Прочая мебель так же контрастировала друг с другом.
По велению Ремуса дом стал пригоден для того что бы пригласить как маглов, так и магов самых разных, от министра магии и Дамблдора до друзей, и ни перед кем не было бы стыдно. Все магические аксессуары убрали, а портрет Вальпургии Блэк был заколочен намертво и стал частью интерьера стены, словно специфическое украшение.
Все поднялись в свои комнаты, предложив дамам, лучший способ отогреться от ночной прогулки — предложили себя.
Гарри, уже имевший весьма ограниченный опыт, будучи наученный Сириусом, во время их занятий нескольким мелочам, довольно галантно разговорил Джессику, и они глазом моргнуть не успели, как оказались в постели. На этот раз Поттер был не столь скромен, и взял лидерство на себя.
Ремус Люпин и не засыпал, как и Сириус, а вот Гарри после очень бурной ночи, за которую он пять раз порадовал Джессику близостью, заснул вместе с ней. Всё–таки их юные организмы не были предназначены для такого тяжёлого и столь приятного труда, коим был секс. Это тридцатилетний Сириус после пятого раза только дух перевёл да выкурил сигарету, перед тем, как ринуться с новыми силами, под радостное повизгивание своей любовницы.
Ремус Лунатик Люпин на эту ночь превратился в зверя в эмоциональном плане. Раз уж люди, как говорил ему Сириус, приближаются к звериным инстинктам, то, что уж говорить про оборотня — к небывалому удовольствию свой дамы, он был настоящим зверем, которому не нужно было «давать». Он просто «брал» сам, не грубо, но настойчиво и безапелляционно.
Утро все встретили в своих постелях. Сириус первым встал и, подумав, что с него явно на этот день хватит, под взглядом своей любовницы оделся и, чмокнув её, вышел в гостиную. Но дама не желала оставаться одна и скоро присоединилась к нему. Сириус хотел позвать домовика, и пока никто не видит, приказать ему приготовить завтрак, но потерпел фиаско — тут же из–за спины послышался звук шагов. Это была Джоан, его подруга на эту ночь. Сириус, вздохнув про себя, признал, что на этот раз удивить любовницу «своей» готовкой не удастся и, пользуясь тем, что на кухне было только кофе и чай, а все продукты хранились в подвале, грустно заключил:
— Прости, но, кажется, у нас ничего нет. Кофе будешь?
— Кончено, — улыбнулась Джоан и села за стол. Очень скоро так же бодрствующий Ремус вместе со счастливо выглядевшей подругой спустился вниз. Они так же приняли по чашке сваренного Сириусом кофе и, прихлёбывая его, переговаривались:
— Ремус, это было… — протянула его знакомая, мечтательно, улыбнувшись. Ремус смутившись, опустил взгляд, а Сириус и Джоан переглянулись. У Джоан было такое же выражение лица, что и у её подруги.
Сириус, чувствуя напряжённость, спросил:
— Ремус, а что с Гарри?
— Сейчас, — сказал оборотень и быстрым грациозным движением «проплыв» мимо заворожённо наблюдавших за ним женщин, сунул свою чашку кофе в руки Сириусу и быстро поднялся наверх, к спальне Гарри. Ремус стеснялся заглянуть, но было надо. И он заглянул. Гарри и его подруга, нагие, сбив одеяло в ноги, спали. Джессика во сне обняла Гарри, а Поттер, утомившись за вчерашний день и эту ночь, спал просто таки мертвецким сном. Люпин, почувствовав своим острым нюхом запах секса, тяжело про себя вздохнул и прикрыл дверь. Спустился вниз и сообщил всем:
— Они крепко спят. Гарри это не ты, Бродяга, — виноватым тоном сказал лунатик. Сириус, признав, что для юного организма такое весьма утомительно, предложил пойти всем позавтракать. В кафе неподалёку.
Девушки, переглянувшись, согласились и спустя полчаса они уже вышли из дома.
* POV Гарри *
Утро было непривычно. Первой сонной мыслью было: «А где Ремус?». Потом открыв глаза, я вспомнил всё, что произошло вчера, вернее уже сегодня. На груди чувствовалась растрёпанная шевелюра Джессики. Опустив взгляд, я согласился со своими мыслями, а потом подумал: «Как же хорошо так просыпаться… чувствую себя мужчиной, а не сопливым мальчиком…». Но мысль потянула за собой другую — Сириус на практических занятиях, то есть спаррингах валял меня по тренировочному залу как куклу. Нда, однако «сопливым мальчиком» я останусь до тех пор, пока не научусь, как следует. А пока… — я аккуратно выскользнул из под Джессики, однако, разбудив её. Джесси подняла на меня своё милое заспанное личико и посмотрела мне в глаза. Потом она перевела взгляд на окно и сказала:
— Это ж, сколько мы проспали?
Было одиннадцать часов утра, если настенные часы в моей спальне не лгут.
Джесси встала, а я следом. Она тут же спросила, где тут душ, и убежала, а я натянув штаны и накинув, не застёгивая рубашку, пошёл вниз. Внизу была кухня, и меня мучала жажда. Послышался шум воды, а я, пользуясь тем, что Джессика в душе, вызвал эльфа и приказал принести мне воды. Эльф тут же выполнил поручение и я, поблагодарив его, заметил на кухне кофеварку и записку под кофейником. Записка почерком Сириуса гласила:
— Гарри, мы ушли, потом мы с Лунатиком ещё заскочим в Косую Аллею, оставим пока вас одних. Вы так мило спали, что будить Луни не решился. Не забудь угостить даму кофе.
Бродяга.
Прочитав два раза записку, я улыбнулся и включил кофеварку. Джесси была быстрой — стоило ей закончить водные процедуры, и подоспело кофе. Джесси была уже одета, только волосы влажные. Я, разлив по чашкам кофе, предложил:
— Может, чашечку кофе? Отлично прочищает мозги по утрам.
Джесси улыбнулась и взялась за чашку, я же, не найдя, где сесть на кухне, прислонился к столу и поглядывал на девушку, попутно прихлёбывая кофе. Она так же бросала на меня взгляды — наверняка я имел вид весьма интересный — после посещения солярия белоснежная кожа приобрела лёгкий загар, а учитывая, что я всё таки игрок, и постоянно тренируюсь, то пресс и всё полагающееся спортивному молодому человеку — в наличии. Загар только подчеркнул его, а легкомысленно расстёгнутая рубашка и чашка кофе в руках дополняют картину «Казанова утром».
Джессика в молчании допила кофе, как тут послышались звуки из гостиной. Кто–то переместился камином. Вряд ли это Лунатик и Бродяга, они бы аппарировали. Значит…
Я улыбнулся Джесси и сказал, что, наверное, у меня гости, покинув кухню. В гостиной была… Гермиона!
Гермиона, чёрт побери!
Гермиона Джин Грейнджер увидев меня, всего такого довольного почти неодетого и с франтоватым видом, уставилась как на восьмое чудо света. Я спросил:
— Эм… Гермиона? А как ты…
Но Гермиона промолчала, всё ещё удивлённо на меня глядя. Я тоже осмотрел себя, но ничего такого не нашёл. Ну, разве что излишне обнажён, но это мелочь. Гермиона густо покраснела, отвернувшись, а я уже хотел пригласить её к столу, но Джессика опередила меня, выйдя из кухни. Гермиона всё ещё не видела её, а Джессика, как–то даже ревниво взглянув на Гермиону, спросила:
— Гарри? Не представишь нас? — и так «мило» улыбнулась. Правда, расслабилась, видя, что Гермиона смущена, ведь вряд ли в этом случае у нас что–то было. Гермиона, услышав женский голос, резко обернулась, так, что её волосы взметнулись, а Джесси даже вздрогнула.
Я, пытаясь найти выход, представил дам друг другу:
— Эм… Гермиона, Это Джессика, Джессика, это моя однокурсница, Гермиона Грейнджер.
Джессика согласно кивнула, вызвав у Гермионы приступ смущения, ведь в отличие от неё, Гермионы, Джесси глядела на меня без смущения.
— Знаешь, Гарри… может, я пойду? — спросила Джессика.
— Пожалуй, Джесси. Тебе вызвать такси?
— О, нет, что ты, в Лондоне на улице быстрее поймаю, — Джесси мило улыбнулась, и я, под тихое сопение и под сверлящим взглядом Гермионы, проводил Джессику до двери, на прощанье страстно поцеловав. Джесси тут же ответила, обняв меня, а потом отпрянула, сказав:
— Прощай, Гарри. Было приятно с тобой… познакомиться, — и ушла.
Я, проводив Джессику взглядом, тяжело вздохнул и повернулся к Гермионе, которая была всё ещё красной от смущения. Пришлось застегнуть рубаху, привести волосы в относительный порядок и с тяжёлым вздохом сказать:
— Гермиона… не ожидал, что ты меня навестишь.
— Я вижу… — сказала она тихо.
— Пойдём. Будешь кофе? — спросил я, пытаясь как то выйти из ну очень неловкой ситуации.
— Да, — тут же схватилась за протянутую соломинку Гермиона, и я показал ей, где у нас кухня.
Подруга взяла протянутую чашку кофе и, старательно отводя взгляд, отпила чуток.
— Ты… что–то хотела? — спросил я, что бы начать, наконец, разговор.
— А? Да, Гарри, я хотела извиниться. Я… я думаю, была слишком эгоистичной, когда думала, что тебе нужны мои советы… и, наверное, была слишком… занудной. Прости, я не сразу поняла, что оценки для тебя не так важны… — быстро выпалила Гермиона, а я, поражаясь тому, что она это поняла, слушал.
— Я… понимаешь, Гарри, я всегда училась лучше всех и к тому же на год старше однокурсников, поэтому привыкла… Как бы это сказать… — замялась она.
