- Да я… Хм. Я просто…
- Он здесь? - в комнату проскользнула Джинни. - Привет! Откуда у тебя такие странные часы? Твоя сова их ненавидит, знаешь?
- Вы не могли бы выйти на минутку, я оденусь? - пролепетал окончательно сбитый с толку Гарри.
- Конечно. Идём, Гермиона.
Они шагнули к выходу, и именно этот момент выбрал Люциус, чтобы выйти из ванной.
Голым.
Девчонки застыли в дверях. Люциус - на пороге ванной. Гарри зажмурился. Более эффектного появления нельзя было и желать.
Люциус отмер первым: шагнул вперёд, отбросил с лица влажные волосы и слегка поклонился:
- Добрый день, юные леди.
«Юные леди» вздрогнули, хлопнули глазами и, столкнувшись на выходе, вылетели из спальни. Гарри тоже вскочил с кровати и схватился за джинсы.
- Чёрт! Чёртчёртчёрт! Ты это нарочно?!
- Вовсе нет.
- Да? А зачем надо было… так?
- А что я должен был делать? Взвизгнуть и спрятаться за занавеску? - голос Люциуса звучал раздражённо, но Гарри мог бы поклясться, что он пытается сдержать смех.
- Зараза, - огорчённо резюмировал он, застёгивая ремень. - Нарочно ведь, признайся?
- Честно говорю - нет. Я не слышал их, вода шумела.
- Ладно, - Гарри кое-как пригладил волосы. - Я за ними.
- Не переживай, вряд ли там имеется угроза сердечного приступа.
Гарри отмахнулся и выскочил из комнаты.
- Гермиона! Джинни!
В доме их не было, и Гарри, споткнувшись о брошенную у камина метлу, перенёсся в Нору. Девчонки нашлись на кухне - сидели, спрятавшись за блюдо с ячменными лепёшками. На Гарри они смотрели, как на неведомого зверя, от которого неизвестно чего ждать.
- Где остальные? - брякнул он первое, что пришло на ум.
- В Лондоне, - обронила Гермиона и зачем-то добавила. - Гуляют.
Они помолчали.
- Полагаю, я должен объяснить.
- Я тоже так полагаю, - кивнула Гермиона, а потом вдруг закрыла лицо руками и простонала: - Скажи, что нам это почудилось! Что мы всё не так поняли!
- Увы, - Гарри призвал табурет и сел, вытянув ноги. - А что, это так страшно?
Девчонки переглянулись.
- Но ведь он… Он же… - Гермиона всплеснула руками. - Он ведь ТЕБЯ СТАРШЕ!
У Гарри отвисла челюсть.
- А… Это единственное, что тебя смущает?
- Да! Нет! О Боже, - Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула. - Гарри.
- Да.
- Это Люциус Малфой.
- Знаю.
- И он…
- Знаю.
- А ещё он…
- Знаю. Всё знаю.
- Вот как, - Гермиона обрела привычную невозмутимость. - Но объясни, как тебя угораздило…
- А я даже рада, - выпалила молчавшая до того момента Джинни.
Количество отвисших челюстей удвоилось.
- Джинни, ты о чём? - выдавила наконец Гермиона. Та отчаянно покраснела.
- В смысле, рада что ты гей. Понимаете, когда мы с Гарри расстались, я всё думала… Ну, то есть мне казалось, что дело во мне, и я оказалась недостаточно…
- Что?! - Гарри подскочил на табурете. - Да ты чего, Джинни?! Мы же всё с тобой обговорили! Разобрались, что никто не виноват, что просто не подходим друг другу! А ты, значит, всё это время считала, что я тебя послал? Ведь решили же всё… Как вы, девчонки, мыслите - мне не понять. Уму непостижимо, чушь какая-то!
- Ничего не чушь! - Гермиона бросилась на защиту подруги. - Такие мысли всегда есть, и мы… И вообще, мы не об этом говорим, а о твоём… твоём.
- О Люциусе.
- О… Ой, мамочки, - Гермиона на миг зажмурилась. - Знаешь, шок не был бы таким сильным, если бы ты раньше признался, что предпочитаешь мужчин.
Гарри добросовестно обдумал такую возможность, припомнил свои попытки увлечься сокурсниками и решительно покачал головой.
- Вряд ли я предпочитаю мужчин. Мне просто нравится Люциус.
- Невероятно, - Гермиона машинально стянула с блюда лепёшку, повертела в руках и нервно зажевала.
- А это точно не чары? - робко предположила Джинни.
- Какие? Империо на меня не действует.
- Амортенция? - повела носом Гермиона. - Это вполне может быть Амортенция!
- Нет, не может! Вспомни, как выглядел после неё Рон, - я что, похож?
- Не знаю… А вдруг это зависит от качества зелья?
- Амортенция здесь не причём! Это всё кратом твой, - буркнул Гарри.
- Что?!
- Вы о чём вообще? - Джинни тоже нащупала себе лепёшку.
Гарри рассказал о походе в клуб(2).
- …Через месяц он написал мне, а я ответил, а он опять. Потом встретились, ещё раз, и так оно всё и получилось.
- Невероятно, - повторила Гермиона. - В это невозможно поверить.
- Почему же? Неужели двое взрослых людей не могут понравиться друг другу и… ну, закрутить роман?
- Смотря кто, - вяло возразила Гермиона. - Представь себя на нашем месте.
- Представь, что ты застал Рона с Беллатрикс Блэк, например, - подхватила Джинни. Гарри воззрился на неё с ужасом.
- Сравнения у тебя - поседеть можно!
- Пожуй лепёшку, пройдёт.
- Хорошо, - Гермиона шлёпнула ладонью по столу. - А когда ты собирался рассказать нам?
- Нууу…
- О, да ты и не собирался, так?!
- Нет, а что тут можно рассказать? - Гарри разозлился. - «Кстати, я сплю с Люциусом Малфоем, и мне это нравится»?!
- Гарри Поттер, не смей на меня орать!
- Извини, - он вздохнул. - Ну правда, Гермиона: я же не поведу его на ужин знакомиться с роднёй. Каких официальных объявлений от меня ждёшь?
- Хоть бы на неофициальное сподобился - всё лучше, чем так.
- Это да. Простите, случайно вышло.
Некоторое время они сидели молча, уничтожая лепёшки. Наконец Гермиона сказала:
- Надо идти, а то наши забеспокоятся, что долго нет.
Гарри поднялся.
- Вы… не сердитесь?
- Вовремя спохватился, - ворчливо ответила Гермиона, взмахом палочки уничтожая крошки. - Нам-то что, да, Джин? Если ты уверен, что всё в порядке… - она пытливо глянула ему в лицо.
- Уверен, уверен. Только не говорите остальным, ладно?
Гермиона рассмеялась.
- Что ты! Я бы не хотела быть тем, кто им всё расскажет. Так что не волнуйся - мы просто спрячем это воспоминание в думсбор и постараемся забыть, как страшный сон. Я, по крайней мере, так и сделаю.
- А я нет, он совсем неплохо выглядит.
- Джинни!
- О, спасибо, что оценила.
- Да вы оба спятили!
Распрощались они вполне по-дружески, но когда Гарри вернулся домой, на душе у него было неспокойно. Он раз за разом перебирал аргументы и убеждался, что прав, да и девчонки вроде нормально приняли, когда пришли в себя, но… Мерещилось ему что-то неуловимое, неправильное, и это что-то портило настроение. Гарри надеялся, что Люциус дождётся его, но нет: спальня пустовала. Настроение упало до нулевой отметки, но тут взгляд упёрся в стоящий на столе флакон. Хм, этого здесь не было. Гарри взял его, повертел в руках и улыбнулся.
Обезболивающее зелье.
* * *
(1) - по традиции в Ламмас можно заключить пробный брак на год
(2) - подробнее об этом в фике «Приватный танец»
Глава 9
В доме на Гриммо завелись яблоки.
Разных сортов, цветов и размеров, они находились в самых неожиданных местах, и никто не мог сказать, откуда они взялись. Особенно часто коварные фрукты подворачивались в самые пикантные моменты под руку Люциуса или подкатывались под поясницу ругающемуся Гарри. В конце концов Кричер получил приказ изгнать захватчиков из всех уголков дома. На пару дней они исчезли, а потом Гарри, вернувшись с прогулки, обнаружил у себя в руках бумажный пакет отборного «Редстрика» и понял, что борьба безнадёжна: яблочный август вступил в свои права.
После шумного Ламмаса Гарри решил отдохнуть от людей - засел дома в окружении книг и, разумеется, беззаботно катающихся повсюду яблок. Дни стояли тихие, ясные, но не жаркие. Ветерок заносил в окно горьковатый запах костров и первые паутинки. В такую погоду не хочется делать резких движений, да и вообще ничего делать не хочется. Дом сладко дремал, воспаряя над городским шумом, и ни Кричер, ни Гарри не собирались тревожить его покой уборкой. Даже Элоиза приостановила кукушечный геноцид и лишь многообещающе косилась на обитательницу часов - я, мол, тебя достану, но позже. А та, уловив общий настрой, куковала вяло и невпопад. Сквозняк шелестел страницами разбросанных книг, из шкафов выпадали пакеты с фирменной, так ни разу и не надетой одеждой, и посреди всего этого великолепия, в линялых джинсах и любимой футболке, бродил Гарри - повелитель яблок. Ему было слегка неловко перед вечно занятым Люциусом за свою праздность, и он жутко удивился, когда тот объявил, что хочет остаться на Гриммо на несколько дней («Если ты, конечно, не возражаешь»).
Гарри не возражал.
Поначалу было очень непривычно видеть Люциуса в домашней одежде, знать, что можно никуда не торопиться. Гарри нервничал, пытался изображать радушного хозяина, пока наконец Люциус не призвал его «перестать мельтешить и расслабиться». Гарри расслабился, да так, что на следующий день отказался идти на кухню и вообще куда бы то ни было. В результате они весь день валялись в спальне и грызли яблоки. Гарри читал или дремал под боком у Люциуса, а тот разбирал спецификации и накладные, писал, высчитывал что-то и иногда принимался рассуждать вслух - была у него такая привычка. Гарри это совершенно не мешало. На огонёк залетела Элоиза, её прельстили черновики Люциуса, разбросанные по постели. Она сгребла смятые пергаменты в угол кровати и нырнула в них с головой.
