камина прямо в объятия Дианы Гудвилл.
— Гарри! — визжит она — Ты смог это сделать! Не то чтобы я ожидала чего-то меньшего от ученика, которого сама обучала, но вау, я так давно тебя не видела, дай мне взглянуть на тебя!
Всё ещё не оправившись от головокружительного перемещения по каминной сети, Гарри позволяет собой руководить. В любом случае, не то чтобы у него был хоть шанс противостоять Диане. Она держит его на расстоянии вытянутых рук и тщательно осматривает. Гарри возвращает ей эту услугу. Диана не сильно изменилась. Она немного бледнее, чем когда Гарри видел её в последний раз, и набрала вес. Её волосы, когда-то спускавшиеся по спине длинными волнами, коротко подстрижены. Она двигается без нежной осторожности, которую Гарри ожидает от молодой матери, но что он знает о беременности и родах?
— Мерлин, ты совсем не изменился! — говорит Диана — Ты не сильно вырос, у тебя нет бороды, ты всё ещё тощий. Ты совсем не повзрослел?
Гарри отвечает так же ехидно и оскорбительно:
— Я думал, что матери должны быть добрыми и дружелюбными, а не такими грубянками, как ты.
— Ты так думал, потому что «слишком» хорошо знаешь, какие бывают матери, — отвечает Диана. Через секунду на её лице появляется выражение сожаления, когда она вспоминает, что у Гарри как раз матери нет.
Но Гарри просто парирует:
— Именно поэтому я возлагал на тебя такие большие надежды, — он снова переводит взгляд на Диану. — Это было моей ошибкой.
— Хэй! — она держит своё притворно-сердитое выражение лица всего секунду, прежде чем раствориться в смехе, притягивая Гарри обратно, чтобы обнять за шею. — Мерлин, ты действительно вырос. Где мой милый маленький мальчик, который никогда не мог ответить на мои поддразнивания и становился красным, застенчивым и очаровательным?
Гарри поднимает одну бровь.
— Ты превратила его в дешёвую копию себя.
Диана взъерошивает ему волосы, как делала, когда ещё училась в школе.
— Эх ты! Я так горжусь тобой! Давай, давай, расскажи мне всё о том, что произошло в Хогвартсе!
Таща его за собой, она, к счастью, упускает из виду именно то выражение лица, которое только что объявила потерянным. Он рад этому; она никогда не позволила бы ему забыть это.
Вечер посвящен официальной встрече с Нероном, который всё ещё не выглядит физически развитым, хотя и сменил свои старомодные очки на более современные.
— Он назвал нас Королём и Тайной Королевой! Ты можешь в это поверить?! Я до сих пор плачу от смеха, когда думаю об этом!
Гарри также впервые видит маленького Пака, который при встрече тихо спит, его крошечные руки сжимаются в кулачки, пока он смотрит какой-то сон. Слишком рано говорить, на кого он больше похож, на Диану или на Нерона, его лицо всё ещё слишком щекастое, но несколько локонов на голове у него такого же тёмного цвета, как у отца. Гарри сразу оказывается очарован.
— Он такой крошечный, — восхищается он.
Диана смеётся.
— Ну, мне так не казалось, когда я выталкивала его из себя.
— Диана! — останавливает её Нерон, но она только смеётся.
— Да ладно, он ведь не знает, как рождаются дети! И разве моя работа как матери не состоит в том, чтобы быть настолько неловкой, насколько это вообще возможно?
С многострадальным вздохом в адрес развязной жены и едва скрываемой улыбкой в адрес любимой семьи Нерон оставляет эту тему.
Без дальнейших церемоний Диана подхватывает спящего ребёнка и буквально заталкивает его в объятия Гарри. Её единственное предупреждение и совет — это весёлое: «Не урони его!»
Ошеломлённый, Гарри прижимает Пака ближе к своей груди. Или это уже слишком тесно? Он причиняет ему боль? Но если он чуть ослабит хватку, Пак упадёт? Что он читал в книгах, когда год назад проводил урок о детях и родах? Поддерживать голову. Верно. Гарри немного перемещает свои руки. Как ему это сделать, не уронив Пака? Его лицо краснеет? Он просыпается? Ему неудобно? Что делать Гарри, если он начнёт плакать?
— Видишь, он такой милый, когда взволнован! — заговорщически и громко шепчет Диана на ухо Нерону, но всё же подходит ближе, чтобы поправить ребенка.
— Не нервничай так, — наставляет его Нерон — Ты не причинишь ему вреда, а если начнёшь это делать, он тебя об этом оповестит. Я понимаю твоё волнение: я был так же взволнован и напуган, когда впервые взял его на руки. Но дети намного крепче, чем кажутся на первый взгляд.
— И голос их намного громче, а лёгкие более выносливые, чем ты думаешь, — щебечет Диана. Она осторожно перекладывает Пака, пока гримаса на маленьком личике не разглаживается. Она воркует над своим ребёнком. — Посмотрите на него. Разве он не самая совершенная вещь, которую ты когда-либо видел? Ты только посмотри на него! А ты, Пак, посмотри, как тебе комфортно со своим крёстным отцом! Он всегда защитит и поможет тебе, так что не бойся его, хорошо? И если он причинит тебе боль, скажи ему об этом! Гарри очень заботливый, так что тебе никогда не придётся бояться. Ах, мой Пак, ты слишком милый!
Не в силах больше сдерживаться, она вырывает сына из рук Гарри, чтобы покружиться с ним по комнате, напевая песенку. «Кто самый милый? Ты, ты, мой Пак! Да ты!»
Она дует в его маленький животик.
Чудом ребёнок до сих пор не просыпается.
Нерон тяжело вздыхает.
— Я действительно надеюсь, что Пак не будет таким энергичным, как она. В противном случае мы будем на ногах в любое время суток. Если ты не против, я пойду спасу своего сына и его безмятежный сон, чтобы мне потом не пришлось бодрствовать до трёх часов ночи.
Вопреки словам, в его голосе не слышно недовольства. Он звучит скорее глубоко довольным.
Гарри смотрит на семью из трёх человек, Нерон счастливо обнимает смеющуюся Диану, которая держит спящего Пака. Укол зависти тонет под лавиной тоски и тёплого ощущения чужого счастья.
***
Церемония начинается через час с официального прибытия крёстных родителей. Диана объясняет Гарри:
— Мы хотели, чтобы у Пака было самое светлое будущее. Для этого его крёстные родители должны быть в состоянии поддержать его независимо от того, чем закончится эта война, — она немного извиняется, продолжая, но Гарри не обижается. Ведь она говорит только правду. — Если Тёмная сторона проиграет, тебя прославят, как героя, и ты будешь иметь особый статус. Если Светлая сторона проиграет, мы всё ещё сможем выбрать кого-то другого вместо тебя после твоей смерти.
— Это разумно, — Гарри улыбается. — Было бы ошибкой не учитывать это. После
