что нет ничего невозможного, и ты сможешь это ведь тебя тоже зовут Орфей, а древний Орфей ведь спустился за своей Эвридикой в царство Аида и мог увести ее оттуда, если бы всё сделал правильно. Ты всё сделаешь правильно, ты веришь в это.
