Зачем вам, тупым волшебникам, бегать за новостями и за деньгами, когда на кону жизни, я никогда не пойму. И глядя на тебя сейчас я понимаю, что ты пережил достаточно, чтобы что-то получить взамен. Ты даже пытался нас предупредить. Даже несмотря на то, что ты волшебник, ты не так уж плох.
Гоблин нерешительно хлопает Гарри по плечу, тактично игнорируя тот факт, что рот Гарри широко раскрыт от удивления и недоверия.
— Оставь себе, — говорит гоблин — или оставь где-нибудь здесь, или верни владельцу. Что касается Гринготтса, ты выиграл честно и справедливо, у нас претензий нет. Просто убирайся отсюда. Не все гоблины знают всю ситуацию, так что лучше поторопись. Если ты умрешь, никто не будет в этом виноват, кроме тебя.
— Спасибо, — бормочет Гарри. Вспоминая свои уроки с Вальбургой и их повторение в современных книгах и от библиотечного портрета, он добавляет — Я у вас в долгу.
Как и ожидалось, гоблин удивлен, но затем его губы расплываются в широкой кровожадной улыбке.
— Ты пожалеешь об этом, мальчик-волшебник. А теперь уходи отсюда.
Гарри кивает, убегая в противоположном направлении от гоблина, который извлекает из ниоткуда длинный острый меч и со злобной ухмылкой врывается в бой.
Затем Гарри останавливается, подавляя инстинкт бежать, бежать и бежать, пока его ноги не перестанут двигаться.
Ему нужно подумать. Глубоким вдохом он достаточно успокаивается, чтобы его мозг смог снова начать работать.
Как ему выбраться отсюда? Какие инструменты у него для этого есть? Магия по-прежнему запрещена до тех пор, пока она не является случайной — или беспалочковой, магией, на которую он не способен — и он всё еще несовершеннолетний, поэтому ему нужно что-то еще. Меч, который он вытащил из хранилища, мог бы помочь. Он же всё ещё валяется где-то там?
Он оборачивается и возвращается на то место, где проснулся, всего за несколько шагов. И да, действительно — золотой меч, острое лезвие, рукоять со знакомым орнаментом. Он понятия не имеет, как им пользоваться, но это лучше, чем ничего. Он хватает его правой рукой, левая все еще горит. Рука помнит его форму, так долго он сжимал его. Пальцы его левой руки дергаются, посылая волну боли через всё тело. Он стискивает зубы и не обращает на это внимания.
Решительно Гарри поворачивается назад. Гоблины, должно быть, приехали сюда на вагонетках. Может быть, он сможет использовать одну из них — нет, невозможно. Он не знает, как ими управлять. Может быть, ему стоит просто пойти по рельсам? Невозможно. Он знает, что пути все время пересекаются, и для него все они бессмысленны со всеми взлетами и падениями, которые они проезжали на пути к предполагаемому хранилищу директора. Возможно, некоторые из этих путей предназначены только для того, чтобы дезориентировать клиентов. Если это так, то их план сработал идеально. Гарри ничего не помнит, кроме чувства тошноты и страха. Он знает, что они проходили мимо каких-то рек и были залиты водопадом, и что там был… о.
Дракон.
Может быть, он сможет убедить его подняться наверх?
Но он был связан и прикован. Может ли он летать? Поможет ли он ему? Знает ли он, где находится выход?
Снова звучат шаги. На этот раз их много, и они медленнее, ходят туда-сюда несколько раз, как будто они сражались, и одна сторона была вынуждена отступать.
Как только он пришел к такому выводу, директор поворачивает из-за угла, воздвигая защиту, которая, судя по мерцанию, не продержится долго. Он делает перерыв, чтобы отдышаться и вытереть пот со лба. Увидев Гарри — стоящего все еще там? — он тут же оживляется.
— Уходи, мой мальчик! — кричит он — Бери чашу и уходи! Я буду прямо за тобой!
Чаша.
Гарри заберет чашу с собой? Ведь это краденое имущество.
Но, с другой стороны, гоблин сказал, что он её заработал. Значит ли это, что она теперь его?
Он этого хочет? Что он будет делать с чашей Пуффендуй? Или с крестражем Темного Лорда Волдеморта?
Подождите, последнее может быть полезным. Может быть, он сможет выторговать себе выход из еще одного из тех сценариев, в которых он оказывается по вине директора перед Тёмным Лордом. Если он когда-нибудь сможет преодолеть свою иррациональную потребность сохранить свою вторую половинку в живых, и инстинкт выживания, который говорит ему держаться от него как можно дальше, и его сердце, которое кричит ему, чтобы он поспешил к нему и никогда не покидал его, Кубок понадобится, чтобы убедить в чём-нибудь Темного Лорда. Это означает, что он должен оставить его себе.
Он решительно берет чашу и кладет ее в карман. С другой стороны, он случайно взглянул на директора, который наблюдает за ним с улыбкой на лице. Гарри корчит гримасу, от которой болит каждый мускул ниже глаз на его лице и отводит взгляд. Он спешит за угол и быстро вытаскивает свой сундук, все еще непривычный своими формой и цветом после всего лишь одного года использования. По крайней мере, он защищен лучше, чем предыдущий, и к тому же проклят. В конце концов, браслет почти готов, и он останется с таким уровнем защиты до тех пор, пока Гарри не разовьет в себе более глубокое понимание магии, выходящее за рамки того, чему его может научить Хогвартс. Это оставляет ему много свободного времени, и большую его часть он тратил на сундук. Он заталкивает чашу внутрь так быстро, как только может, а затем снова уменьшает сундук — он делает это с помощью постукивания палочкой по крышке сундука, заколдованного так же, как его первый сундук, прежде чем он потерял его из — за любопытства Темного лорда Волдеморта — и возвращает его на место в карман.
Звуки боя становятся всё ближе, достаточно близко, чтобы Гарри мог слышать каждое заклинание и каждый случайный разговор. Гоблины, по-видимому, воспринимают происходящее, как упражнение, спускаясь в подземелье парами, пока не будут побеждены и истощены, а затем меняются, чтобы каждый мог «потренироваться».
Гарри тихонько убегает, огибая повороты и дважды оглядывается.
Наконец он достигает места, где дракон прикован цепью.
— Великий дракон, — торопливо говорит он — давай заключим сделку. Я освобожу тебя отсюда, а ты выведешь меня из этого здания. Тебе подходят такие условия сделки?
Дракон некоторое время принюхивается, его незрячие глаза ходят из стороны в сторону и сверху вниз.
— Да-да, волшебник, давай договоримся, давай договоримся! Я свободен, ты свободен, и мы все уходим отсюда! — дракон напевает, взмахивая своими огромными крыльями так сильно, как только может от
