- А знаешь… ты прав, - начал он, поправляя пиджак Кристофера и помогая ему выпрямиться, - это действительно весьма значимая перспектива. И я буду полным придурком, если не воспользуюсь шансом с твоей помощью попасть на новостные каналы.
Кристофер не успел опомниться и осознать последние слова своего «друга», как уже заранее подготовленный кулак Дилана тут же со всей возможной силой и мощью прилетел Поулзу прямо в челюсть. Не ожидавший такого поворота Кристофер, отлетел в сторону и ударился о железные ящики, издавая что-то похожее на инстинктивный стон от внезапной боли. Охваченный сильным гневом и желанием бить его до тех пор, пока хоть что-то в его голове не поменяется, Дилан схватил его за края пиджака и снова со всей властностью прижал к металлической конструкции.
- Советую тебе никогда не бросать вызов тому, кто намного лучше тебя – ты обречен остаться поверженным, - прошипел он, пока Кристофер кривился от боли. - И если в твоей голове есть хоть немного здравого смысла, ты больше никогда не посмеешь угрожать мне, потому что я готов принять абсолютно любые последствия, если перед этим получу возможность набить твою самодовольную морду.
- Никогда не обещай того, что выполнить будешь не в силах, - сбившимся дыханием сказал Кристофер, откидывая свою голову назад и все так же уверенно смотря в глаза Дилану. – Потому что ты даже не представляешь, какие последствия тебе придется принять.
- Ты прав, - тихо согласился он, - больше я не стану ничего обещать тебе. Я просто возьму и сделаю то, что должен был сделать ещё три года назад, - Дилан заметил в глазах Кристофера недоумение, которое он так тщательно пытался скрыть, и это придало ему силы для того, чтобы продолжить. – Ты выпустил на волю зверя, Поулз. Зверя, который не знает, что такое страх. И знаешь, когда ты пожалеешь о том, что собственными руками открыл клетку? Когда не сможешь меня остановить.
Дилан резко отпустил его, в который раз больно впечатывая в металлический ящик и, не дожидаясь ответа от Кристофера, направился к выходу.
«Я отомщу за тебя, Калеб. Клянусь. Я отомщу».
***
Дженнифер смотрела на человека, вошедшего в кабинет, и не могла поверить своим глазам.
- Алекс… ты… мы… вы… - она не могла связать меду собой и двух слов, хотя прекрасно понимала, что хотела сказать. И, кажется, это понимала не только она.
- Дженнифер, не переживай. Алекс дал мне всю необходимую информацию, и я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы найти твоего отца.
- Как я могу не переживать, если эти люди сказали, что убьют его, как только полиции станет что-либо известно! – Закричала она, наконец, придя в себя. - Алекс, чем ты думал?!
Вместо него ответил Рэй:
- Я знаю, как работает эта система, и Алекс тоже. Он принял правильное решение, когда позвонил мне.
- Но…
- Кем бы ни были эти люди, они слишком хорошо знают тебя, а это значит, что они навряд ли ожидают, что ты обратишься в полицию, - успокоил её Миллер. - И на деле ты действительно этого не делала.
- Но в данный момент я стою в одной комнате с двумя копами, - шептала Дженнифер, готовая сдаться от полного бессилия, - а что, если они узнают об этом?…
- Не узнают, - Алекс подошел к ней, снова крепко сжимая её плечи. – Ты обещала верить мне, помнишь? Я не допущу, чтобы с твоим отцом что-то случилось. И никогда не посмел бы сделать что-либо, что могло бы стать угрозой для его жизни.
Дженнифер попыталась восстановить свое дыхание и сделать его спокойным и размеренным, потому что волнение и истерики – это последнее, на что она сейчас имела право. Она должна мыслить рационально, холодно и без каких-либо посторонних чувств и эмоций. Мыслить, как человек, не имеющий пристрастного отношения ко всему, что происходит. Она должна смотреть на ситуацию объективно, должна позволить знающим людям делать свою работу. Должна довериться профессионалам. Довериться своему другу.
- Хорошо, - кивнула она, - делайте, что необходимо.
- Могу я взглянуть на то, что прислали тебе похитители? – Спросил Рэй.
- Да, сейчас, - Дженнифер принесла ему фотографию, а Алекс передал письмо с инструкцией. Рэй изучал материалы с предельной внимательностью и сосредоточенностью, и его лицо не выражало ничего необычного, словно он сталкивался с таким ежедневно на протяжении уже многих лет.
Наконец, он оторвался от бумаги и поднял свою голову.
- У тебя есть подозрения о том, кто этот человек?
- Нет, - честно призналась она, - но клянусь, кто бы он ни был, он дорого заплатит за то, что сделал.
Рэй почти незаметно посмотрел на Алекса, при этом, не произнося ни единого слова. Казалось, они понимают друг друга даже молча, и нет совершенно никакой необходимости озвучивать свои мысли.
- Он заплатит, - услышала она голос Алекса, - но не так, как ты этого желаешь, - эти слова заставили Дженнифер встретиться взглядом с его серыми глазами, в которых она увидела понимание и неодобрение одновременно. – Его осудит рука закона, не твоя.
Он понимал её, как друг, как человек, который сам некогда находился на её месте. Но как служитель закона, он должен был сделать все, чтобы не позволить ей переступить определенную черту. Вот, когда в человеке начинают бороться два начала: когда сталкиваются два долга, противостояние которых начинает разрывать его изнутри. Что выбрать? Каким доводам отдать предпочтение? В эти минуты кажется, что нет на свете решения труднее и выбора болезненнее.
Да, она дала слово, что позволит им взять все в свои руки. Поклялась, что не станет «судьей» и «палачом» для человека, который посмел причинить ей такую невыносимую боль. Но она не обещала, что не изберет иной способ. И не обещала, что расскажет им всю правду.
Дженнифер сжала в кулачке небольшой клочок бумаги. Ей придется выполнить все условия. Придется столкнуться с дьяволом лицом к лицу. И каким бы необдуманным и глупым ни казалось её решение, она обязана пойти до самого конца, потому что на кону стоит жизнь её отца. Дженнифер закрыла глаза и сделала глубокий вдох, так же медленно выдыхая воздух из легких. Она лишь надеялась, что с отцом все будет в порядке. И молила Бога, чтобы он сумел её защитить.
Глава 22
Дилан с силой захлопнул дверцу своего автомобиля, стараясь держать себя в руках после того, что случилось этим утром. В какой-то момент его мозг просто отключился, и он полностью потерял над собой контроль. На какую-то долю секунды он позволил неуправляемым эмоциям взять верх над его здравомыслием. Он знал, на что способна месть. Знал, что она проделывала с человеком, чьим сознанием завладевала. Она безжалостна, коварна, рассудительна и хитра. Удар за ударом, медленно, осторожно она отнимала у тебя все, что было тебе дорого и все, что, как ты думал, ты готов был потерять. Она уничтожала. Разрушала до самого основания. Превращала в горстку пепла. Стирала с лица Земли. Она показывала, как в одно мгновение пуля, выпущенная в сторону твоего злейшего врага, способна поразить тебя самого.
Месть является самим губительным из всех существующих человеческих желаний… Дилан знал это, но позволил себе стать заложником собственных мыслей. Превратиться в раба этого страшного, нещадного чувства. Забыть о том, кто он, снять все рамки и условности и думать лишь об одном: о том, что когда-то дал обещание.
О том, что клялся.
Клялся так, как клянутся только перед могилой брата.
А разве после такого нарушают своё слово?…
Дилан щелкнул кнопкой на брелке, поставив машину на сигнализацию, а затем направился к лифту. Пока он добирался до своей квартиры, то старался оправдать свои недавние действия собственными же мыслями. Он убеждал себя в том, что сделал все правильно, и что он ни в коем случае не должен сомневаться в необходимости своего решения. Всё уже слишком давно шло именно к этому, так почему бы не принять очевидное и не перестать сопротивляться своей природе, которая все это время только и ждала возможности вырваться на поверхность? Он такой, какой он есть. И этого уже не изменить.
