— Поясни.
— Ключи от Ада это не дар, это тяжкий крест. Который несёт Ангел падший, но не раскаявшийся. И Ангел Смерти не должен видеть. Чтобы остаться беспристрастным. Но он должен чувствовать. И он чувствует. Он пропускает через себя, всё то, что незримо творится на Земле.
Она помолчала, выдохнула и непроизвольно подошла ближе к Геральду.
— Понимаете, Земля это система, самонастраивающаяся, саморегулируемая. И лишь человек, сам человек, постоянно выводит эту систему из строя. И именно поэтому ни эпидемии, ни войны, ни наводнения, ничего не случайно. Потому что задача Абадонны — удержать чашу равновесия… не дать миру провалиться в хаос…
Стоило ей подойти, как тягучий миндаль заклубился вокруг него лёгкой дымкой, словно создавая невидимую пелену, что окутала их и скрыла от всех остальных в этой аудитории. Её глаза мерцали, переливаясь искрами яркого сапфира. Он всматривался в эти глаза, все глубже окунаясь в прохладную синь. Миндаль уже не раздражал.
— Равновесие — это результат любого противостояния. И Абадонна вынужден беспристрастно наблюдать за Смертью. Отмерять эту смерть, поддерживая равновесие. Постоянно нарушаемое самим человеком. Он должен чувствовать, слышать…
Они замерли друг напротив друга. Не отрывая взгляда. Пытаясь разглядеть в другом — то незначительное изменение, что позволило им впервые увидеть друг друга. Разглядеть скрытые грани, заметить тонкую нить интереса, ощутить легкое волнение.
— Что он должен слышать, Вики? Что? Скажи мне…
Она плавно подняла левую руку, сложила её, изображая чашу, пальцы правой руки соединила вместе, словно держа там горошенку. И медленно опуская правую руку в левую, произнесла:
— Он должен слышать, как последняя капля падает в чашу, нарушая её равновесие, и заставляет выплеснуться её содержимое наружу. И в этот момент, он должен чётко осознать, прочувствовать, что стало последней каплей, и лишь потом, пропустив через себя всю боль, отмерить необходимое количество смерти, чтобы восстановить равновесие… — и пока она говорила, её правая рука коснулась ладони левой.
— Кап…
— Садись, Вики. Отлично, — хрипло выдохнул он, и встал, разрывая магический кокон её миндаля, выныривая из омута её синих озер.
— Оойййй, — тихо произнесла она, очнувшись от странных эмоций. И смутившись, быстро юркнула на своё место.
— Что это только что сейчас было? — зашептала Мими, оглядывая слегка ошарашенную подругу.
— Он. Поставил. Мне. Высший. Балл. Ачуметь.
И Вики спрятала лицо в ладонях рук, а потом сжала их в кулачки у лица и тихонечко запищала от радости.
Её реакция не ускользнула от его синих глаз. Слегка усмехнувшись, он качнул головой, наблюдая, как искренне она радовалась высшей оценке. Но она её заслужила. Абсолютно точно почувствовав ту грань, на которой стоит падший Ангел Смерти, хранящий ключи от ворот Ада. Впервые, он увидел в ней не просто серокрылое существо. Он впервые увидел её способность мыслить за гранью предложенного. Отыскать причину и взаимосвязь. Осознать последствия.
Бальзам ещё долго омывал его душу, заставляя испытывать удовлетворение.
— Так ты интересуешься Адом, Непризнанная?
Голос раздавшийся над ухом заставил Вики вздрогнуть.
— Я интересуюсь всем, что преподают в этой школе, в отличии от тебя, Люцифер, — ответила она не поворачиваясь, и осознано делая ударение на первый слог его имени.
— Могу дать пару частных уроков, чтобы ты смогла узнать Ад поближе.
Закончив собирать свои тетради в сумку, Вики наконец повернулась к демону и прямо посмотрела в его красные горящие глаза.
— Обязательно обращусь к тебе за консультацией, если она мне понадобиться. А сейчас, дай пройти, я опаздываю к Мисселине.
— Не так быстро, Непризнанная.
Он оглядел её с головы до ног и обратно, прищелкнул языком, и остановил свой хищный взгляд на вырезе её кофты.
— А ты ничего так, ладная.
— Ты тоже вполне себе ничего, если не ведёшь себя как полный кретин.
Красные глаза мгновенно вспыхнули, а рука непроизвольно сжала шею Вики.
— Помни, с кем говоришь, Непризнанная…
— Я помню. Но я тебя не боюсь, Люцифер. Ты мне просто безразличен.
И скинув его руку со своего горла, она протиснулась между телом демона и партой и выскользнула из аудитории.
— А вот это ты зря, Непризнанная… Ой, зря….
Сняв повязку, Мисселина покачала головой.
— Ну, не молчите же, скажите хоть что-то.
Мисселина ощупала крылья, попробовала их расправить. Правое крыло выглядело вполне здоровым. Но вот левое…
— Боюсь, Вики, нам придется ещё раз повторить всё тоже самое. Левое крыло срастается не правильно. Словно что-то ему мешает… Ты не задевала его? Не трогала?
— Нет, я всё делаю очень аккуратно, практически их не задевая.
— Мне жаль, детка, придется сломать его ещё раз. Но мы можем перестать, и просто подождать.
— Нет, — Вики покачала головой. — Если нужно — ломайте. Помогите мне вернуть моё небо…
Мисселина кивнула.
— Хорошо. Раздевайся, ложись. Я сейчас подойду.
Она сломает эти кости ещё раз, она вытерпит, пока у неё есть надежда вернуться сейчас. Она не понимала, почему это так важно для её. Но в глубине души она чувствовала, что её Змей всё ещё ждет, а без крыльев ей туда не добраться…
— Беру свои слова назад, — произнес Фенцио, войдя в учительскую и заметив там Геральда. Демон как обычно, сидел закинув ноги на стол, скрестив руки на груди и откинув голову назад, витая где-то в своих демонических мыслях.
— Какие именно? — не меняя положения спросил демон.
— Я про Фариа.
— А-а-а-а… — задумчиво протянул Геральд.
— Видел тут его на днях.
— Что ты забыл в Аду, мой белокрылый друг?
— Я? Ничего. Фариа навещал Уокер в лазарете.
Геральд поднял голову и посмотрел на Фенцио, который налив себе чаю, удобно расположился в кресле.
— Не смотри на меня так, я сам не поверил бы, если бы не столкнулся с ним в коридоре.
— И?
— И ничего. Дело у него тут было, личное, видите ли. Это потом мне уже Мисселина поведала что за дело, да я и сам догадался. После твоих слов про дружка.
— Личное?
— Угу, так и сказал. Личное.
— Да ну, не может быть.
— Ага… Ад бы побрал этих Уокер… И старшую… И младшую… — нахмурился Фенцио, вспоминая о чем-то своем.
— Младшая не такая. В отличии от старшей, о которой я тебя сразу предупреждал.
— Скажите пожалуйста… Не такая… Давно ли она тебя раздражать перестала?
Геральд оставил вопрос Фенцио без ответа.
«Личное дело».
Да что такого личного может быть между древним старцем и Непризнанной? Наверняка, просто навестил, узнав, что она в лазарете. Но с каких это пор, Фариа, навещает кого-то в лазарете? Особенно Непризнанных? С чего бы это?
Да нет… ничего такого…
Но он соизволил выползти из библиотеки. И не просто выползти, а долететь до Школы.
«Личное дело».
Мысленно выругавшись, Геральд выбросил мысли о Фариа из головы, и посмотрев на Фенцио спросил:
— Как там твой Дино?
— Да вроде ничего.
— Куда там его ты пристроил? Забыл…
— К архангелу Гавриилу.
— Справляется?
— Да. Надеюсь, у него все сложится иначе.
— Не переживай, он сильный малый… Не то что Люцифер. Заносчивый, самовлюбленный, эгоистичный сукин сын.
— Ну, ему есть в кого… Яблоко от яблоньки…
— Как раз-таки этот от своей яблони далеко укатился.
— Да, вернул его папаша в школу, на наши головы.
— И не говори…
Они замолчали, думая о чем-то своем.
Комментарий к 6. Равновесие боли Поскольку мы с героями топчемся уже в конце этой истории на 156 странице, а тут все только начинается, то я и предположить не могла что сцена Фенцио и Фариа могла бы значить что-то другое))) Учитывая их совместную передачу...
Но, как говориться, из песни слов не выкинешь...
