(было бы очень обидно, если бы кто-то в него камнем запустил, правда? посмотри, какой там симпатичный булыжник валяется. давай, братан, я же знаю, ты хочешь. не сопротивляйся)
…поэтому складывалось впечатление, что я в гости к эксцентричному миллиардеру забрел или молодому олигарху. Денег у этого человека в любом случае столько, что удавиться можно.
— Охренеть, да? — Нацуки заметила мою реакцию и дернула меня за рукав. — Моника нас только раз к себе приглашала. После второго или третьего клубного собрания. Чаю попить и узнать друг друга получше. Мы с Юри прихренели порядочно, но постарались себя в руках держать, а вот Саёри…
— А что Саёри? — спросил я. Впрочем, зная ее, предположить нетрудно. Теперь любопытно, подтвердится ли мое предположение.
Нацуки закатила глаза.
— Да понесло ее! Как будто в парк развлечений попала. Вместо того, чтоб чай пить спокойно, она весь вечер по дому туда-сюда шарилась и Монику доставала расспросами, что и сколько тут стоит. Под конец уже всех достала, даже Юри. Так и не посидели нормально, и мне пришлось потом брауни одной доедать. А это, чтоб ты знал, совсем не прикольно!
Я едва сдержал улыбку. Угадал, черт возьми. Для Сайки с ее легкой натурой и щенячьим энтузиазмом такие места все равно что Диснейленд. Моника могла бы и предвидеть такую реакцию.
(просто она, как завещал гомер симпсон, живет импульсами. весь горизонт планирования завален. наверное, такой механизм борьбы с тем, что вся ее жизнь была расписана до последней буковки)
Не могу ее в этом винить.
— А что не так с брауни? Если ты сама его сделала, наверняка вкусная штука вышла. — закинул я небольшой комплиментик.
Ее так прикольно смущать. Да все они тают как лед в сломанном холодильнике, даже неприступная Моника, стоит мне только красноречие подключить.
(ты, главное, потом эти навыки успешно в своем мире задействуй, Игорян. там все гораздо хардкорнее. сам же знаешь, что столичные штучки более избалованные, чем эти школьницы)
И да, и нет. С одной стороны, мало кто обрадуется просто визиту в раменную. Это все равно что свидание в чебуречной организовать, где по соседству с тобой кавказцы на родном наречии ругаются и блатняк из колонок орет. Но в родных местах нет аж четырех тянок, между которыми надо лавировать и не раздолбаться об айсберг.
Нацуки действительно смутилась. Вздохнула и нервно потерла запястье.
— Потому что я же не для себя такие штуки готовлю… «Гару», — она выставила пальцами презрительные кавычки возле моего имени, — я люблю, чтоб выпечка не только язык радовала, но и глаз, это верно. Но когда только для себя готовлю, то над дизайном не убиваюсь. Зачем? Папа не оценит — он после работы никакущий приходит, ему лишь бы в желудок что-то закинуть, а ради себя одной стараться как-то глупо. Самолюбовательно.
Я чуть не прыснул. Все-таки сомнительное словотворчество — это не только фишка Саёри. На этом поле у нее есть знатный, весьма способный конкурент.
— Поэтому заморачиваюсь над дизайном только на собрания или посиделки, — закончила Нацуки.
— Здравый подход, — оценил я, — все правильно делаешь.
Она просияла довольной ухмылкой.
— А то! Я тебя еще жить поучу, дурак!
Ну вот, опять из ниоткуда оскорбления полетели. А я уж думал, что мы этот этап прошли и ступили на территорию околоромантической связи. Но, видать, произошел откат.
Откат… Если все сработает, уже скоро, ночью, Моника свою волшебную шарманку прокрутит, введет чит-код на доступ к консоли, и мы укажем ублюдку Майклу на его законное место. Но переменных слишком много. Код должен оказаться рабочий, запомнить его надо правильно… дохрена всяких «если». А надежд на нашу богатенькую буратину немного. Слишком безалаберная.
Звонка я нигде не нашел, поэтому пришлось постучаться. Дверь в цифровой крепости Моники была крепкая, блестящая и классно пахла деревом. Немного выбивается из образа «умного дома», но ничего страшного — так даже привычней как-то. На первый мой стук никто не спешил. Надо было предупредить, наверное. Вдруг она уже успела куда-то свалить…
Тут за шиворот как будто ледяной воды плеснули. Вдруг Майкл уже навестил ее перед тем, как попасться мне на глаза? Я о нем невысокого мнения, но ему хватит мозгов, чтоб приоритеты правильно расставить. Устранить главную угрозу. Сыграл на нашей внешней схожести, притворился мной, а там и…
Стараясь об этом не думать, я постучал еще раз. И вновь никакого ответа.
— Ни хрена не умеешь! — заявила Нацуки. — Гару, вот чего ты скребешься, как таракан в чулане? Так можно тут торчать до конца света!
Она оттеснила меня от двери и размяла кулачки.
— Смари, как надо, и учись!
Я прищурился от яркого солнца и приготовился внимательно следить за мастер-классом. И был впечатлен; Нацуки так забарабанила в несчастную створку, что чуть смолу из нее не выжала. Если б по соседству тут кто-то жил, они могли бы подумать, что дом Моники обстреливают из гаубицы. Но она и об этом позаботилась — дом свой разместила на живописной опушке. Если с отдаления посмотреть, вид, должно быть, получится открыточный.
(чисто винни-пух или хоббиты. бильбо, сука, тибэггинс)
Ага, и Моника как принцесса из сказки. Выходит каждое утро в лесок и заводит там свои арии диснеевские. Птички ей волосы заплетают, бурундуки орешки несут, чтоб в утренние хлопья насыпать, бобр с перебинтованными культями мелким ремонтом в хате занимается.
Словом, не жизнь, а халва в шоколаде. Хорошо быть властителем вселенной. Поэтому у нее так горит с того, что эта возможность исчезла. Даже мое наличие не слишком-то его компенсирует.
(ей обидно потому, что эта возможность не пропала, а к другому владельцу перешла. Монкер — махровая эгоистка, собственница, можно сказать. иначе всего сюжета ДДЛК не случилось бы. так что ты на самом деле очень смелый, раз вот так вот заявился сюда с Нацуки. глянь — у нее вон бретелька лифака из под футболки торчит. уже одно это может сагрить Монику на вас обоих)
Спокойно. Я знаю, как с ней действовать.
Нацуки свое дело тоже знала. Колотила себе в дверь и плевать хотела на всех окружающих, включая меня. Я уж думал, что она ее вообще вышибет нахрен.
А заменять потом кому? Мне, конечно же. За ремонт платить вряд ли буду, зато установка стопудово на мои плечи ляжет. Зачем деньгами разбрасываться и вызывать наемных рабочих, когда теперь мужик есть в хозяйстве? И плевать, что мужик этот чуть сильнее макаронины.
Однако даже на шум никто не откликался. Что ж, хватит этого барабанного шоу. Пора остановить буйство розового гремлина.
— Эй, — тронул я Нацуки за плечо, — хорош. Нет ее дома, только зря тащились…
Она отмахнулась.
— Не, Гару. Дома она. Настойчивее просто быть надо, нельзя сдаваться. И тогда тебе удача улыбнется во все свои восемь с половиной зубов.
Выдав эту мотивирующую телегу, Нацуки вновь поддала двери хорошенько. Я уже принялся прикидывать будущие расходы и трудозатраты, когда издалека донеслось:
— Я вас слышу, успокойтесь, пожалуйста.
Нацуки посмотрела на меня с торжествующим видом. Такой классический «Ну я же тебе говорила, долдон» из палаты мер и весов. Я в ответ лишь хмыкнул. Нельзя ничего говорить, так только топлива в огонь ее триумфа подброшу.
В замке завозились. Звучный щелчок — и нас встречает знакомое лицо.
(а для тебя так и вовсе уже родное, хех)
— Это что-то новенькое, — задумчиво произнесла Моника.
Теперь понятно, почему пришлось так долго в дверь долбиться. Гостей она сегодня явно не ждала. Из одежды на нашей примерной президентке была только бледно-зеленая ночнушка и тапочки с кошачьими мордами. Ночнушка была совсем коротенькая, да еще и с вырезом, оставлявшим воображению не так уж много. От вида ее костюма внутри зашевелились мысли, за которые в католической школе меня бы отлупасили линейкой. Хороша чертовка. Даже заспанная и всклокоченная, а хороша.
Надеюсь, что никто из девчонок щас не заметил, как я, кхм, оживился. Иначе неловко получится. Но вроде пронесло — они смотрели друг на друга. Моника с удивлением, а Нацуки… с завистью?
