строением тела. Но паутина решает. Надежда какой-то там юношеской сборной проживала на третьем этаже. Халупа, почти как у меня, пять этажей, остро нуждающихся в капитальном ремонте.
Пока добирался досюда, не встретил ни одного человека, подкрепиться не получилось.
С Майлзом и Юджином следов оставлять точно не стоит. Выйдет довольно подозрительно если связанные друг с другом только местом учебы парни будут обнаружены в состоянии выдавленного тюбика с питательной смесью. Может дойти до проверок в колледже, а там и по домам могут пройтись, вряд ли "Щ.И.Т." сходу таким заинтересуется, но и остальные спецслужбы списывать со счетов не стоит. Вон, полиция же как-то умудряется раскрывать буквально нераскрываемые дела.
Я планировал поджечь их дома.
Да, это не самый надежный способ заметания следов, но все же неосторожное обращение со спичками или утечка бытового газа уложится в парадигму восприятия лучше, чем следы моей трапезы. Мне и так повезло, что Женщины-Пауки сходу начали творить геройства направо и налево, тут уже можно особо не париться насчет рядовых жертв. Ведь чем больше трупов в серии, тем большее количество сотрудников и средств подключают к обнаружению убийцы - рано или поздно на меня бы вышли. А так вместо меня несостоявшиеся Королевы пободаются с перемалывающей все и вся махиной государственного аппарата.
Я залег в кустах.
Паутина подрагивала от предвкушения, да что там, у меня самого едва заметно тряслись руки.
Моя Паутина чувствовала эмбрион его Паутины. И ей не нравилось такое соседство.
Пауки в банке.
Идеальное определение для сложившейся ситуации. Мы чисто физически не сможем мирно уживаться друг с другом, Бруклин большой, но недостаточно для двух Королей Пауков, а тем более трех.
Погода теплая. Окно приоткрыто.
Окно в комнату Флэша, я чувствую его Паутиной, чувствую, что он спит. Абсолютно беззащитный кусок плоти. Сладкой желанной плоти. Говорят, мясо того вида к которому ты принадлежишь усваивается лучше всего. Я не мог воспринимать Томпсона, как равного, как сородича, но похоже его поглощение будет самым ярким из всего моего весьма скромного послужного списка.
Перебежать улицу. Прижимаюсь к стене, сливаясь с тенями. Залп из двух рук оканчивается в одной точке подоконника, я прижимаю нити друг к другу, соединяя их в единый канат. Паутина знает, что она выдержит мой вес. Аккуратно пародирую альпиниста, упираясь ногами в стену. По шажочку, минимум шума.
Я осторожно заглядываю в окно.
Да, вот он, полунакрытый одеялом. Никаких обманок из подушек, нет оружия, нет засады, он спит. Паутина обостряет мое восприятие, я слышу ритм его сердцебиения и частоту дыхания.
Родители Юджина часто в разъездах, даруя ему неограниченную возможность закатывать у себя вечеринки и водить телок, клюнувших на смазливую мордашку и тело спортсмена. Я перелезаю через подоконник, склоняюсь над ним. Моя тень перечеркивает его тушу и прямоугольник кровати, испещренный уродливым узором смятых простыней.
Здесь какой-то подвох. Не может же все быть настолько просто.
Я успокаиваюсь только когда с двух рук опутываю его липкой сетью, затыкая пасть, и вгоняя в грудную клетку хелицеры. Он просыпается от боли. Расширившиеся глаза, удивление, страх, непонимание и еще не отступившие остатки сна. Я впрыскиваю желудочный сок в его сердце и легкие.
Мир исчезает, сужаясь до крошечной точки - Паутины.
Моя Паутина вместе с кислотой проникает в его плоть, в его вены и артерии, с корнем вырывая чужую Паутину. Режет и кромсает ее, жалкую, крошечную, недоразвитую. И жадно пожирает ее. Вместе с питательными веществами Флэша Томпсона мне передавалась его Паутина, моментально ассемилируемая моей сутью.
Вкусно...
Меня пьянил вкус Силы. Вкус власти. Вкус осознания, что на одного конкурента стало меньше. Что я оказался лучше него, что я выстоял, а он пал. Что его хладный труп станет еще одной ступенькой к моему Паучьему Трону. Из экстаза меня вывело движение паучков, я уже перестал обращать на них внимание, привык, начал считать неотъемлемой частью себя. Да, пора немного разукрасить серые пейзажи яркими красками.
Моей Паутине не нравился огонь. Он слишком легко разрушает ловчие сети и мои пауки боятся его. Но сегодня мне это на руку - гореть будет ярко. Золоченная бензиновая зажигалка, достояние Флэша, которым он какое-то время козырял по поводу и без, с послушным щелчком изрыгает из себя язычок пламени. Юджин никогда не был приверженцем уборки и аккуратности, я касаюсь огнем его тетрадей и учебников, разбросанных на рабочем столе. Одежда на полу, стуле, снаружи и внутри шкафа. Шторы, покрывала и паутина, сковывающая высосанное тело. Пауки шевелятся, им страшно и неприятно. Дым режет глаза, разъедает слизистую оболочку носа, забивается в глотку, Паутина все настойчивее требует покинуть это место. Я спускаюсь только, когда окончательно убеждаюсь, что пожар не затухнет, комната Флэша выгорит начисто. Когда подошвы берцев коснулись земли еще один щелчок и мой "лифт" перестает существовать. Занялось, как пропитанная керосином тряпка.
Короткой перебежкой припадаю к углу соседнего здания, мониторю обстановку, вертя черепом на триста шестьдесят градусов. Вроде бы не заметили. Наблюдаю. Да, всполохи огня уже вырываются из окна вместе со столбом дыма. Здесь моя работа окончена, следующий на очереди - Майлз Моралес.
Начинаю думать о чем-то помимо наличия хвоста только спустя три улицы.
Откуда-то раздавался визг пожарной сирены.
Итак, что я знаю о невзрачном тощем чернокожем пареньке, которому сегодня суждено отправиться к праотцам?
По сути ничего. Мамы, папы, бабушки, дедушки, сестер и братьев нет. Есть дядя. Сука, знакомая ситуация... и еще больше знакомости добавляет тот факт, что дядя не простой, а тесно связанный с не самыми легальными делами. Только если мой барыжил стволами, этот толкал крэк и травку, мелкий дилер, который пару раз покупал у Бена пистолеты и патроны к ним. Последнее стоит учитывать. Я его имя вряд ли вспомню, но тут уже вероятность на него наткнуться не самая призрачная.
Майлз проживал на окраинах. Честно, я понятия не имел где обитают мои сокурсники и не слишком интересовался местами, где можно прикупить чутка веществ для повышенного градуса веселья. Меня вела Паутина. Я чувствовал на ее периферии биение сердца Короля Пауков. Этот звук, поступающий напрямую в мозг, раздражал. Откровенно бесил, ввинчиваясь раскаленными шурупами в лобные доли и мозжечок.
К удивлению, не самый плохой район. Даже близко не стоит с реальным гетто.
Снова окно. Теперь правда на втором этаже.
Не изобретаю велосипед и повторяю сработавшую с предыдущим схему. Он спал ко мне спиной. Щедро набираю в ладонь паутины, она все так же не липла ко мне, словно ртуть перекатывается. Я наваливаюсь
