- Ничего. Ничего хорошего. Мы сейчас в самой настоящей драконьей заднице. Малфои. Все. Отец, мать, я. Отец в Азкабане. Я был у него. Дважды. Его скоро освободят. Шекклболт так просто ценные кадры не упускает… Он поит его зельем Апатии, моего отца… Хотя, кому я говорю… В итоге, сначала оно позволяет трезво мыслить, а потом вызывает зависимость. Еще несколько порций - и через пару лет Люциуса Абраксаса Малфоя не станет. Но Шекклболт же планирует справиться меньше, чем за два года… Хотя и отец, и мать уже несколько раз говорили, что не получится. А если и получится… Отцу фактически подписан отсроченный смертный приговор.
Малфой злился. И его злость была бессильной. И Гарри поймал себя на том, что смотрит на Малфоя совершенно иначе, нежели прежде. Как бы он сам поступил в его ситуации, какой бы выбор сделал на каждой новой развилке?.. Получалось, что Малфой, по крайней мере, не трусит…
- Мама сейчас во Франции. Знаешь, чем она там занимается? Убеждает наших родственников в том, что отец лоялен чистокровным семьям, и только им. Чтобы инициатива освободить его исходила от оппозиции. Чтобы выглядело так, что Шекклболт идет на уступки. И так и будет. Моя мать не умеет сдаваться. К сожалению… А у нее сердце больное… И ни один колдмедик никогда не вылечит, потому что это после проклятья, за Нерушимый обет…
Драко сжимал кубок изо всех сил, в его глазах стояли слезы; Гарри понимал, что Малфою сейчас надо выговориться гораздо больше, чем ему самому. На самом деле, Гарри не задумывался, что происходит с Драко. Замечал, что тот плохо выглядит. Но по-настоящему не задавался вопросом, почему. И Кингсли никогда не рассказывал. Теперь Гарри понимал, что Малфою, вообще-то, порядком хуже, чем ему.
- На самом деле мой отец связан кучей клятв. И каждая смертельная. Да, его освободят. Но он фактически будет рабом Шекклболта на свободе. Как будто он мало ходил в рабстве… - Драко понизил голос до шепота, яростного и отчаянного. - И мать, словно под десятью палочками… Она мне запретила ей помогать. Из-за этого и уехала. В том числе. Она за меня боится… А я уже не боюсь. Хуже не бывает…
Гарри смотрел на пламя: смотреть на Драко было бы чем-то чересчур личным. Огонь в камине трепетал и грозился погаснуть, и, хотя Гарри знал, что такого не произойдет, было страшно.
* * *
Гарри натянул одеяло на макушку: спать хотелось неимоверно.
- Вставай, герой. На нас каникулы не распространяются, - Малфой, словно олицетворенное возмездие, высился над кроватью. Полностью одетый, свежий, причесанный Малфой.
Гарри со стоном сполз с кровати и схватился за голову. И тут же получил пузырек с каким-то зельем. Открыв флакон, Гарри принюхался. Ему казалось, что любой резкий запах может просто убить на месте. К счастью, зелье лишь слегка пахло мятой. Правда, на вкус оказалось гадостью.
Секунд через десять Гарри поприветствовал реальность.
- Не спи, аврор, учеба не дремлет! Кто, кроме тебя, будет слушать в Аврорате бесполезные лекции по Истории магии, которые мне бы не были нужны уже в десять лет?
Гарри мысленно оценил прошедший вечер, перетекший в ночь. Очевидно, время оказалось проведено не зря. Гарри посмотрел на Малфоя. Тот с ехидцей улыбался и вообще выглядел несерьезно. Но у Гарри было одно дело, которое как раз таки казалось серьезным.
- Малфой. Помнишь, мы столкнулись в Министерстве в первый раз?
- Помню, - настороженно отозвался тот.
Гарри решительно протянул ему руку:
- Гарри Поттер.
Драко хитро улыбнулся и ответил крепким рукопожатием:
- Я Драко.
* * *
На единственной картине в кабинете стажирующегося аврора Гарри Поттера по-прежнему был изображен лишь парк с прудом.
Во Дворе Чудес, во Дворе Чудес
Нельзя ей быть, чтобы ей сделать.
Кем нельзя быть?
Загадка
Гарри закрыл за собой дверь. В кабинете обнаружилась незнакомая симпатичная молодая женщина, совершенно неформально сидящая на подоконнике и болтающая ногами. Кингсли смущенно кашлянул в кулак. Гарри поздоровался.
- Кхм… Здравствуй, Гарри. Позволь тебя кое с кем познакомить… Мисс Лепринц - собственно, Гарри Поттер. Гарри, это мисс Вульпекула Лепринц…
- Лучше просто Ви, - с улыбкой вставила она с заметным французским акцентом.
- И она будет вести расширенный курс Зелий вместо профессора Диппета, который отныне полностью перебирается обратно в Мунго.
Вульпекула Лепринц была среднего роста стройной светлокожей волшебницей с черными волосами, уложенными в крупные волны. Почему-то она сразу напомнила Гарри Тонкс.
Лепринц спрыгнула с подоконника и продефилировала к двери:
- Раз все формальности закончены, я перебираюсь в свой кабинет. Харри, жду тебя через полчаса.
Все-таки акцент был не таким сильным, как у Флер.
- Гарри…
- Да? - Гарри обернулся к Кингсли.
- Садись. Я расскажу об этой Лепринц немного подробнее.
Гарри уселся в свое почти родное кресло напротив стола Министра. Шекклболт, убедившись, что дверь заперта, прошествовал к своему.
- Итак. Ну, начать с того, что Лепринцы - достаточно древний чистокровный магический род. Разумеется, они поддерживали политику Вол-де-Морта… К Вульпекуле это не относится. В принципе, ее ситуация чем-то похожа на ту задницу, в которой когда-то оказался Сириус.
Гарри заметил, что имя крестного уже не отзывается болью, даже глухой, а просто цепляет какую-то струнку в сознании - «Сириус Блэк. Это особенное имя. Надо отмечать его в разговоре».
- Она, фактически, предала род. Мало того, что она отказалась работать на Вол-де-Морта, она еще и открыто выступила против нынешней политики Министерства. В действительности она грозилась «прояснить ситуацию» на Европейском консилиуме зельеваров и дать пару интервью некоторым спорным изданиям… В общем, перед ней стоял простой выбор. Или она уезжает, или ее родственники обеспечивают ее быстрой безболезненной смертью.
Гарри недоуменно нахмурился:
- Убить за различия во мнениях?
Кингсли усмехнулся:
- Собственно, так чаще всего и происходит. Чем была война против Вол-де-Морта? Массовыми убийствами за различия во мнениях… Но у Лепринц особенная ситуация. Она - очень талантливый зельевар. Можно сказать, гениальный зельевар. Таких по всей Европе человек десять. Собственно, завсегдатаи консилиума… И она отказалась сотрудничать с Французским Министерством, а после того, как ей пригрозили, еще и показала зубки. Ты понимаешь, чем чревато ее международное выступление?
Гарри понимал, но смутно:
- Германия?
- Да, - Кингсли сделал неопределенный жест руками. - Если всему этому дать глобальный ход, то получится, что Франция выступает против нас, героев войны с Вол-де-Мортом, пользуется нашей послевоенной ослабленностью…
- А разве не так? - ехидно поинтересовался Гарри.
- На международной арене - нет. Или ты забыл?
- Да нет… А почему тогда просто не дать ей выступить с этим докладом?
Кингсли вздохнул и уставился на Гарри, словно тому было пять лет от роду.
- Знаешь, мы в свое время так не знали, над магловским премьер-министром то ли смеяться, то ли плакать. Он говорил, что мы волшебники, колдовать умеем… Поэтому срочно должны что-нибудь сделать. Так и ты сейчас. Что нам мешало уже год назад заявить о вмешательстве Франции?
- Э-э… Беспросветная тупость? - саркастично предположил Гарри.
Кингсли покачал головой:
- Тебе определенно не удается сарказм. Не пытайся… Нет, просто перед нами стоит выбор из двух зол. Одно известное и большое - Франция. Другое неизвестное и огромное - Германия. Не думаешь же ты, что она станет нам помогать за «спасибо»?
- Конечно, нет! Но и…
Гарри замялся.
- Никакого «но». Любое государство действует…
- В своих интересах, - привычно закончил Гарри.
- Вот именно.
- Кингсли? - Гарри хотел выглядеть как можно серьезнее. - А на что ты тогда надеешься? Если мы никому ничего не можем противопоставить кроме того, что мы выиграли войну? Проехаться на шее у Германского Альянса? Как?
Министр вздохнул и потер переносицу:
- Знаешь, я каждый день задаю себе этот вопрос… Нельзя сказать, что у нас ничего нет. У нас есть Отдел международного магического сотрудничества, который, правда, до идиотизма бесполезен. У нас есть неплохая сила. Но военная. И нам просто необходимо спровоцировать Францию на открытое военное вмешательство. Иначе… - Кингсли развел руками. - Ладно. Это все не темы для будущего Главы Аврората. Лучше подумай вот над чем. Кому из известных тебе людей Вульпекула Лепринц приходится родственницей?
Гарри решил, что на самом деле неплохо бы пока отвлечься от прискорбных мыслей:
- Ну-у… Она из древнего рода… Так что может быть связана с нашими чистокровными. Лепринц… - внезапно Гарри почувствовал, что на него снизошло озарение. - Кингсли. Она родственница Снейпа?
- Да, Гарри. И, кстати, тебе уже как раз пора к ней на занятие.
