кто теперь на нем плавает… летает?..
В этот миг вдруг раздался удар колокола… вернее небольшого, но очень звучного колокольчика – удивительно приятный звон, проникающий в самую глубину сердца. Кит вспомнил старинное слово – «малиновый». Это был точно такой – «малиновый» миниатюрный звон… И тут же послышался знакомый голос – язык был древнегреческий, красивый, мягкий, но решительный, полководческий.
Вольф оцепенел с серебряной ложечкой в руке.
И очень решительно посмотрел на Кита.
- Никита! – сказал он таким тоном, каким будят человека, уже опаздывающего в школу. – Час пробил! Обед завершен!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
С короткой, но жестокой битвой,
со сквозным пулевым ранением,
беспредельными муками души,
с парадоксами времени, дружбы и любви
и, наконец, с заключительным фейерверком,
осветившим путь к новым приключениям
- Всего два! Его высочество обнаружили всего два сторожевых геоскафа, - сообщил Вольф, когда они с Никитой спешили по переходам в рубку управления. – А я-то опасался, что пригонят весь флот… Эх, наделал я делов, напёк пирогов злодеям!
- Ничего, сейчас разгоним, - деловито пообещал Кит.
- Уж не сомневаюсь, - не без гордости заметил запыхавшийся Вольф: видно, в своих плаваниях он зарядки не делал, гиподинамия и всё такое. – Но раз на границе стоят всего два сторожевика, значит, есть надежда, что Председатель еще не опомнился и не уверен, окончательно я его предал или не совсем… По крайней мере, он попытается договориться со мною.
- «Не совсем предал» это как… Это все равно что «не совсем беременна», - заметил Кит без всякой подначки.
Его прапрадед, торопившийся впереди, аж запнулся на ходу – и Кит ткнулся ему в спину.
- Подумать только! Ну и детишки пошли! – только и пробурчал Вольф.
Всякие переборки раскрывались-разъезжались перед ними сами собой. Шипели. Из дырочек и щелей вылетали струйки пара.
Только сейчас Кит осознал, что жарковато ему стало не от серьезного разговора с предком в капитанской каюте и не от спешки, а от того, что вообще сильно потеплело в геоскафе.
- Мы уже глубоко? – с опаской спросил он.
- Уже подходим к слою имени меня, - весело ответил Вольф. – До ядра Земли уже гораздо ближе, чем до поверхности. Начали торможение.
Кит решил не думать о такой чудовищной глубине, а то неровен час – начнется клаустрофобия, которой он, правда, еще ни разу не страдал.
И вот раскрылась последняя диафрагма, впустившая их в рубку управления: это было самое просторное помещение геоскафа, величиной, пожалуй, со школьный класс.
Боясь признаться себе в том, что ему до боли сердечной любопытно, что там делали и делают Анна и принц Александр, Кит в нетерпении выскочил из-за спины дедушки Вольфа и… что?
Что-что?! Остолбенел, вот что!
- Фигассе! – только и сказал Кит.
- Привет, братишка! – развязно так спела Анна, помахала ему ручкой и пошла навстречу так… как?
Да вообще, не опишешь как! Так только супермодели ходить умеют.
Анну было не узнать. Во-первых, неуловимо, но впечатляюще изменились – вернее отредактировались ее черты. Она стала больше похожа на принцессу Амидалу, по которой Кит когда-то вздыхал в мечтах. Только не чернявенькая это была принцесса, а кристально-нордическая, с серебристо-платиновым ёжиком на красивой головке… ну, и со жгучими угольками-вишенками в глазах. Одёжка у нее была – полный отпад! Если начать снизу то – мюднючие и дорогущие разноцветные кроссовки с блеском-отливом, выше – синие, с потёртостями джинсы в обтяжечку… Потом – на ладонь выше – ничего, если не считать главного – пирсинга: серебряного колечка с кровавым камушком, зацепившемся за пупок… А выше – короткая футболка-топик с… чем? А с точной копией Чужого, что смотрел с постера на Кита в его московской квартирке!
Да, и еще одно колечко – с синим камушком – зацепилось на Анину ноздрю. Левую!
Анна подошла к Киту и чмокнула его в щеку, как это делают девчонки при встрече с мальчишками в школе – не подходя вплотную, а потому – изогнувшись пойманной рыбкой…
Впору было у самого Кита, как раньше у Анны, включать-активировать главные жизненные гены. Потому как он отключился полностью. Чмок в щеку не вызвал страшной аннигиляции и взрыва всего вокруг… но и Кита особо не оживил.
- Что-то не так, братишка? – обеспокоилась Анна и отступила на шаг. – Ты скажи… Я это… подчищу, где надо.
И речь у нее изменилась катастрофически! Голос стал вульгарным, а сама манера речи… ну, что-то среднее между Думом и Ленкой Пономарёвой.
- Где ты этого… ну, успела понабраться? – промямлил Кит.
Анна посмотрела куда-то в сторону – растерянно-вопросительно. Оказалось, на Вольфа.
- Я собрал здесь небольшую коллекцию… так сказать, изображений и звуков из вашего быта, - донесся из-за спины Кита полунасмешливый голос предка. – Теперь он весь у нее в памяти. Ты уж потрудись помочь сестренке. И поскорее. Скоро ее выход.
- Ну, для начала вот это как-то не того, - указал Кит на пупок, на свой.
Ему, вообще, пирсинг никогда и ни у кого не нравился.
- А это… тоже не того или можно оставить? – с опаской и надеждой спросила Анна и указала на кольцо в носу.
Она стояла перед Китом – живее и настоящее некуда. Только с чудесными способностями изменять внешность. И Киту предлагалась счастливая возможность побыть Пигмалионом – скульптором, оживившим статую красавицы.
Кит ясно видел, что кольцо в носу Анне жутко нравится.
- Ну, оставь… А вот тут, - Кит рискнул ткнуть в пупок сестренке, - тут, честно говоря, не надо… Как-то это… вульгарно.
- Убираем, - приняла компромисс Анна.
И пирсинг на пупке испарился.
