— Как обычно. — утвердительно заявила она. — Времена идут, а ничего не меняется.
— В смысле? — выглядываю из-за дверцы. — Ты ведь сначала бьешь, а потом задаёшь вопросы!
— Я не о том. Я всю жизнь летала в опасные места, либо для урегулирования обстановки, либо для отлова опасного адепта. Сейчас всё то же самое. Мы с тобой летим за опасным адептом, к недружелюбным аборигенам. Я готова поспорить, что разговора не будет... или он будет коротким.
— Посмотрим.
Вынув на стол несколько плюшек, я не без применения Силы начал заваривать ворку.
— Мам, а ты помнишь наш дом?
— Конечно. А что?
— Да так, просто почему-то вспомнился.
— Мне, признаться, тоже. Такое впечатление, что я лечу на Тайтон.
— Хм… — остановившись на полушаге, я задумчиво посмотрел в сторону кабины корабля. Но тряхнув головой, падаю на свободный стул. — А помнишь тот день, когда я у тебя появился?
— Помню. Это был один из самых худших, но в то же время самых счастливых дней в моей жизни.
— Почему? — удивлённый таким ответом, смотрю на неё.
— Ты даже не представляешь, как я боялась. Страх, который меня тогда поглощал казался таким липким, всеобъемлющим, я как будто в нём тонула. Весь мир отошёл на второй план, вся боль и накопленная за жизнь гнев.
Помешивая взвар, неотрывно смотрю на её маску, на месте которой, как мне казалось, было её хмурое лицо.
— Я потеряла слишком много в этой жизни, а потеряй я тебя — точно сломалась бы. Сила, как же я переживала… Из-за меня даже пришлось ремонтировать помещение потом, потеряв контроль я смяла и искорёжила все, что в там было.
— А разве были причины так бояться?
— Были. До тебя у меня было два выкидыша. Но когда ты уже родился, когда я прижимала тебя к груди, и ты дышал… Не могу даже описать те чувства.
Никак не ожидая услышать подобные откровения, я малость заторможено спросил:
— Поэтому… ты не любишь говорить о своём прошлом? Мы ведь за всё время с тобой почти никогда эту тему не поднимали.
— И поэтому тоже. Поверь, Шейд, мою жизнь лучше не ворошить. В ней слишком мало светлых лучей.
— Оно видно. Силовой меч просто так не зажжётся, — хмыкаю, отпивая ворку.
— Вот-вот.
— К слову, мам. А если бы я всё-таки сорвался во время обучения, что бы ты сделала?
— Здесь вопрос даже не стоит. Конечно же попыталась бы помочь, либо же встала на твою сторону.
— А как же Долг Дже’Дайи? — акцентирую внимание на «долге».
— Тебе напомнить, где я этот долг видела и на чём вертела? — она повернулась ко мне.
— Хех, не надо, я знаю. Но если тебя переполняет ненависть, как ты с этим борешься? Стоя на грани, что тебя удержало от шага через неё?
— Ты. Ты был той единственной ниточкой, которая удерживала и удерживает меня от шага во тьму. Если бы ты сорвался, я сорвалась бы тоже. Это было тогда. Это есть сейчас.
— И вместо одного психа, орден получил бы двух матерых маньяков, ха-ха-ха-ха…
— Да. Увал от одной этой мысли за рога на голове хватался. А глядя на то, как тебя носит из одной стороны в другую, данная перспектива заставляла напрягаться всех членов совета. Стоило мне тебя отпустить учиться у Цикуны, меня тут же завалили работой, стараясь отправить подальше на подольше. Кстати, я потом до самого конца подкалывала весь совет, что тот самый прокажённый, которому сулили билет в один конец до луны, в итоге их всех спас. Оооо, эти кислые лица, эти милые недовольные морды, как я была рада, каждый день бы на них смотрела! — радостно поджав кулачки к подбородку, с нотками восторга в голосе вспоминала она. — Я в любой ситуации, при любой встрече обязательно им это припоминала, а потом ещё добивала Саросом. Эх… Вот оно счастье матери и жены. Когда достаточно одного упоминания имени твоего мужа или сына чтобы всех перекорёжило.
— Ты однозначно очень нехорошая тогрута. Нельзя так злорадствовать, — посмеиваясь, качаю головой и подсыпаю в ворку сахар. А бегающий по столу Зиро протянул мне парой крошечных манипуляторов мягкое печенье.
— Нет, я буду злорадствовать! И тогда, и сейчас. Если-б только у меня был шанс ещё раз с ними встретиться, я бы встретилась только ради того, чтобы испортить им настроение и полюбоваться на эти прекрасные перекошенные рожи!
— Тебя даже смерть не исправит.
— И это — хорошо.
— Хе-хе-хе-хе-хе.
— Шейд, ты когда путешествовал с учителем, в какие истории попадал?
— Ох, может не надо?
— Что, стыдно? — съехидничала она.
— Не без этого. Хотя… слушай!
Так, вспоминая родной дом, и перекидываясь приятными историями (в основном я), мы долетели до Датомира. Ещё когда корабль только проходил верхние слои атмосферы, мы с матерью почувствовали что-то странное. Разговор, между нами, тут же увял. Те странные ощущения были такими знакомыми, такими… родными? Такое ощущение, словно я стою на пороге дома, уже открыл дверь, и
