- Какие нежности! Не ожидал! А Малфой! Какой благородный поступок! Я думал, он недалекий мальчишка, только и способный, что подражать своему отцу, да исподтишка делать гнусности.
Гарри глубоко вздохнул, когда волшебник опустил палочку, а Волдеморт, между тем, продолжал:
- Однако, твоему обаянию поддаются все, даже такие люди, как Малфой. Когда я был молод, передо мной тоже преклонялись, мной восхищались, за мной пошли самые могущественные маги… Гарри, посмотри, мы же похожи! Разве у тебя никогда не возникает желания доказать всем этим ничтожествам свое неоспоримое превосходство? Я предлагаю тебе власть, силу, - слова лились и словно застывали в воздухе, переливаясь великолепной огранкой, а Темный Лорд вдруг перешел на шепот:
- Ведь есть то, чего ты желаешь больше всего на свете? Я могу дать тебе это.
«Есть», - подумал Гарри. Раньше это была неосуществимая мечта вернуть родителей, а теперь…
А голос нашептывал:
- Я могу отдать тебе Малфоя, сделать его твоим рабом… Он будет принадлежать только тебе, хочешь?..
«Хочу!» - закричала страсть, свернувшаяся змеей в клубок вокруг сердца. Но даже сквозь ее крик был слышен другой голос, который так походил на голос матери: «Чего ты жаждешь больше всего, Гарри?». Мальчик задумался лишь на мгновение, но ему не было смысла лгать самому себе: «Чтобы Драко был счастлив». - «А разве может быть счастлив раб? Пленник вечно ищет волю: даже тогда, когда она уже не важна, когда зависимость становится желанной. Но человеку свойственно стремиться к тому, чего у него нет. И даже полюбив своего господина, раб продолжает желать свободы. Его душа рвется навстречу ветру, и собственная любовь кажется ловушкой, клеткой, из которой не выбраться... И, не сумев принять это противоречие, человек ломается и погибает: медленно, с каждой новой секундой, умирает частичка его свободной души. Поэтому счастливыми могут быть только двое равных!».
«Да и кого из своих близких я сделал счастливыми? Рядом со мной только боль и смерть. Мама с папой, Сириус, теперь чуть не погиб Дамблдор - я не хочу такой судьбы для Драко», - и Гарри, отметая прочь соблазнительные видения, где Малфой принадлежит только ему, сказал:
- Нет. Я не хочу.
Волдеморт расхохотался.
- Я предвидел это. Такой волшебник, как я, обязан наперед просчитывать ходы. Что ж, мой юный враг, ты не оставил мне выбора, - и он взмахнул палочкой, призывая своих слуг.
- Мой Господин… - Беллатриса Лестрейндж остановилась на почтительном расстоянии, преданными и совершенно сумасшедшими глазами глядя на своего повелителя. Тот кивнул и произнес, медленно растягивая слова:
- Иди и приведи ко мне Драко Малфоя.
Черные глаза колдуньи сверкнули и она, прошептав: «О… сладкий мальчик…», аппарировала.
Маг повернулся к Гарри.
- Можешь не сомневаться в ее способностях. Для меня Белла взорвет весь мир, но выполнит поручение.
И, словно читая мысли мальчика, Волдеморт продолжал:
- В идеальной защите Дамблдора тоже есть слабые места и, уж поверь мне, она их найдет. А Люциус Малфой ничего не узнает, и не придет за своим сыном. У тебя есть время подумать, пока здесь еще нет младшего Малфоя, а потом я буду действовать другими методами.
* * *
О Мерлин… Почему он вздрагивает каждый раз, как открывается дверь?
Почему так ждет хоть кого-то из гриффиндорцев?
Почему всматривается в лицо Грейнджер, которая стала часто приходить его навещать (и, кстати, оказалась интересным собеседником, если ей не язвить)?
Почему не решается спросить у нее, почему…
…ПОЧЕМУ не приходит чертов Поттер?!
* * *
С каждым днем он хотел увидеть Гарри все больше. Настолько, что нетерпеливо вскакивал всякий раз, как мадам Помфри заходила в палату. Драко мерещился за ее спиной знакомый силуэт, но, когда это снова оказывался кто-то - кто угодно, только не Гарри - Малфой, сцепив зубы, сжимал волю в кулак, чтобы не заорать: «Ну, где же ты?!»
Его не интересовало ничего, что происходило в школе, и о чем так увлеченно рассказывали однокурсники: «Паркинсон встречается с Дином Томасом, Невилл Долгопупс на трансфигурации превратил свою жабу в сгусток вонючей грязи с лапками, а Снейп, кажется, помыл голову».
Единственно, на Драко произвело впечатление известие о нападении на школу. Блондин напрягся и слегка дрогнувшим голосом спросил у Забини:
- Никто… не пострадал?
- Нет. Похоже, Пожиратели не нашли того, кого искали.
«Гарри успел защититься», - мелькнула мысль, от которой сразу стало спокойнее на душе, но не уменьшилось желание увидеть Поттера.
Через две недели его выписали. За это время произошло еще несколько нападений, причем с совершенно неожиданных сторон. Ученики, до этого времени уверенные, что Хогвартс - неприступная крепость, поняли, что полагаться стоит не только на магическую защиту Дамблдора, но и на собственные силы. К тому же, директор надолго пропадал, а вернулся совершенно расстроенным и будто потерянным.
И главное, нигде - ни в Большом Зале, ни в коридорах замка, ни на сдвоенных уроках с гриффиндорцами - Драко не встречал Поттера. Но не мог переступить через свою гордость и спросить у друзей Гарри, где он. Правда, уже через пару дней Малфой посмотрел на Гермиону таким умоляющим взглядом, что девушка не выдержала, и сама подошла к нему после урока.
- Пойдем, Драко, мне нужно сказать тебе кое-что, - в ее обращении было что-то такое, что заставило слизеринца вздрогнуть. Он кивнул и молча пошел за девушкой, пытаясь не поддаться чувству, что слова, которые она сказала, несут гораздо большее, чем они обозначали.
Они нашли пустой коридор, и Гермиона опустилась прямо на ступеньки, закрыв лицо руками.
- Что… что случилось? - Драко присел рядом и, не удержавшись от внезапного порыва, обнял девушку. Ее худенькие плечи задрожали.
- Гарри… Он спас Дамблдора и оказался у Волдеморта, - и, обвив руками Драко, Грейнджер сделала то, что еще месяц назад было совершенно невозможно - заплакала, спрятав лицо у него на груди.
Откуда она узнала, что Драко небезразличен ее друг? Парень не задумывался над этим, он вообще с трудом улавливал суть происходящего, просто сидел и машинально гладил девушку по спине, приговаривая: «Все будет хорошо… вот увидишь… все будет хорошо…»
Гермиона, наверное, почувствовала что-то необычное в его поведении, потому что подняла голову и, отстранившись от Драко, взглянула ему в лицо. Глаза цвета расплавленного свинца застыли, направив взгляд в одну точку. В них не было ни слез, ни безумного отчаяния - просто жуткое оцепенение. «Такой взгляд, наверное, у мертвеца», - подумала девушка и, ужаснувшись своей мысли, встряхнула блондина за плечи. Он вздрогнул и непонимающе уставился на нее.
- Драко… Мы придумаем что-нибудь, мы найдем его, я обещаю тебе! - горячо зашептала она, поглаживая его руку своей.
- Их не найдет никто! - раздалось из-за выступа стены, а затем, прежде чем ученики успели опомниться, тот же голос произнес:
- Остолбеней! Экспеллиармус! - и Гермиона, отлетев, ударилась о стену с такой силой, что из каменной кладки вылетело пару камешков; у Драко же из пальцев выскользнула волшебная палочка. Через секунду Беллатриса Лестрейндж оказалась рядом со слизеринцем и схватила его за руку.
* * *
Незримый для Драко портал перенес их из Хогвартса в какое-то подземелье. Каменные стены, будто поглощающие свет черных свечей, ни одного окна, чтобы пропустить хоть несколько лучей солнца, расхаживающий из угла в угол темный маг в длинной развевающейся мантии и… Гарри.
«Мерлин мой, что с ним сделали!..»
Голова склонилась вниз, черные волосы растрепались еще больше, чем обычно, одежда порвана, руки прикованы к стене… он, кажется, даже не видит, что происходит вокруг. Хочется закричать, подбежать, но ноги не слушаются, а голос неожиданно пропал куда-то, словно горло сжал спазм. Лишь в глубине души крохотной птичкой бьется радость, что они с Гарри - вместе…
Чтобы вывести Поттера из состояния оцепенения, Волдеморту понадобилось произнести только несколько слов:
- Малфой уже здесь.
Гриффиндорец вскинул голову, и в ту же секунду встретился взглядом с серыми глазами, в которых бился невыразимый страх. И почему-то Гарри понял, что боится Драко не за собственную судьбу.
- Ну, так что же? - Лорд саркастически улыбнулся. - Ты согласишься на мои условия или я поговорю с Малфоем?
Гарри молчал, пытаясь сделать вид, что его совершенно не интересует участь слизеринца. Волдеморт только ухмыльнулся и, подойдя к Драко, произнес, растягивая слова, словно затем, чтобы усилить их эффект:
- Что ж, тогда начнем представление. Оно обещает быть интересным, судя по внешности нашего пленника, - маг приподнял подбородок Драко, и легонько провел пальцем по его губам. Блондин вздрогнул и отдернулся, а стальные глаза теперь смотрели с выражением непередаваемого презрения и отвращения.
- Не беспокойся, мой милый, я не причиню тебе боли, - глаза Волдеморта сверкнули красным огнем, и он закончил:
