Профессор изобразил кислую физиономию, именно изобразил, потому что уж больно отталкивающе получилось, и добавил с явным неудовольствием:
— Десять баллов Слизерину за умение проявить себя джентльменом, десять баллов за сообразительность и десять — за храбрость.
И задёрнул за собой ширму.
Гарри думал до тех пор, пока на небе не высыпали звёзды. Он укачивал зайца, жевал Блейзовых шоколадных лягушек, машинально отлавливая их на одеяле, и думал, думал, думал. Профессор Снейп был определённо загадочной личностью. Он сердился — и тут же давал баллы. Он наказывал — но наказание было только в удовольствие. Он знал, что Гарри отчаянный трус — и всё равно награждал за храбрость. Да кому придёт в голову заподозрить в слизеринце подобное качество?
И то, как он скривился при последних словах Малфоя... При чём тут дружба?
Нет, он всегда был странным и ни чуточки не изменился с тех пор, как пошёл с Гарри в Косой переулок, чтобы купить всё необходимое к школе. Мальчик вспоминал, как его новый сундук постепенно заполнялся книгами, мантиями и прочим; как он боялся даже спросить профессора о чём-нибудь, особенно его заинтересовавшем, и как вечером они, вернувшись в «Дырявый котёл», наконец-то нормально поговорили. Говорил профессор, а Гарри слушал его спокойную речь:
— Вы должны знать, Поттер, — профессор в это время расхаживал по небольшой комнате «Дырявого котла», — должны знать, что «Хогвартс» — весьма солидное учебное заведение для волшебников, и в нём не место для дурацких шалостей. Если не хотите учиться, лучше и не поступайте. Итак, вначале первокурсники проходят распределение и отправляются в зависимости от его результатов на один из четырёх факультетов, где будут учиться семь лет до окончания школы.
Гарри с ногами сидел на кровати, по привычке прижимая к себе зайца, и внимательно слушал, стараясь держать открытыми слипающиеся от усталости глаза.
— В Гриффиндор отправляются самые смелые и честные, попросту говоря, те, кому своя голова не дороже кната и кто во имя справедливости готов всех и вся предать и растоптать. В Райвенкло учатся те, кто ценит знания превыше всего, то есть, закапываются в книги и ничего вокруг не видят. В Хаффлпафф идут добрые и заботливые, у кого нет ни головы на плечах, ни своего собственного мнения... И, наконец, Слизерин — факультет для скрытных, хитрых, мстительных... Говорят, что из Слизерина выходят только тёмные маги, но это не так. Говорят, там учатся только богатые чистокровные волшебники, но это тоже не так... Слизеринцы всегда выйдут сухими из воды, за это их и не любят. Для них их окружение важнее любой идеи — и за это их презирают. Они никогда не бросятся в бой очертя голову и за это их называют трусливыми. И запомните, Поттер, я — декан Слизерина и сам когда-то учился на этом факультете, поэтому если вы попадёте ко мне, в чём я сильно сомневаюсь, не ждите поблажек...
Гарри тихонько клевал носом, и ему мерещилось, что он ни на какой факультет не попадёт, а что это всё просто какая-то ошибка или хороший, но недолгий сон, а профессор только сейчас заметил, что он спит.
— Поттер, вы меня слышите?..
— Мистер Поттер, вы меня слышите? — мадам Помфри трясла Гарри за плечо. — Уже утро, пора выписываться! Вставайте скорее, а то опоздаете на завтрак!
Гарри подскочил, вспомнив, что ещё должен зайти в гостиную за учебниками, стремительно оделся в принесённую мадам Помфри свою собственную одежду, выстиранную и поглаженную, подхватил зайца, палочку, не забыл и зачерствевший кусочек хлеба из-под подушки. Потом Гарри бегом помчался из Больничного крыла в подземелья, справедливо рассудив, что не заблудится, нужно только всё время идти вниз. Он нашёл гостиную, вихрем промчавшись по пустым коридорам, посмотрел расписание, покидал в сумку учебники и письменные принадлежности и бросился на завтрак.
Он толкнул дверь в Большой зал, на мгновение испугавшись всей этой толпы, которая, казалось, разом повернулась прямо к нему, но тут от Гриффиндорского стола ему замахала Гермиона — по-прежнему по три пустых места в каждую сторону — и Гарри, не переводя дыхания и не обращая внимания на шокированные взгляды, счастливо плюхнулся рядом с ней.
Костяшки пальцев даже заболели, так громко и решительно он постучал в дверь.
— Войдите, — раздался голос профессора, и Гарри бочком протиснулся в кабинет. Декан мельком окинул его суровым взглядом, в то время как мальчик переминался с ноги на ногу, гадая, не обнаружил ли профессор, что он опять затолкал зайца под мантию.
— Итак, мистер Поттер, — сказал декан, завинчивая крышку чернильницы. — Вы имели несчастье вследствие своего поведения заработать месяц взысканий. Вы будете выполнять всю работу, которую я вам дам, и уходить отсюда только тогда, когда я скажу. Вам ясно?
Гарри кивнул.
— Кроме того, — продолжал декан строгим назидательным тоном, — я бы хотел, чтобы ваш внешний вид соответствовал правилам приличия, короче говоря, я категорически против того, чтобы вы носили эти ужасные маггловские ботинки и подпоясывались верёвкой, вам понятно? Вы не нищий, в конце концов. Вы учитесь на факультете, каждый из студентов которого знает себе цену, и я не поверю, что вы оцениваете себя настолько низко, что допускаете появление в подобном виде.
«Ух ты, — восхитился Гарри, — как он такими длинными предложениями говорит и не сбивается?» Но нужно было что-то отвечать.
— У меня нет ничего другого, сэр… — попытался оправдаться Гарри. — И обуви не было в списке…
Профессор закатил глаза.
— Конечно, не было, предполагалось, что о таких простых вещах вы должны позаботиться сами. С другой стороны, это отчасти и моя вина, — сказал он более миролюбиво и тут снова перешёл на рык: — Так что потрудитесь написать в Косой переулок и заказать себе что-нибудь нормальное! Завтра же! А если у вас не хватает сообразительности, попросите мисс Грейнджер вам помочь, уж она-то не упустит возможности наставить вас на путь истинный.
— Да, сэр! — сказал Гарри. Денег ему жалко не было, он просто не представлял, сколько их у него, однако самому покупать себе вещи было для него дикостью. Да и профессору не стоило бы вновь колоть ему глаза первой дружбой в его жизни.
— Следующее, — произнёс профессор Снейп. — Я полагаю, вы должны усвоить: переходить дорогу таким людям, как Малфои, — занятие неблагодарное, а подчас и опасное. Тем более неосмотрительно было с вашей стороны шантажировать Лю… мистера Малфоя жизнью Драко.
«Шан-та-жи-ро-вать», — мысленно повторил Гарри, чтобы запомнить слово и потом посмотреть в словаре.
— Он из таких людей, что стараются нанести упреждающий удар, — продолжал профессор. — Тогда в опасности окажется ваша жизнь. Я, конечно, постарался объяснить ему, что ваша глупость безгранична и вы сами не понимали, что несёте, и, надеюсь, он мне поверил. Но во второй раз вам подобное с рук не сойдёт, зарубите себе на носу! Вы всё поняли? Повторите!
— Не злить Малфоя, — испуганно повторил Гарри. Ах, он и в самом деле дурак, если не разглядел, что ему угрожала опасность, — а раз профессор говорит, что угрожала, значит, так и было. Он расслабился, упиваясь своей храбростью, — а если бы этот надменный аристократ убил его прямо там, в Больничном крыле? Хотя нет, там же были свидетели… А если профессор Снейп с ним заодно?! Или мадам Помфри? Хотя нет, какая глупость…
— И вот ещё, — декан нахмурился. — Потрудитесь объяснить свою утреннюю эскападу.
— Эска… что? — Гарри не справился с собой и вытаращился совсем как совёнок, которого он видел на витрине в магазине сов в Косом переулке.
— Ваш поступок за завтраком, — сурово пояснил профессор Снейп и, видя, что ученик не понимает, нетерпеливо пояснил: — Почему вы сели за стол другого факультета?
«Ага, значит, когда делаешь что-то не по правилам, это называется словом «эскапада», — отметил про себя Гарри, но постарался не поднимать глаз.
— Молчите, Поттер? — грозно вопросил профессор, повышая голос. — А я получил претензии от декана Гриффиндора, заключающиеся в том, что я подсылаю шпионов с целью посеять раскол в её драгоценном львятнике.
Гарри вжал голову в плечи. И дураку ясно, что профессор Снейп рассержен.
— Я не шпион, сэр, — уныло заявил он, рассматривая свои кроссовки, так не угодившие декану, да и всему факультету, предположительно, тоже. — Я просто сел к Гермионе, потому что рядом с ней никто не садится.
Он ожидал, что профессор сейчас заявит что-нибудь в стиле «не следует представителю Слизерина якшаться с гриффиндорцами, если факультет этого не одобряет», но тот вместо этого тяжело вздохнул и пробормотал всё то же загадочное «слизеринец и гриффиндорка».
— Мне интересно знать, как к этому отнеслись ваш одноклассники? — спросил он. Гарри вспомнил, как Малфой сначала побледнел, потом побагровел, изо всех сил стискивая в руках вилку, как будто желая проколоть врагу что-нибудь важное. Наверное, он всё ещё был под впечатлением от вчерашнего. Блейз наблюдал с интересом, Нотт и обе девочки отвернулись с презрением. С места для старост на Гарри внимательно смотрел шестикурсник Флинт…
