Его подруга уже сказала, что, по её мнению, только кровные родственники могут заключать договор помолвки. Она достаточно умна, чтобы это выяснить. А потом ей нужно будет только заглянуть в архив.
— Если правда выплывет наружу, это погубит твоё доброе имя, — запротестовал Северус.
— Нас это не волнует.
— Нас?
— Нас с Джеймсом. Незадолго до нашей смерти я рассказала ему, что ты для нас сделал.
Северус почти видел её, сидящую рядом с ним в кресле, точно таком же, как и у него.
Нет.
Он мог видеть её. Ясно, как печальный ноябрьский закат. Вместо призрачного серебра она была одета в зелёное платье, которое подходило к её глазам и красиво контрастировало с рыжими волосами.
— Почему ты не похожа на привидение? — заинтересовался он.
— Потому что для тебя я не одна из них, Северус, — мягко сказала она. — Треть твоей души живёт здесь, за Гранью. Между нами нет никакой преграды.
Это было уже не в его голове. Возможно, он снова погрузился в сон.
— Не в этот раз, — она улыбнулась, повернувшись в кресле, взмахом волшебной палочки призвала вторую чашку и налила себе чаю. — Хотя тебе лучше просто думать обо мне — ты же не хочешь афишировать, что ты некромант. Или чтобы все думали, будто ты сошёл с ума.
Министерство устроит охоту на него, как на бешеную собаку, если узнает о последних событиях.
— Учитывая, что я совершенно уверен, что сошёл с ума, — легко ответил он, хотя и не шевелил губами, — я не думаю, что это имеет значение.
— Да, — Лили улыбнулась, однако улыбка вышла горькой, — но я не хочу, чтобы тебя заперли в Мунго или Азкабане. Гарри нуждается в тебе.
— Гарри нуждается не во мне. Ему нужен кто-то, кто сможет любить его, — усмехнулся Северус. — Кто-то, кто сможет присмотреть за ним должным образом. Молли и Артур подходят для этого намного лучше, а Гарри будет гораздо счастливее.
— Гарри нуждается в большем внимании, чем Молли и Артур могут ему уделить. Особенно сейчас, — Лили уставилась на закат. — И ты действительно любишь его.
— Не говори глупостей, я всего лишь…
— Северус, не надо, — перебила его Лили. — Это нормально, что ты любишь своего сына, — она подняла руку, не позволяя ему опять заговорить. — Я знаю, ты никогда не хотел, чтобы он был твоим. Ты всегда считал его только моим и Джеймса. Если бы всё было по-другому, это было бы лучшее, что ты мог бы сделать, — она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо. — Но ничего не изменилось. Если бы моя сестра не была такой отвратительной мелкой стервой… — её лицо исказилось. — Если бы я не умерла. Если бы Джеймс не… Если бы Сириус не убежал на взводе… Если бы Питер не продал нас Волдеморту…
— Прошу прощения? — пробормотал Северус. — Лили, ты ошибаешься.… Это Блэк выдал ваше местопребывание.
— Нет, — Лили шмыгнула носом и, вытащив из рукава белый носовой платок, вытерла глаза. — Это был Питер.
Северус покачал головой.
— Блэк признался. — Осмелев, он протянул руку и накрыл её ладонь своей. Она была тёплой и живой. — Когда Альбус навестил его в Азкабане, единственное, что Блэк сказал ему: «Это моя вина».
— Он думает, что это его вина, — Лили вздохнула и опять шмыгнула носом, — но он никогда не продавал нас Волдеморту. Он винит себя, но нас предал Питер. — Она подняла глаза, снова напрягаясь. — Всё изменилось, Северус. Ты достиг поворотного пункта. — Её лицо приобрело странное потустороннее сияние. — Сегодня ночью предателя обнаружили, и всё начинается с чистого листа. Гарри нужна правда. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять, но он никогда не сможет доверять тебе, если вас будут разделять тайны.
Лили встала и наклонилась, обнимая его.
— Я знаю, что ты поступишь правильно, мой друг, — прошептала она.
Он ответил на её объятия, но в следующую секунду обнаружил, что держит пустоту.
Вздохнув, Северус налил себе ещё чашку чая.
— Профессор? — раздался тихий голос за его спиной.
— Мисс Уизли, — отозвался он, гадая, чего хочет девчонка, и борясь с желанием рявкнуть на неё, чтобы оставила его в покое — на Лили это не произведёт впечатления, и он, скорее всего, никогда больше её не услышит.
— Э-э…
Девочка подошла и встала перед ним. Она выглядела ужасно, едва держась на ногах от усталости, мало чем отличаясь от Северуса. Она села в кресло, в котором сидела Лили. Профессор был поражён, осознав, что кресло оказалось настоящим, а не иллюзией, созданной Лили.
— Я… э-э… Я хотела поблагодарить вас, профессор, — торопливо пробормотала девочка.
— За что?
— Вы и вправду… — она замялась, подыскивая подходящее слово, — были добры во всей этой истории с заклинанием. — Посмотрев на свои руки, девочка снова подняла взгляд. — Билл мне сказал… Он действительно волновался. Мама не хотела мне говорить, но Билл всё равно.… Он сказал, что лучшее, на что я могу надеяться, — это что вы захотите на мне жениться. Тогда у меня, по крайней мере, будут хоть какие-то права по закону. Он сказал, что это заклинание можно использовать как заклинание рабской зависимости. Я не думаю, что вы действительно так поступили бы, — поспешила заверить Северуса девочка, широко раскрыв глаза от волнения. — Я сказала ему, что это не так, но Билл подумал, что вы, возможно, захотите жениться, потому что… ну… понимаете… — она густо покраснела, — он сказал, что, по словам гоблинов, вы, вероятно, захотите наследника.
— Мисс Уизли, я очень устал, — тихо ответил Северус, не желая продолжать этот разговор. — Да и вы выглядите, мягко говоря, так, что вам необходимо вернуться в свою постель, — он заговорил с ней тоном, каким говорил бы с одним из своих слизеринцев, заболевшим, но отрицавшим необходимость навестить мадам Помфри — в равной степени участливо и настойчиво. — Полагаю, всё это было для вас суровым испытанием. Пожалуйста, выбросьте из головы любые обязательства, которые вы чувствуете по отношению ко мне. Думаю, мы с вашими родителями определились с планом действий, которые должны успокоить заклинание без дальнейшего нарушения вашей жизни, — он на мгновение умолк, отхлебнул чаю и добавил:
