чувства и брак как по лестнице Эшера противоестественно создают одно идейное пространство.
Escher’s Infinite Relativity
Original Image by M.C. Escher. Droste effect applied using mathmap.
Сериал с выразительным названием «Дисквалифицирован как человек» (другой перевод «Потеря человечности», 2021) констатирует крайнее ханжество общества. В нем не только чувства, но и события своей жизни герои утаивают от членов семьи и друзей. Диалоги между героями строятся в основном как внутренние монологи. Иногда они прописываются в смс, которые потом стираются. Главный герой в исполнении Рю Джунёля за деньги выполняет любые социальные роли — друга, мужа, родственника на свадьбах, похоронах, корпоративах. Единственный его закадычный приятель — бывший клиент еще со школы. И женщина, чувства к которой странны, многогранны и очень сердечны, тоже в какой-то момент нанимает его как друга. Дружба возможна по найму, отношения с родителями сводятся к денежным потокам (даже нежность и привязанность). Мужчина и женщина утыкаются в образец развития отношений, ведущий к сексуальной близости, но и ее невозможности без узаконенных брачных отношений. Конечно, тотальный запрет на чувства вне социальных схем порождает эстетский видеоряд из взглядов украдкой и полуулыбок. Проявлять хоть какие-то живые реакции герои могут только при незнакомцах или наедине.
Актёр Рю Джунёль неуловимыми изменениями в телесности показывает внешнюю самоуверенность и внутреннюю растерянность. Думается, зачем столько места в жизни уделяется внешним показателям успеха, если герои сериала забывают о них, сразу как расстались. Никто не заглядывает дальше костюма. Нет связи между внутренними ощущениями себя и внешними проявлениями. И при этом всем хочется быть рядом с кем-то, кто не коллега и не родственник, хочется чувствовать поддержку от незнакомого человека. Сериалы подвержены гораздо большей цензуре из-за того, что транслируются по телевидению, — телешоу должны быть целомудренны и консервативны. То есть сам факт, что в логово консюмеризма, подмены живых чувств на цензурированное ханжество, проникает смута чувств, говорит о том, что, не проговаривая, все уже знают, что и тело, и душа не в ладах с традиционными социальными ролями.
Телесность нового века
Когда-то в начале 2000-х интерес к корейскому кинематографу возник благодаря исследованию боли и насилия в фильмах Ким Кидука. Теперь наоборот — российские зрители особо почитают режиссера Хан Сонсу, у которого не столько едят, сколько пьют, а эротические сцены обычно лишены страсти. В новом веке осознание тела становится почти духовной практикой.
«Наше тело» (2018) — дебют Хан Гарам, женщины-режиссера, высказавшейся предельно феминистически — практически все, что делает героиня, истолковывается как корысть или достигаторство. При этом обычные телесные удовольствия — секс, еда, алкоголь — всё какое-то безвкусное, не будоражит, не воодушевляет. Только ровный бег в компании других бегунов, поначалу незнакомцев, дает чувство свободы, собранности и контроля над своей жизнью. Бег — не ради победы, а случайный секс с начальником — не ради карьеры. Героиня последовательно отказывается от всех экзаменов и испытаний, от конкуренции, от идеи вообще соотноситься (сравниться, договориться) с кем-то. Даже сексуальную фантазию она реализует сама с собой — это акт признания собственной эмоциональной свободы.
Одиночество без отчаяния
Невозможность рассчитывать на партнера в артхаусных фильмах чаще преподносится средствами эксцентричной комедии.
«Алиса в стране искренности» (2015) — дебют режиссера Ан Гукджина. Избранник с самого начала глух, но не слышит не то что голоса жены, а её мнения. Потом он лишается пальцев и интереса к жизни и наконец впадает в кому при попытке самоубийства. Героиня абсолютно глуха и слепа к объективной невозможности преодолеть обстоятельства и быть счастливой. Она терпит побои и пытки, без злости устраняет столько препятствий (и людей), сколько нужно, и в финале увозит на розовом мотоцикле с коляской своего супруга вместе с капельницей к рассветному морю. Оптимизм и любовь показаны как тотальная глухота к обстоятельствам. Используя приемы едва ли не клоунады, Ан Гукджин ловко сплавляет предельную радость и оптимизм с самым мрачным социальным прогнозом.
«Мэгги» (2018) — второй фильм режиссерки Ли Оксоп, со сценарием и продюсированием ей помогал исполнитель главной роли Ку Гёхван. Фильм тоже обращается к жанру эксцентрической комедии, включая визуальные шутки, интермедии с созданием рекламы, которую в итоге прокручивают задом наперед, чтобы угодить зеленым активистам. Да и сама история — социальная сатира, поданная фантастическими средствами: рыбка Мэгги рассказывает, как по Корейскому полуострову возникают глубокие ямы под землю, и, кажется, они связаны с ложью и насилием. Фильм интересен ещё и совершенно нестандартной структурой. Это не трехактная схема, где одна история развивалась бы от возникновения до апофеоза и победы героини над обстоятельствами. Там несколько тем, они причудливо переплетаются и внезапно обрываются.
Счастья нет, но есть покой и воля
«Голос тишины» (2020) — дебют в полном метре режиссерки Хон Иджон. Доведенная до абсурда комедия про киллеров. Один старый и хромой, другой немой и с ментальными особенностями убираются после пыток и убийств бандитской группировки. Выполняют эту работу рутинно, как мыли бы полы в колбасном цехе. Все меняется, когда уборщикам приходится присмотреть за похищенной девочкой, да еще и в условиях потери указаний. Безответные исполнители должны проявить свободу воли и осознать себя. Немота была метафорой безучастности, но проявление участия — это обретение голоса. Никому не слышного, ведь физически герой Ю Аина остается немым. Речь идет, может быть, о голосе совести или человечности.
Схожая метаморфоза происходит с героем Сон Канхо в корейском фильме японца Хирокадзу Корээды «Посредник» (2022). Человечность проявляется вместе со свободой воли. Человечность — это не доброта, она может вести к самым злым и отчаянным поступкам, но это обмен своей безопасности на чувство служения высшей справедливости. Это чувство справедливости свойственно всему корейскому кино, с ним приходит спокойное отношение к любым последствиям, бесстрашие отчаяния.
Ещё один дебют — режиссерка Ким Бора главной героиней в «Колибри» (2018) вывела восьмиклассницу: «В старших классах происходит социализация, и ты понемногу обрастаешь „камуфляжем“; после 20-ти этот камуфляж становится твоей идентичностью, а после 30-ти затвердевает в броню. Поэтому героиня должна быть ученицей старших классов» 216. При обрушении моста Сонсу-тэгё погибает учительница, которая относится к героине как к живому, сложному человеку, неформально, как к социальной роли старательной ученицы. Еще раньше, при увольнении, учительница говорит о том, как важно чувствовать контроль хоть над чем-то: когда ты ничего не можешь изменить в мире, ты можешь вытянуть вперед руки, и пошевелить пальцами. И почувствовать, что это движение полностью подчиняется тебе.
Говоря о новой телесности, приходится обобщать самое малое шевеление пальцами с переживанием боли умирания. Важно, что все, от микродвижений до абсолютного управления телом, заключено внутри себя — это внешний агент, благодаря которому человек проявляет себя в мире. Управлять можно только им. Распоряжаться только им. Рассчитывать только на него. Только им пожертвовать. Но в ментальном смысле, чтобы именно по своему усмотрению распоряжаться телом (а значит и жизнью), нужно пройти за границу страха и за границу приличий — на нерегламентированную территорию свободы воли.
Показателен в этом смысле успех у зрителей триллера «Сваха» (реж. Чан Джэхён, 2019), где по сюжету священник вместо разоблачения и изгнания демона, старается понять назначение этого демона, распутать клубок предубеждений.
Светлое отчаяние, покой и воля, возможность хотя бы пошевелить пальцами — что-то такое важное, но смутно распознаваемое, как «нунчи», удерживает интерес к корейскому кино последние четверть века.
Мультимедийные расширения
https://smysolkamnya.taplink.ws/
Ссылка и QR-код приведут вас на страницу с мультимедийными расширениями книги. Среди них можно найти ответы на все вопросы, оставшиеся после прочтения. Присоединяйтесь и будьте ещё ближе к кинематографу Южной Кореи!
Так как данная вступительная глава концентрируется только на кинематографе Республики Корея, слова «корейский» и «южнокорейский» используются синонимично.
Korean Classic Film. Youtube. URL: https://www.youtube.com/user/koreanfilm
