смазал воспалённую кожу зельем:
— Чёрное перо?
— Д-да… — Гарри хотел встать, Снейп удержал его:
— Лежите, через полчаса нужно опять смазать вашу спину зельем, иначе останется шрам.
— Зачем вы это делаете?
— Делаю что?
— Вы не выдали меня в коридоре и сейчас соврали, что избили меня. И лечите. Почему?
— Ну, скажем, так… Студентов надо учить практике, а не наказывать за неё. Конечно, наказания необходимы, но в разумных пределах и в соответствии со степенью провинности. Пятнадцать ударов тростью сделают вас калекой, вы ещё совсем ребёнок для таких наказаний. А чёрное перо вообще запрещено, это темномагический артефакт, за его использование Долорес отправят в Азкабан, если, конечно, вы расскажете об этом.
Гарри отрицательно покачал головой.
— Как знаете, — Снейп опять взял зелье. Гарри притих под чуткими пальцами зельевара. Спина уже совсем не болела.
— Я пойду? — нерешительно спросил Гарри, когда Снейп закупорил флакон с зельем.
— Вы останетесь здесь, — ответил профессор, призывая плед. Гарри ошеломлённо смотрел, как Снейп расправляет плед и укрывает ему спину. Поймав взгляд Гарри, зельевар устало сказал:
— После ТАКОГО наказания тростью вы не только ходить, а и в сознании оставаться вряд ли сможете. Поэтому вы будете ночевать здесь. Более того, завтра вы не выйдете в Большой зал ни на завтрак, ни к обеду.
— Но…
— Вы будете завтракать и обедать у меня, — перебил Снейп. Гарри умолк, удивляясь всё больше. Мрачный профессор не только не прибил его, как хотела Амбридж, но и защищал от этой мерзкой жабы. Что происходит?
— Утром я наложу обманные чары, — продолжил Снейп. — Когда Амбридж придёт вас проверить, помните — вы сильно избиты и практически без сознания, понятно?
Гарри кивнул и, помедлив, нерешительно сказал:
— Профессор, я… могу я задать вопрос?
— Можете.
— Как вы узнали, где я? Мантия…
— Вы слишком громко думаете, Поттер, — фыркнул Снейп и шагнул к двери. — Мои покои за этой дверью, но не думаю, что вам надо туда входить. Спокойной ночи, Поттер!
— Спокойной ночи, профессор, — отозвался Гарри и задумался. Он не мог понять, что происходит. Снейп шёл против Амбридж, шёл тайно, скрывая, что не выполняет её приказов, уводя провинившегося студента у неё из-под носа. Почему? Он ведь язвительный и жестокий мерзавец, Ужас подземелий, ему, казалось бы, должна быть в радость лояльность жабы, её распоряжение избить непокорного подростка. Но сегодня Снейп вёл себя совершенно нетипично. Хотя Гарри был этому только рад. Одного удара тростью хватило, чтобы понять, что ждало бы Гарри, если бы зельевар продолжил наказание.
Пригревшись под мягким пледом, Гарри задремал.
Глава 2. Парализующие чары
— Поттер, проснитесь!
Гарри испуганно вскинулся и со стоном опустился обратно на подушку:
— Ой, спина…
— Болит?
— Затекла…
Снейп откинул плед и, сев на край дивана, положил ладони на спину Гарри. Мальчик вздрогнул.
— Лежите смирно, Поттер! — рыкнул зельевар. — Массаж поможет вашей спине.
— Сэр? — смутился Гарри.
— Молчите и наслаждайтесь! — фыркнул Снейп.
Сильные пальцы профессора осторожно разминали затёкшие мышцы, массировали, поглаживали ноющую спину, настолько чутко отзываясь на малейший дискомфорт, испытываемый Гарри, что поначалу напрягшийся мальчик постепенно расслабился, блаженствуя под руками зельевара.
Через несколько минут Снейп в последний раз провёл ладонями вдоль спины Гарри и встал:
— Одевайтесь, завтрак уже на столе!
***
— Я закрою вас здесь, не пытайтесь выйти, — отрывисто сказал Снейп после завтрака. — Теперь снимите рубашку, я наложу чары.
Гарри невольно попятился, увидев направленную на него волшебную палочку.
— Успокойтесь, Поттер, — раздражённо фыркнул Снейп. — Ложитесь и не дёргайтесь.
Гарри лёг и глубоко вздохнул. В прошлый раз из-за боли после удара тростью он не почувствовал, как Снейп наколдовал чары. Теперь же спину обдало холодом, кожу слегка укололо, но тут же всё прошло.
— Повернитесь!
Гарри поднял голову и, увидев прямо перед носом кончик палочки, отпрянул.
— Мерлин! — вздохнул профессор. — Чего вы всё время боитесь? Лежите спокойно!
Он сделал несколько пассов палочкой и выпрямился:
— Я постараюсь убедить Амбридж проверить вас прямо сейчас, в этом случае вам не придётся весь день лежать здесь под чарами.
***
Амбридж удовлетворённо рассматривала избитого подростка. Гарри лежал на животе, закрыв глаза и тяжело дыша. Исполосованная тростью спина привела её в восторг:
— Чудесно, Северус, вы прекрасно выполнили мою просьбу!
Снейп пожал плечами и промолчал. Амбридж внимательно вгляделась в измученное лицо мальчика: глубокие тени под глазами, заострившиеся скулы, покрытый испариной лоб с прилипшей прядью волос… Долорес кивнула:
— Ну что ж, Северус, может быть, это научит паршивца не дерзить мне.
Она неторопливо удалилась. Гарри приподнялся, вопросительно глядя на зельевара. Снейп нахмурился:
— Сидите здесь и не высовывайтесь. Обед вам принесёт домовой эльф.
***
До самого вечера Гарри торчал в комнатах зельевара, слоняясь от стенки к стенке, не зная, чем заняться. Можно было, конечно, почитать — профессор не запрещал пользоваться его библиотекой, но мальчику совершенно не хотелось брать в руки книгу.
В конце концов он решил уже было выйти из снейповских покоев, но обнаружил, что дверь заперта, и простой Алохоморой её не открыть. Раздражённо пнув ногой глупую деревяшку, не выпускающую его в коридор, Гарри вернулся в комнаты, плюхнулся в кресло и уставился в огонь, полыхавший в камине.
Как так случилось, что заправлять в Хогвартсе стала эта розовая жаба? В начале учебного года её прислало Министерство на вакантную должность преподавателя Защиты от тёмных искусств. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, с повязанной на голове ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки поверх мантии, она совершенно не подходила на эту роль. Что блестяще доказала на последующих уроках ЗОТИ.
Начать с того, что пятикурсники вместо того, чтобы практиковаться и готовиться к СОВ, сидели в классе и тупо переписывали на пергаменты параграфы учебника: Амбридж сразу объявила, что никакой практики у них не будет, для СОВ достаточно теории. Гарри тогда возмутился одним из первых, за что и получил недельную отработку в кабинете нового преподавателя, где вынужден был каждый вечер резать чёрным пером собственную руку.
Дальше — больше. Постепенно забирая власть, Амбридж запретила играть в квиддич и собираться группами больше трёх человек, отменила льготы и поощрения, даваемые студентам другими преподавателями. Да и самих преподавателей постоянно изводила придирчивыми проверками их
