class="p1">— Вы, должно быть, тот самый портрет, о котором Гарри… рассказывал мне. Я рад познакомиться с Вами.
Он, должно быть, знает о нём из снов, потому что Гарри никогда никому не рассказывал о портрете, даже своим ученикам.
Не теряя ни секунды, портрет отвечает:
— Должно быть, Вы родственная душа моего дорого друга, о которой он мне часто рассказывал. Я рад нашей встрече так же, как и Вы.
Его ответный поклон слишком короткий и не глубокий, чтобы быть более чем беглым, и ясно даёт понять, что портрет думает о Ворлосте.
Гарри борется с желанием громко застонать.
— Мне очень приятно познакомиться с вами, но, к сожалению, моя дорогая родственная душа должна сопровождать меня сегодня днём.
— О нет, я сожалею ещё больше. К сожалению, сегодня он не сможет сделать этого. Именно поэтому стоило послать записку, чтобы не сталкиваться с рисками внезапного визита.
Их улыбки, обращённые друг к другу, больше похожи на размахивающие ножи, готовые резать и рвать при первом удобном случае, но их глаза представляют собой сбивающую с толку смесь обещанной жестокости и веселья.
— Вообще-то, — наконец прерывает Гарри, когда кажется, что они оба готовятся к очередному раунду словесной перепалки, — я размышляю о предположении, которое сделал библиотечный портрет. — портрет моргает, немного удивлённый, прежде чем вспоминает, о чём они в последний раз разговаривали. С кивком, больше похожим на поклон, он затихает. Увидев это, Ворлост тоже успокаивается, без сомнений, чувствуя себя победителем.
Гарри на мгновение прикусывает губу, пытаясь подобрать нужные слова.
— Как ты, несомненно, видишь, библиотечный портрет делится со мной некоторыми предположениями по поводу моих переживаний, — критический взгляд Ворлоста тут же останавливается на красных глазах портрета. Гарри кивает в ответ на невысказанный вопрос. — И у него, несомненно, было больше времени, чтобы обдумать… проблемы, связанные с… этим.
Лицо Ворлоста напоминает гримасу, когда он неохотно говорит:
— Я вас выслушаю.
Гарри безмолвно кивает и накладывает заклинания тишины и конфиденциальности, как он это обычно делает, обсуждая более деликатные вопросы с портретом. В знак уважения к Ворлосту он накладывает их ещё больше, чем обычно, останавливаясь только тогда, когда Ворлост поднимает руку. Он сам ставит последние завершающие заклинания, прежде чем обратить всё своё внимание на портрет.
— Говорите.
Портрет секунду молчит, как бы назло ему, но вскоре начинает говорить. Он рассказывает о женщине, которая хотела быть только со своей второй половинкой и пыталась сделать для этого всё, что могла, пока не превратилась в чудовище. Он рассказывает о своём собственном опыте создания крестражей. Он рассказывает и о безумии, которое последовало за этим поступком.
Лицо Ворлоста постепенно темнеет по мере того, как портрет начинает рассказывать очень подробно о слишком многих вещах, используя торжественный тон, который показывает его серьёзность. В конце концов, Ворлост уносится прочь, объявив каждое слово, сказанное портретом, «чепухой».
Гарри думает про себя, что могло быть и хуже.
Это слабое утешение.
Итак, немного раздражённый и очень обеспокоенный, Гарри пытается провести день, отвлекая себя от мыслей о своей глупой-замечательной-гениальной-идиотской родственной душе, которая не верит, что ясность мыслей может быть важнее его бессмертия. Или, может быть, он сможет поверить в это через несколько дней? Или месяцев?
Так что вместо того, чтобы болтать с Ворлостом, Гарри проводит время со своими учениками. Ну, лучше сказать, он проводит два часа, убегая от подхалимского внимания Малфоя, прежде чем находит наконец-то Роуэна и Арвилл. Они удивлены, хоть и рады видеть его, зная, что его родственная душа находится в замке, но не спрашивают его об этом.
Не успели они и пяти минут поболтать, как появляется Ворлост.
— С тобой ужасно обращаются, — выплёвывает он, сердито сверкая глазами. Инстинктивно Гарри чуть вздрагивает от разгневанного тона мужчины, возвышающегося над ним, подходящего всё ближе и ближе, готовый разобраться с угрозой для его родственной души, но вовремя останавливается. Его лицо становится ещё более грозным. Его глаза устремлены на Роуэна и Арвилл, которые прячутся за спиной Гарри в шокированном и испуганном молчании.
— Они те, кто тебя так раздражает? — коротко спрашивает он. Гарри качает головой в ответ, открывая рот, чтобы ответить, когда Ворлост продолжает: — Тогда почему ты проводишь с ними время?
Гарри вопросительно наклоняет голову и хмурит брови. Почему Ворлоста должно волновать, с кем разговаривает Гарри?
— Я предупредил школьников об их отношении к тебе, — продолжает Ворлост. — Они больше не должны тебя беспокоить. Особенно я поговорил с юным Драко. — он бросает на Гарри понимающий взгляд, в котором скрыто что-то вроде шутки. Это настолько не соответствует ситуации — Ворлост кладёт руку на плечо Гарри, пытаясь оттянуть его от учеников, — что это раздражает.
Когда Гарри никак не реагирует, Ворлост на мгновение замолкает, прежде чем снова заговорить, на этот раз обвиняющим тоном, который совсем не скрывает, что Ворлост знает, что что-то не так, но не может понять, что именно.
— Почему ты никогда не рассказывал мне об отвратительном обращении с тобой? Северус должен был просветить меня. Ты мог бы сказать мне, Гарри. Я бы позаботился об этом, — он гордо улыбается. — В конце концов, я хорошо забочусь о том, что принадлежит мне.
Это замораживает Гарри внутри. Ворлост видит в Гарри не личность, а объект. Он видит его так же, как и дневник, или чашу, или редкую книгу. Как ещё можно объяснить такое поведение?
Ледяным голосом Гарри говорит:
— Я могу сам об этом позаботиться.
Кроме того, насмешки и игнорирование больше не причиняют вреда. А когда ему нужна была помощь, Ворлост был прямо в голове у профессора Квиррела и ничего с этим не делал. Почему же это волнует его теперь?
— Гарри, — мягко говорит Ворлост, — ты можешь положиться на меня. Ведь я твоя родственная душа. Кто ещё тебе нужен? — он смотрит на Роуэна и Арвилл, которые всё ещё стоят позади Гарри, съёжившись. Его голос становится холоднее. — Так что я позабочусь о…
— Ты же помнишь нашу метку души? — прерывает Гарри.
Сбитый с толку, Ворлост останавливается. Он нерешительно соглашается.
— Конечно я—
Гарри взмахивает палочкой, почти игриво скользя по ней пальцами, не сводя глаз с Ворлоста.
— Думаешь, я смогу произнести это заклинание?
— Я действительно думаю, что ни одно заклинание не выходит из…
Гарри поднимает палочку.
Ворлост выпрямляется, поднимая собственную палочку.
— Ты действительно хочешь начать дуэль, Гарри? Или ты мне угрожаешь?
— Я угрожаю тебе, — говорит Гарри.
Затем он спокойно прикладывает острие палочки к своему виску. Он почти чувствует, как Роуэн и Арвилл напрягаются позади него.
Во взгляде Ворлоста появляется паника.
— Гарри, не делай этого.
