Включая твою палочку.
Лицо Гарри побелело. Северус не мог сказать, было ли это от гнева, боли или страха. Ребёнок прикусил губу, словно сдерживаясь, чтобы не сказать что-нибудь.
— Теперь, — продолжил Северус, — поскольку твою шею фиксирует заклинание, а не магловское устройство, у тебя есть выбор: принять душ или освежающие чары. Чары не так эффективны, как душ, но они, вероятно, больше подходят при твоей застенчивости.
— Лучше чары, — очень тихо сказал Гарри.
Северус кивнул и, направив свою палочку на мальчика, почистил одновременно и одежду, и ребёнка.
— Возвращайся в постель, — велел Северус. — Твоё лечение ещё не закончено. Когда это произойдёт, я сниму обездвиживающее заклинание.
От интонаций Северуса Гарри недоверчиво сузил глаза, подозревая какой-то подвох.
— Почему здесь так… сыро? — спросил Гарри, забираясь в постель. Изголовье кровати оставалось приподнятым — так было безопаснее для заживающего горла ребёнка.
— Влажный воздух легче переносится дыхательными путями. Тебе не холодно?
— Нет, — последовал угрюмый ответ.
Это будет очень долгий день.
— Хочешь что-нибудь почитать? — спросил Северус, пытаясь быть вежливым.
— Зачем вы это делаете? — буркнул мальчик.
— Потому что это мой долг, — Северус даже не потрудился притвориться, будто не понял, о чём речь.
— Вы просто не хотите, чтобы чёртов Мальчик-который-выжил умер под вашим грёбаным надзором! — Гарри снова сжал кулаки, вцепившись в одеяло.
— Неужели ты думаешь, что никого не заденет твоя смерть, Гарри? — ровным голосом спросил Северус.
— Я… — ребёнок запнулся, потом тихо пробормотал: — Нет… не совсем, — он помолчал, явно шокированный собственным признанием, и продолжал уже громче: — Кто будет скучать по мне? Они все хотят Гарри грёбаного Поттера. Я им не нужен. Вы всегда так говорили… что у меня тут фан-клуб. Они просто судачат обо мне за моей спиной и… — он замолчал, тяжело дыша.
— Ну, а твои друзья? — Северус мгновение помолчал, а затем спросил: — Ты всё ещё сердишься на них?
— Я не хочу об этом говорить, — буркнул мальчик.
Северус с усилием расслабил челюсти, пытаясь избежать головной боли.
— Ну и когда вы отправите меня в Мунго или куда там ещё волшебники отправляют людей, которые слетели с катушек? — Гарри опустил глаза, хотя и не мог наклонить голову.
— Ты в самом деле так думаешь? — мягко спросил Северус. — Что ты сошёл с ума?
— Ну, это же не совсем нормально, взять и… сделать то, что сделал я, верно? — Гарри, сузив глаза, настороженно посмотрел на Мастера зелий.
— Даю тебе слово, Гарри, я никуда тебя не отправлю, — серьёзно сказал Северус.
Гарри озадаченно нахмурил брови.
— Что? — спросил Северус, удивляясь, почему мальчик вдруг так растерялся.
— Мы… разговаривали… вчера вечером? — медленно спросил Гарри.
— Да, совсем немного, — осторожно сказал Северус.
— О, — Гарри сильно покраснел, — вы… рассказывали мне сказки? — спросил он нерешительно, словно сомневаясь в достоверности своих воспоминаний.
— Да, — кивнул Северус. — Ты несколько разволновался, когда мадам Помфри обрабатывала твою шею. Мне показалось, что сказки тебя успокаивали.
— Мы говорили о тёте Петунии, не так ли? — Северус и не думал, что Гарри сможет покраснеть ещё сильнее.
— Да, собственно говоря, — холодно произнёс Северус, с трудом сдерживая гнев, который он испытывал к этой женщине.
Гарри, должно быть, ошибочно принял тон опекуна на свой счёт, и его подбородок задрожал.
— Простите, — сказал он дрогнувшим голосом.
— За что же? — Северус наблюдал, как взгляд Гарри заметался в поисках спасения, зная, что он не сможет легко его найти. Даже перевернуться в постели и свернуться калачиком было невозможно из-за заклинания, которое всё ещё сковывало его шею.
— От меня так много хлопот. Я не хотел доставлять вам столько проблем, — быстро прошептал Гарри. — Наверное, тётя Петуния была права. Было бы лучше, если бы я умер маленьким.
Мастер зелий едва не аппарировал из комнаты, чтобы разыскать Петунию Дурсль и посмотреть, помнит ли он некоторые из проклятий, которые узнал, будучи Пожирателем Смерти.
Вместо этого он придвинул свой стул поближе к кровати.
— Послушай меня, Гарри, — сказал он, накрыв ладонью руку мальчика. — Я знаю, ты — самое лучшее, что было в жизни твоей матери. Она сама мне так сказала.
Гарри резко втянул в себя воздух. Он вглядывался в лицо Северуса, словно ища признаки обмана или насмешки.
Где-то в глубине души Северусу казалось, что Лили подсказывает ему правильные слова для своего сына:
— Они с Джеймсом Поттером поженились за два года до твоего рождения. Твоя мать пошла на всё, чтобы произвести тебя на свет. Она сделала бы всё, чтобы защитить тебя.
— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросил мальчик.
— Она была моей лучшей подругой, Гарри, — у Северуса защемило в груди. — Если бы тебе понадобилось зелье весьма деликатного, щекотливого характера, к кому бы ты пошёл? Ты не был ни нежеланным, ни незапланированным ребёнком. Совсем наоборот. Твоя мать пришла ко мне за зельем, чтобы помочь ей зачать тебя.
Он рассказал Гарри столько правды, сколько собирался. Возможно, когда-нибудь… Но в нынешнем хрупком душевном состоянии мальчику не стоило сообщать подробную информацию. А пока ребёнок должен знать, что он нужен. Что он чей-то.
У Поттера сдали нервы. Северус пересел на кровать и притянул Гарри к себе, так что тот прижался лбом к его груди. Северус не хотел, чтобы ребёнок задохнулся, учитывая повреждения гортани.
— Ш-ш-ш…
— Но… но она умерла… — раздался шёпот, похожий на крик.
— Да, — мягко подтвердил Северус. В конце концов, больше сказать было нечего.
Гарри говорил ещё что-то, но слова утонули в потоке детских слёз.
— Ш-ш-ш, мы поговорим позже, — шепнул Северус и погладил мальчика по спине, пытаясь успокоить. Слёзы никак не помогут его горлу.
Гарри было всего тринадцать, он оправлялся от довольно серьёзных травм, а целебные зелья, которые мальчик принял, обладали седативными свойствами, поэтому вскоре дыхание ребёнка стало глубже, и он обмяк в объятиях Северуса.
Зельевар осторожно уложил Гарри, сняв с него очки, положил их на прикроватный столик. Немного подумав, он призвал томик «Сказок Барда Биддла» и поместил его под очки.
Откинувшись на спинку стула, он прикидывал, не позвать ли домового эльфа Поппи, чтобы тот принёс ему чаю, когда в открытую
