Роман Масленников - Твин Пикс (Twin Peaks). Жгут!

Я провёл почти сутки с этой очаровательной юной леди. И вы сами можете убедиться: ни синяков, ни сломанных костей. И все заявления со стороны брата её покойного мужа, что на ней – проклятье или, что она каким-либо образом повинна в его смерти – чепуха. Но что у неё не отнять, так это повышенный уровень сексуального влечения и такие практические знания в области техники секса, анатомии и осязания, что мало найдётся мужчин, которым выпало счастье испытать их на себе и оказаться при этом достойным её партнёром.

Не хочу болтать! Хочу стрелять!

Ну, если ты думаешь, что сможешь оторваться на минуту от принятия важных управленческих решений на высшем уровне, то я бы хотела тебе кое-что продемонстрировать.

Я не знаю случая, когда чары Джози оказались бы бессильны.

Он придёт за ней – как приходит крыса за сыром.

Ники вошёл в этом мир с чёрного хода, там нет места ни надеждам, ни перспективам.

Замена неброской элегантности тёмного костюма с галстуком на небрежное безразличие приглушённо-землистых тонов – самоубийство с точки зрения моды, и пусть я прослыву сумасшедшим, но именно тебе это идёт.

Полиция просто сгорает от желания поскорее с тобой увидеться.

В том, чтобы оставить его и дальше сходить с ума, есть свои плюсы.

– Вы что, не понимаете? Я говорю о наших жизнях.

– Жизнь! Она будет в розовом свете, если вы выберетесь из этой передряжки.

А вы просто любите всё на свете выставлять бессмысленным и глупым. Если бы была хоть одна причина для оправдания этого первобытного свинства, верь мне, милочка, я бы узнала её первой.

Великие шахматисты – их или мало, или они далече.

Нет смысла убивать из любви к искусству или из-за денег.

Ибо это добро так же легко потерять, как и нажить. Но я охотно признаю существование такого мотива для убийства, как любовь.

Ерунда! Все войны – одно сплошное сумасшествие, подаваемое под патриотическим соусом политиками, которые слишком стары и трусливы, чтобы в них участвовать.

Я замечаю некоторое отсутствие ясности в твоём мышлении, словно ум твой занят решением вопросов иных, чем предлагает шахматная доска, стоящая перед тобой. Подобное умонастроение не только пагубно влияет на принятие решений, но и на способность предвидеть их последствия. Согласись, что в любом соревновании такая оплошность – смертельно опасна, а уж в нашем поединке – поистине катастрофична, ибо ставки в этой игре высоки, о чём ты, уже, несомненно, успел догадаться.

Собравшись вместе, вы пробуждаете самое худшее друг в друге.

– Я ценю то, что ты не горишь желанием сажать подружку твоего приятеля, но эта женщина продырявила тебя и оставила умирать.

– Альберт, я не воспринимаю это так близко к сердцу.

– Каким рейсом вы прибыли?

– Своим собственным.

Обычно заседания совета – не более чем сборище самовлюблённых типов, каждый из которых лакает прибыли пуще другого.

Бен, ты подвергаешь испытанию мою изрядно поношенную скромность.

Но что же, несмотря на все эти неудачи и утрату всех внешних атрибутов успеха, что же осталось у нас неприкосновенным? Человеческий дух!

Но какой величайший дар может дать один человек другому? Будущее!

Поцелуй с горами, волн слияний.

Цветку, лучи, свет луны, грош цена, губ твоих.

У Эрла – извращённое чувство чести в таких делах.

В жизни не слыхал ни о ком, кто убивал бы по правилам.

На обед опять спаржа, я ненавижу спаржу. Значит ли это, что я никогда не стану взрослой?

Мы пойдём поглядеть на одного байкера-извращенца, и этот байкер-извращенец вдруг окажется с раскроенным черепом.

– Вы бросаете в помойку инвестиционную возможность всей жизни!

– Всё лучше, чем бросить туда саму жизнь.

Здесь больше 10000 долларов. Гору скаутского печенья продала, а?

Она сидит справа, вечная мерзлота воплоти.

– Во-первых, когда я прихожу домой, дома должно быть чисто. А чисто – значит чисто!

– Согласна.

– Во-вторых, теперь ты будешь курить сигареты только одной марки, и если я ещё раз увижу две разные марки сигарет, я тебе сломаю шею как спичку.

Эй, Змей, ты не особо там уши вешай под все хрю-хрю этой хорошенькой свинки.

Да, когда твой дорогой муженёк в тюрьме за непредумышленное убийство, слова «досрочное освобождение» звучат невыносимо.

А что ещё делать в городе, где жёлтый свет всё ещё означает «притормози!», а «не дави на газ!»?

Последнее, что следует знать хорошему адвокату – это правда.

Боже, как же вы должны ненавидеть нас, белых, за всё, что мы с вами сделали!

В другие времена, в другой культуре, он мог бы быть пророком или шаманом.

В нашем же мире он торгует обувью и живёт среди теней.

Твоё алиби зажарили живьём.

Раз наша дойная корова в соседней комнате превратилась в финансовую дыру, я решил сделать карьеру в бизнесе.

Я знаю, что так, как я живу – жить нельзя, но иногда лучший выход – залезть в нору и подождать, пока буря не пройдёт стороной.

Но… Память– такая ненадёжная штука, может, всё это и было сном? Может, этого и не было никогда?

Гарри, курс вождения автомобиля обязателен для изучения в ваших школах?

Когда ведёшь машину, лучше оставлять свои заботы дома.

Я-то знаю, что люди обожают, когда с другими случается что-то ужасное!

Я хочу поговорить с тобой о моих сперматозоидах. Сперматозоидах? Знаете, мужчины только об этом и думают!

И скажите этому парню, чтобы он перестал пялиться на меня, словно пёс на кость!

Я поддерживал тебя в каждом твоём шаге! Но хватит с меня потустороннего! Хватит снов, видений, карликов, гигантов, Тибета и всяких фокусов-покусов!

Я встретил Вивиан на вечеринке по сбору средств для Республиканцев.

– Ты ей, должно быть, с три короба наврал, как только ты умеешь.

– Теперь я стараюсь изо всех сил говорить только правду. Это полезно для здоровья.

– Я завязал, я с этим завязал, Хэнк. Я больше не играю в азартные игры.

– Я хожу на партийные собрания. И в церковь тоже хожу.

– И что же будет, когда Вивиан узнает, что ты сбежал вместе с фондом расходов на церковные пикники?

Потому что самая для меня важная вещь в мире – это семья. И нужно быть готовым заплатить любую цену ради её защиты.

Мне всегда доставляли удовольствие наши разговоры на прогулках, от уха – к уху, от зэка – к зэку.

Я очень близок к разгадке, но последние несколько шагов – всегда самые неясные и трудные.

Признаюсь, временами я сомневался, что мы что-то значим друг для друга.

Не трать время на споры о том, каким следует быть хорошему человеку. Будь им.

Вообще-то говоря, довольно мерзкое было место, насквозь пропахшее запахами добродетели, полное молитвенного шепота, коленопреклонённых мамаш, нытья новорожденных младенцев и дураков всех возрастов одержимых неодолимой тягой творить добро.

Но тому, кто обуздает духов этой сокровенной страны разбитых сердец и воплей отчаяния, они могут дать такую огромную власть, что овладевший ею будет способен по собственной воле менять порядок на этой земле. Так вот, место о котором я говорю, называется Чёрный Вигвам.

Лишь стоило ей в комнату войти, как расцветали тут же все цветы.

Красивые люди добиваются успеха очень просто.

Дай стать мне лирой, как осенний лес и в честь твою ронять свой лист спросонья.

Вторжение в жизнь невинных людей было для Эрла всегда предметом особой гордости.

Нос – незначительная цена за служение такому великому делу. Иногда желание поступить плохо просто непреодолимо.

«Какая жизнь им будет дана, после этой жизни?»

Этот серьёзный вопрос мучил многих на протяжении тысячелетий.

Я никогда не выступала с речами. В четвёртом классе мне нужно было прочесть своё изложение на уроке, так я просто упала в обморок от страха.