лестницы, где слышно было каждое слово и звук из кухни. Кастрюли и сковородки гремели гораздо громче, чем обычно.
— Не позволю им снова готовить для меня. Я не доверяю им настолько, что готов всё бросить, — обиженно бубнил ребёнок. Что-то хлопнуло. — Проклятый мерзавец. И Люпин! Он ещё хуже. По крайней мере, если Снейп и ублюдок, то только потому, что он всегда был ублюдком. Говорю тебе, я уже почти готов собраться и… — он замолчал. Собака заскулила.
— Нет, Сопелка, пошёл вон, это не твой завтрак, — подавленно бормотал Поттер. Что-то опять грохнуло. — Ну, всё не так просто, мне некуда идти.
«Это будет забавно», — саркастически подумал Северус.
Скрипучая пятая ступенька выдала присутствие профессора. Стук и грохот в кухне на мгновение прекратились, а затем начались снова. Звук льющейся воды и характерное «пуф» включаемой газовой горелки возвестили, что ребёнок поставил чайник.
Когда Северус вошёл в кухню, мальчик стоял спиной к нему, разбивая яйца в сковороду.
— Чай будет через минуту, — Гарри стиснул зубы.
Сидевший рядом со своим хозяином пёс, с надеждой ожидавший, когда ему что-нибудь перепадёт, посмотрел на Снейпа и тихо зарычал.
— Заткнись, Сопелка! — рявкнул мальчик. Он действительно был не в духе, если огрызался на собаку.
Прекрасно. Это гораздо лучше, чем апатия последних нескольких дней. Северус боялся, что из-за шока они потеряют ребёнка. Такое случалось редко, но волшебники были способны желать себе смерти. Как показало вскрытие, гибель Лонгботтома явилась в значительной степени результатом подобного желания — магия перестала исцелять мальчика, оставив его не более выносливым, чем обычный магловский ребёнок.
Гарри больше ничего не сказал. С эффективностью долгой практики он заварил чай и приготовил завтрак. Посуда лишь слегка дребезжала, пока он хлопотал у плиты.
Мальчик молча поставил завтрак на стол. Восхитительная выдержка, подумал Северус, учитывая, как Гарри скрипит зубами.
Они ели, не разговаривая. Северусу не хотелось делать первый шаг. Во всяком случае, в этом не было необходимости. Мальчик практически прикусил язык, чтобы не выдать своих мыслей.
После завтрака Гарри собрал тарелки и с грохотом швырнул их в раковину. Повернувшись спиной к опекуну, он прошипел:
— Вы опоили меня!
— Не драматизируй, — вздохнул Северус. — Это было мягкое зелье правды, совершенно законное, разработанное для детей. Ты не сказал ничего такого, чего не хотел бы показать другим.
С минуту ребёнок ничего не говорил. Казалось, его поглотило мытьё посуды, но тело напряглось, а движения стали резкими.
— Зачем мне говорить о… об этом? — наконец спросил он тихо и ожесточённо.
— О чём об этом? — мягко подтолкнул Северус.
— О Дурслях. Как они… Как они держали меня в… в… — Гарри умолк, затем судорожно сглотнул, словно собираясь с духом. Когда он заговорил снова, Северусу пришлось наклониться вперёд, чтобы расслышать шёпот: — Зачем мне говорить о том, как меня запирали в чулане?
Северус, тщательно подбирая слова, чтобы не доводить мальчика до истерики и чтобы он снова не замкнулся, заговорил тем вкрадчиво мягким голосом, который в последнее время часто использовал с Гарри:
— Ты говорил об этом чулане с тех пор, как я осмотрел тебя. Признаёшь ты это или нет, но ты действительно хочешь, чтобы люди знали.
— Тут не о чем говорить, — тихо сказал Гарри. Он перестал мыть посуду, опёрся локтями на край раковины и, склонив голову, закрыл руками лицо.
Северус почувствовал, как в кухне нарастает давление магии. Палочка мальчика потеплела в кармане, рядом с его собственной. Северус сообразил, что юный волшебник ни разу не попросил вернуть ему палочку, и предположил, что это ещё один симптом его депрессии.
Побуждаемый тем внутренним порывом, который звучал в нём голосом Лили, Северус встал и, подойдя ближе, осторожно положил ладонь Гарри на плечо.
Как и следовало ожидать, Гарри отпрянул от его руки. Неудивительно, что Хагрид так сблизился с ребёнком: иметь дело с Гарри было немного похоже на возню с одним из детёнышей монстров лесника.
Северус обдумал эту мысль, понимая, что сравнение вышло удачным. Это объясняло поведение, которое он в течение последних двух лет воспринимал как вызывающее и высокомерное, и то, что другие учителя рассматривали как доказательство того, что мальчик пошёл в Джеймса… Ребёнок оказался практически диким. Если он шёл своим путём, то только потому, что некому было подсказать ему другой.
Мастер зелий снова протянул руку, очень медленно, помня об аналогии. Плечо задрожало под его ладонью. Вихрившаяся в комнате магия загремела посудой в шкафу и на полках. Профессор осторожно повернул ребёнка к себе.
Глаза Гарри сильно покраснели, хотя слёз не было. Мальчик смотрел на взрослого волшебника с нечитаемым, пугающе безучастным выражением лица.
— Всё равно, — тоскливо сказал он, — это не значит, что я нормальный человек.
Его зелёные глаза совсем запали и были обведены глубокими кругами.
Северус задумался, может ли веритасерум всё ещё действовать. Нет, даже в двойных дозах он держится всего час. Поэтому, как Северус и надеялся, крупица правды прошлой ночью открыла в мальчике какую-то заслонку. Он уже видел такое у студентов и хорошо помнил, как это ощущалось. После того, как он присоединился к Дамблдору, именно Поппи заставила его взглянуть правде в глаза о своей собственной жизни. Она же посоветовала ему обратиться к настоящему целителю разума, но он так и не смог решиться на это.
— Ты совершенно нормальный ребёнок-волшебник, — серьёзно сказал Северус. — Я хочу, чтобы ты перестал так говорить.
Магия, клубившаяся в комнате, резко усилилась. Кружки в сушилке разлетелись вдребезги.
— ПОЧЕМУ?! — закричал Гарри. — Все так думают!
Он быстро попятился, споткнувшись о собаку, стоявшую позади него. Опровергая своё заявление о неуклюжести, Гарри тут же восстановил равновесие и отскочил на пару шагов назад, пока не упёрся в стену. Прижавшись спиной к двери чёрного выхода, он выглядел загнанным в угол зверёнышем.
— Простите, — прошептал Гарри, глядя на разбитую посуду. Он снова был слишком сильно напуган выбросом спонтанной магии и дрожал, побледнев так, что было ясно — паническая атака не за горами.
— Возможно, будет лучше, если ты возьмёшь это, — нахмурился Северус, надеясь, что это отвлечёт мальчика.
Гарри, закусив губу, поднял глаза и, встретившись взглядом с Северусом, медленно шагнул к нему, наполовину подняв правую руку, словно готовясь защитить лицо от удара. Северус вздохнул про себя: им придётся это преодолеть.
Северус нетерпеливо полез в карман халата, и Гарри замер,
