Анко произнесла:
— Я могу применить одну технику Орочимару… «Мандара но Джин». Я думаю, что у меня хватит сил на нее. Если уж «Джагей Джубаку» выходит без проблем. Я выпущу из своего рта очень много змей. Они будут ядовитыми. И расползутся во все стороны.
— А нас? — спросила Наоми.
— Я передам им ваши запахи и они не должны вас тронуть. Но постарайтесь по ним не топтаться.
— Хорошо. Давайте начинать готовиться.
Сначала Хьюга нарисовал кунаем на чистом участке земли то что видел — расположение врагов в пространстве. Кое-как поделив сектора и приказав Шизуке и Тоши помочь тем, у кого будут проблемы мы стали завершать приготовления.
Наоми достала из свитка один из трофейных мечей и бросила его мне. Я пристегнул его к поясу слева, накрыв ножны сверху выкладкой с тремя кунаями.
Заалел рассвет.
Я протянул каждому члену команды по паре пилюль. Они по очереди их проглотили. Если мои сокомандницы сделали это не колеблясь, то новенькие забрасывали их в себя порядком набравшись храбрости. Лишь Куромару слизал пилюли не сомневаясь ни секунды. Хотя, возможно, это было связано с тем, что перед ним их проглотила Цуме?
Проконтролировав процессы их жизнедеятельности слабыми(чтоб неприятель не смог их засечь) импульсами лечебной чакры я, глубоко вдохнув, забросил в рот свою порцию.
Все глотали стимуляторы не разжевывая, справедливо опасаясь, что они могут быть либо горькими либо донельзя противными. И лишь я раскусил и стал жевать две пары пилюль.
Черные были на вкус горьковатым, а вот «джу-жа» был восхитительно сладко-кислым.
Когда я словил себя на том, что стою с закрытыми глазами и чуть покачиваю головой слева-направо, то подумал, что может и не следовало принимать двойную дозу.
Открыв глаза, я увидел, что все остальные тоже пребывают в нирване. Ночные краски приобрели небывалую полноту, а зрение стало очень резким. Как будто сейчас была не ночь, а солнечный день. Интересно, что дало такой эффект? Хотя чего тут гадать — очевидно же, что черные пилюльки виноваты.
— Соберитесь. — свой шепот неприятно резанул слух: — Мы должны завершить это дело… — они все открыли глаза и стали осматриваться. Очевидно, вставило не только меня. Продолжаю говорить: — Я выпущу чакру вокруг себя. Она соберется в медленно истаивающее облако. Все, что будет в этом облаке, перенесется «шуншином» со мной. Дабы не потеряться по пути, просто выпав из облака, постарайтесь касаться меня или части моей одежды рукой. Я знаю, что многие считают «шуншин» довольно медленной техникой. Но мой — почти мгновенный. Практически, я его выполняю без печатей. То есть я просто выплесну чакру и в следующую секунду мы окажемся над их лагерем с тем, что было у меня под ногами. В данном случае — это будут камни. Всем все ясно? Тогда приступаем.
Они протянули руки и вцепились в меня. Особенно постарался волчара Цуме.
Я же мгновенно выпустил чакру и применил «шуншин».
Возникли мы точно над неприятно слепящим костром.
Разогнанное стимуляторами сознание за какое-то мгновение охватило то, что я увидел.
Похоже, что это была многоразовая стоянка шиноби Кумо. Нечто вроде тайной базы. Маленькая щель-пещерка между двух огромных скал. Похоже, что она была совсем маленькой и просто не вместила в себя тех, кто остановился тут. Крохотный костер горел пред входом, освещая проснувшихся вокруг него шиноби и недремлющих часовых, в эту секунду повернувших лица, все как один, в другую сторону.
Теневые клоны сенсора. Хотя, они все почувствовали мой выброс чакры.
Некоторые из шиноби тоже ощутили его и проснулись.
Я выделил чакру и поменял ее природу одновременно на Воду и Воздух. Смешавшись, они образовали Лед. Я метнул две сосульки во вражеских шиноби А-класса, которых оставили на меня.
Они еще были в полете, как в костер влетела еще одна огромная ледяная сосулька и, лопнув, разбросала угли в стороны. Костер пыхнул огнем в последний раз и погас.
В первые секунды враги не были способны к сопротивлению и мы полностью воспользовались этим. Это была бойня — Учихи двигались с такой скоростью, что возникало впечатление будто они используют «шуншин» на короткие расстояния.
Когда я увидел Цуме, которая ударом скрюченных пальцев оторвала голову какому-то темнокожему парню, мне неожиданно пришло в голову, что у собачьих зрачки круглые как у людей, а вот у некоторых кошачьих — он вытянутый… И Цуме явно близка не к собачьим.
Куромару с упоением рвал какого-то шиноби на куски — тот отчаянно звал на помощь. Вот только помочь ему было некому.
Наркотик подействовал на меня чересчур сильно. Я неожиданно почувствовал искры врагов невероятно четко и, схватив их, сдавил.
Все вражеские шиноби пытавшиеся как-то организоваться попадали сначала на колени и закричали от боли, расцарапывая себе лица.
Я и забыл, что на мою искру действуют местные наркотики. Мне стало казаться, что я возвратил все свои силы как псиона. Могущество опьянило меня. Разведя руку в стороны я задрал голову к небесам и засмеялся.
До меня донеслась команда Наоми:
— Вяжите их! Парализующие печати на лица…
«Зачем?» — шевельнулась мысль. «Я убью их…»
Я еще сильнее сдавил их искры и вражеские шиноби стали смеяться, вторя мне. Вот только их смех был наполнен болью и страданием.
И тут из пещерки вырвалась странная аномалия — сдвоенная искра. Двойная звезда. Джинчуррики? Наш почему-то выглядит совсем иначе…
Оборвав смех, я посмотрел на аномалию и увидел красивую русоволосую женщину, обхватившую свою голову и бежавшую, не разберая дороги. Выбежав за пределы лагеря, она запнулась о какой-то булыжник и покатилась.
Подняться она смогла только на четвереньки.
Я улыбнулся и возник прямо над джинчуррики. Мгновение и я припечатал ее к камням ударом ноги. От удара ее конечности разъехались в стороны и она опять упала.
Перевернув ее на спину телекинетикой, я встал рядом с ней на камни. От близости к моей искре, источнику боли, она забилась чуть ли не в агонии.
Наклонившись, я положил на ее живот ладонь и возник в ее внутреннем мире.
Темный лес. Большая поляна. На ней стоит огромная двухвостая кошка, сотканная из синего пламени. Она громоподобно рычит и бросается ко мне. Я грустно улыбаюсь, поднимаю руку и вижу, что я здесь пребываю в виде иллитида: вместо человеческой руки моим глазам предстает конечность иллитида. Приняв это как должное, я одним «импульсом» впечатываю кошку в землю, а другим отшвыриваю ее в возникшую за ее спиной огромную клетку. Она вскакивает и, рыча бросается на решетку. Однако та меняет форму, превращаясь в обычный стальной куб, который начинает ужиматься в размерах. Кошка бьется, но ничего не может сделать. В какой-то из моментов я всовываю щупальце во внутрь куба, прямо через стальную стенку. Вытащив его, я выбрасываю за его пределы женщину в костюме джонина. Она испуганным взглядом смотрит на меня. Я же сжимаю куб до размера с ноготок и роняю его на землю.
Безразлично отвернувшись, я выхожу из ее внутреннего мира.
В реальности прошло лишь мгновение. Ну и отлично.
Быстро окинув взглядом дело рук своих, я отметил что другая самая яркая искра стала настолько слабой, что стала теряться в свете другой.
Прекратив давить искры, я поднял свою руку и долго смотрел на нее.
В голове билась лишь одна мысль: «Почему я был там иллиидом?» Ответ был, но он мне ох как не нравился. Неужели я так долго жил в его шкуре, что стал им…
Нет. Нет…
Рассвет. Из-за далекого горизонта показался краешек солнца.
Скрипнув зубами, я подхватил потерявшую сознание женщину за жилетку и потянул ее обратно к лагерю.
Мои сокомандники уже повязали всех и даже налепили им на лица парализующие печати.
Меня встречала Наоми с Сенго, маячащей у нее за правым плечом.
Их глаза расширились от удивления, когда они увидели кого я волоку обратно в лагерь.
Затянув ее в лагерь, я швырнул женщину к остальным. Она пришла в себя и сумела подтянуть под себя ноги и чуть приподняться с земли.
— Чудовище… — прошептала она.
— Мы все — чудовища. — отвечаю я ей.
Сзади подошли остальные. Наоми спросила:
— Ты ее словил? Как? Словить взрослого джинчуррики живым? Да это вообще возможно?
— Я подавил ее кошку.
Генма зашептал:
— Это что — Нии Югито?
Что-то наркотик влияет не только на мою силу, но и на мозги. Не суметь сложить два и два, не узнать методом исключения имя одного из двух джинчуррики Облака — это критично…
— Что ты будешь делать с ней? — спросила Цуме, стирая какой-то тряпкой кровь с лица.
Я хмыкнул:
— Вероятнее всего, мы вручим ее Хирузену с предложением вернуть ее Кумогакуре за выкуп.
— А может — просто убить? Мы вернем сильное оружие нашим врагам прямо в руки.
