Он смеется, и смех его глубокий и звучный.
— Это именно то, чего я ожидал бы услышать от женщины.
— Ну, я рада, что отметилась хотя бы в одной из твоих копилок стереотипов.
Он развернулся, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд пристальный и внимательный.
— Ты отметилась больше, чем в одной копилке.
Глубоко внутри я чувствую трепет. Я сглатываю.
Отвожу взгляд от его глаз.
— Какие сэндвичи ты взял?
Наступает незначительная пауза, после чего он отвечает:
— Я сделал безопасный выбор. — Он лезет в сумку и вытаскивает еду. — Ветчина или индейка?
— Индейку, пожалуйста.
Он протягивает мне сэндвич. Я стараюсь не касаться его пальцев, как это было, когда он передавал мне кофе. Казалось, будто мой палец прошил электрический импульс. Все силы ушли на поддержку самообладания.
Я открываю коробку и откусываю кусок. Мне приходится сдерживаться, чтобы не застонать. За весь день я не съела ни кусочка, и этот сэндвич на вкус подобен райскому наслаждению.
Положив еду на колени, я беру кофе из держателя для напитков и замечаю, что Леандро отводит взгляд.
Он наблюдал за мной?
Я выскребаю эту мысль из головы и фокусируюсь на работе, которая заключается в оказании ему помощи.
Делая глоток кофе, оставляю чашку в руке.
— Каково тебе находиться в моей машине?
— Нормально. — Он пожимает плечами. — Она статична, и я на пассажирском сидении.
— И каково тебе ездить в машине в роли пассажира? Лучше или хуже?
Прижимая чашку к губам, он обдумывает мой вопрос.
— Ну, по возможности я избегаю нахождения в машинах, что не так сложно, пока живу в городе и могу добраться почти куда угодно на метро. Но когда мне приходится быть пассажиром в машине... мне тревожно.
— Потому что…?
— Контроль не у меня. — Он делает вдох, ставит кофе на бедро. Его пальцы тесно обхватывают чашку. — Я должен контролировать все аспекты своей жизни. Вот что меня раздражает во всем этом.
— Отсутствие контроля?
— Угу.
— Итак, ты пытаешься вернуть контроль единственным возможным для тебя на данный момент способом, и этот способ разрушает твою жизнь.
Я чувствую его взгляд на себе, потому поворачиваюсь на сидении и смотрю на него. Очень важно поддерживать с пациентом зрительный контакт, вот только в машине это не просто.
— Ты имеешь в виду выпивку и женщин?
Пожимая плечом, я говорю:
— Думаешь, это положительные моменты твоей жизни?
— Я выпивал и снимал женщин и до аварии.
— Но, я думаю, раньше ты делал это для удовольствия, а не чтобы скрыть боль.
Он смотрит в сторону, устремляя взгляд в окно.
— Тебе обязательно все время быть правой? — Его голос звучит мягко, так что я знаю, что не надавила на него слишком сильно. Он снова поднимает на меня глаза.
— Это часть моей работы, — говорю я в дразнящей манере. — Но, если серьёзно, если я что-то думаю, ещё не значит, что это истина. Имеет значение, что думаешь ты.
— Наверное. — Он делает ещё один глоток кофе.
— Итак, значит, сидеть на пассажирском сидении тебе проще. Если я попрошу тебя сесть на водительское сидение с выключенным двигателем, это возможно?
— А у меня есть выбор?
В его голосе нет юмористических интонаций, так что я аккуратно делаю шаг назад.
— У тебя всегда есть выбор, Леандро, — говорю я мягко. — Не будет ничего такого, что вызывало бы у тебя дискомфорт. Если тебе покажется, что я слишком давлю, скажи об этом. Мы остановимся и пересмотрим подход.
— Я пошутил, Индия, но полезно знать твою позицию. И все в норме. Давай сделаем это. В припаркованной машине со мной ничего не случится, так ведь?
— Именно. — Я улыбаюсь, наши взгляды встречаются.
— Итак...
— Итак?
— Ты собираешься перелезть через мои колени, чтобы поменяться местами или мы выйдем из машины? — Он ухмыляется, смотря на меня, и моё лицо краснеет.
Перелезть через его колени...
— Мы выйдем из машины.
Мы обходим машину сзади и, на удивление, он оказывается на сидении раньше меня.
Я закрываю дверь машины с мягким щелчком.
— Как ощущения? — спрашиваю, изучая его лицо.
— Нормально, кажется. Я чувствую себя... глупо.
— Глупо?
— Ага. — Он опирается на руль. — Я взрослый мужик, которому нужна помощь, чтобы сесть в машину.
— Нет, ты взрослый мужик, который восстанавливается после серьезнейшей аварии, почти отнявшей твою жизнь. — Я глубоко вдыхаю и делаю рискованный шаг, произвожу оценку ситуации. — Леандро, слышал ли ты о посттравматическом стрессовом расстройстве?
— Да. Оно есть у людей, вернувшихся с войны.
— Верно. Но ПТСР страдают не только военные. ПТСР может быть у людей, перенесших травматический опыт, как ты.
Он поворачивается ко мне.
— Думаешь, у меня ПТСР? — Он пальцем указывает на себя.
— В лёгкой форме.
Леандро разворачивается и смотрит через лобовое стекло. Долго молчит.
— Знание этого беспокоит тебя? — спрашиваю я, нарушая тишину. - Я не вешаю ярлык, Леандро. Просто даю точку опоры, от которой мы можем отталкиваться, чтобы нам было с чем работать. Понять твою проблему – это наполовину ее преодолеть.
— Говоришь, как учебник по психологии.
— И много их ты читаешь? — Я улыбаюсь.
Встречаясь со мной взглядом, он отвечает на улыбку, и его темные глаза загораются.
— О да, все время трачу на них. На прикроватном столе лежит целая кипа. «Гид по психологии для идиотов».
— Моя любимая.
Он смеется. Его глубокий и гортанный смех пронизывает меня до кончиков пальцев на ногах. Я поджимаю их в обуви.
— Да. Давай свои ключи. — Он тянет руку ко мне.
— Тебе нужны мои ключи?
— Да. — Он смотрит прямо на меня, но его лицо расслабленно.
— Зачем?
— Я собираюсь проверить, смогу ли завести двигатель и не струсить, как слабак, снова.
— Ты уверен, что готов? Только прошлой ночью ты пытался…
— Я уверен.
Его рука по-прежнему протянута, так что я достаю ключи из кармана пиджака и передают их ему. На этот раз не дотронуться до него невозможно, но я делаю это быстро и резко, и в это время избегаю зрительного контакта, чтобы он не смог понять, какой эффект на меня производят его прикосновения.
Поворачиваясь лицом к лобовому стеклу, он делает глубокий вдох и начинает разминать руки.
— Не торопись. Как только почувствуешь тревогу или панику, просто остановись и глубоко вдохни.
— Я понял, — ухмыляется он мне.
— И не беспокойся, если снова не получится. Я застрахована.
— Это разрешение разбить твою машину? — смеется он.
— Конечно. Почему бы и нет? Мне давно пора обновить авто. — Мои губы изгибаются в полуулыбке.
Он снова смеется. Мне правда нравится слушать его смех. От этого мне кажется, что мы движемся вперед, и это никак не связано с тем, что от его смеха происходит у меня внутри.
Еще один глубокий вдох, он вставляет ключ в зажигание и без единого колебания поворачивает его.
Я вижу, как от звука ревущего двигателя моей машины закрываются его глаза.
Руками он сжимает руль, костяшки его пальцев белеют от напряжения.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я мягко.
— Лучше, чем прошлой ночью. — Он открывает один глаз и смотрит на меня, улыбка касается его губ.
— Черт, значит, я не получу новую машину вместо этой.
Он усмехается, и я чувствую, что напряжение почти покинуло его тело.
Леандро снова закрывает глаз. Руки все еще на руле, он откидывает голову назад на спинку сидения и выдыхает.
Мы так сидим довольно долго. Он приспосабливается к обстановке. Я же наблюдаю за ним, определяя вероятность наступления панической атаки.
Но его дыхание кажется размеренным, и руль он держит уже не так сильно.
— Когда очнулся в больнице, я знаю, что должен был ощутить облегчение от того, что жив. Думаю, что часть меня его ощутила. Но гораздо бо́льшая часть жаждала, чтобы я умер в этой аварии… потому что уже тогда я знал, что не смогу вернуться за руль. И если я не участвую в гонках, то с тем же успехом могу быть мертвым. — Открывая глаза, он наклоняет голову в моем направлении и смотрит на меня. — Я знаю, ты наверно не понимаешь этого, но гонки – вся моя жизнь. Это все, чего я когда-либо хотел, единственное, в чем был хорош. Лишение этого… медленно меня убивает.
— Ты вернешь все это, — говорю я ему уверенно. Затем делаю то, чего не делала никогда прежде. Я даю обещание. — Я помогу тебе вернуться. Обещаю. — Прежде чем могу остановиться, я кладу свою руку на его предплечье.
— Спасибо, — произносит он мягко и снова смотрит через лобовое стекло, на котором начинают появляться еле заметные капли дождя.
И я отдергиваю горящую руку назад, понимая, что мне необходимо прямо сейчас вернуть профессиональное спокойствие.
Глава седьмая
В КАРМАНЕ ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. Вытаскивая его, вижу, что это Каррик.
