Первым, что он увидел, была бледная рука с хрупкими тонкими пальцами, свесившаяся вниз. Такая знакомая рука, которая не раз запутывалась в его волосах, или скользила по груди, или переплеталась с его собственной…
Взгляд медленно поднимался по запястью вверх. Расстегнутая белая рубашка, светлым пятном выделявшаяся на темно-зеленом бархате, ночью казавшемся почти черным - Драко всегда любил контрасты. Запрокинутая на подушку растрепанная светловолосая голова, закрытые в блаженстве глаза с темно-русыми, но в то же время слегка отливающими серебром острыми ресницами, пылающие розовые щеки, губы, шепчущие:
- Люблю… люблю тебя…
Как когда-то, еще, кажется, так недавно, шептали ему…
«Дежа вю…» - некстати подумалось Гарри. Словно нарушая прекрасное видение, над белокурым юношей склонилась та самая черноволосая незнакомка, сбросив вниз мантию и оставшись в темно-зеленом с черным белье, так идеально оттенявшем белизну ее плеч.
Длинные стрелки ресниц шелохнулись, и Драко прошептал:
- Камелия… Камелия…
* * *
«Что тебе еще нужно? Ты все так же будешь оправдывать его?» - думал Гарри, мчась по коридору куда глаза глядят. Какая-то неведомая сила словно откинула мальчика от двери любимого, когда тот назвал по имени склонившуюся над ним девушку. Гарри почти физически почувствовал удар в грудь и, не помня себя от пережитого, выскочил из слизеринского подземелья. Меньше всего на свете его сейчас волновали Филч или учителя, которые могли здесь застать и наложить взыскание. Лучше уж сотня взысканий, чем то, что он увидел.
«Драко не мог так поступить!»
«Но поступил же! Я сам видел».
«Это приворотное зелье».
«Приворотное зелье? Да что ты говоришь! Ты прекрасно знаешь, как оно действует!»
В начале учебного года Гарри пыталась приворожить Ромильда Вэйн, но присланные ею конфеты случайно попали к Рону. Гарри хорошо помнил симптомы. И с тем, что он увидел в спальне Драко, они не совпадали.
«Только мне он говорил «люблю» таким голосом, с таким выражением лица. Это не приворотное зелье», - с отчаянием вынужден был признать Гарри.
«А теперь он буде говорить это ей. Камелии».
«Но я же верил ему! Неужели нельзя было хотя бы дождаться меня и все объяснить?»
«А кто тебе сказал, что он не хочет так и сделать? Он же не ожидал, что ты вломишься среди ночи, и все это увидишь».
«Я не смогу теперь даже ненавидеть его. Я узнал, каким он может быть. Он останется для меня таким навсегда».
«Навсегда. Но теперь он любит другую. Забудь о нем».
Едва сдерживая слезы, Гарри вылетел из проема в стене и очутился в чьих-то теплых, добрых объятиях.
- Тихо, тихо, все хорошо, все пройдет, - нашептывал кто-то, прижимая его к себе и ласково гладя по голове.
Несколько минут мальчик простоял так, словно боясь разрушить такой хрупкий, едва собранный по кусочкам мир. Потом медленно поднял голову и встретился взглядом с ясными, ярко-синими глазами.
- Простите… - прошептал Гарри, отстраняясь от незнакомца.
Тот словно нехотя разжал руки, будто побоявшись быть навязчивым, и сказал:
- Нет, ничего. Давайте, я угощу вас горячим чаем.
Махнув на все рукой, Гарри послушался успокаивающего, приятного голоса, и пошел за незнакомцем.
Скоро они оказались в небольшой аккуратной комнате, и синеглазый мужчина, предложив Гарри располагаться, налил крепкого чая и сел напротив, не задавая никаких вопросов и давая гриффиндорцу время прийти в себя. Неяркий свет подыгрывал Гарри, прекрасно скрывая еще не высохшие слезы на щеках, и в то же время, давал возможность рассмотреть сидевшего перед Поттером человека, который представился как Альфред Эними, преподаватель расширенного курса ЗоТИ.
Высокий лоб, тонкие правильные черты лица, нос с легкой горбинкой, длинные темные волосы, собранные в хвост на затылке, красивая фигура - тут же отметил Гарри, но как бы машинально. Взгляд притягивали глаза. Опушенные длинными, слегка закрученными ресницами, они придавали лицу мягкость. Завораживал и необычный цвет глаз - это был не тот темно-голубой цвет, который мы привыкли именовать синим. Это был глубокий, насыщенный почти до ненатуральности синий цвет, при отблесках света даже отливавший фиолетовым. Эти глаза играли красками, как хамелеон, и в то же время не выглядели фарфоровыми, как у куклы - настолько они были живыми. И Гарри готов был поклясться, что где-то уже видел этот взгляд.
- А что будет теперь преподавать профессор Люпин? - наконец нарушил молчание Гарри.
Новый знакомый улыбнулся и сказал:
- Ремус по-прежнему читает защиту, а я только помогаю ему: провожу углубленную подготовку - для тех, кто хочет быть во всеоружии.
- Простите еще раз за беспокойство, профессор... я, пожалуй, пойду, - пробормотал Гарри минут через пять.
Но молодой профессор с какой-то даже поспешностью несильно схватил его за руку и прошептал, глядя в глаза странным, зачаровывающим взглядом:
- Останьтесь хоть ненадолго, Гарри.
- Вы знаете мое имя, сэр? - вскинул брови мальчик. - Но… я думал, вы так недавно в школе…
- Мальчик мой, - ласково сказал мужчина, отводя волосы со лба Гарри, - вы, видимо, забыли, что вас не так-то просто с кем-то перепутать.
- Да, профессор… - невольно улыбнулся гриффиндорец.
- Гарри, - еще мягче произнес учитель, чуть склонившись к нему и все еще держа его руку в своих, - не могли бы мы перейти на «ты»?
- Но, профессор, - смутился мальчик, прекрасно понявший, чего хочет учитель, несмотря на то, что «ты» и «вы» звучало одинаково, - я не знаю, как же это будет выглядеть…
Эними сверкнул глазами и сказал:
- А какая кому разница, как это будет выглядеть? В жизни я не намного старше тебя, и мне так хотелось бы иметь друга! Просто так сложилось, что на моей предыдущей работе у меня со всеми были отношения начальника с подчиненными. И в итоге оказалось, ни одного не то, что друга - даже хорошего приятеля не осталось.
Он рассказывал это не так, будто жаловался. Он просто рассказал, и Гарри не мог понять, почему у такого человека - профессор начал нравиться ему с первой секунды - не было друзей. Подумал, что обстоятельства бывают разные, и сейчас еще не время выспрашивать что-то, и сказал:
- Я согласен, профессор.
- Меня зовут Альфред, - улыбнулся в ответ Эними, - и мне было бы приятно, если бы ты называл меня по имени.
- Хорошо… Альфред, - произнес Гарри и слегка пожал руку француза.
За чаем и разговорами они просидели до раннего утра, когда у Гарри некстати стали слипаться глаза.
- Я думаю, тебе стоит сегодня пропустить занятия, - сказал Альфред мягким, но не терпящим возражений тоном, - я приготовлю тебе постель здесь, чтобы однокурсники не поднимали.
И, пресекая Гаррин вопрос, добавил:
- С учителями я поговорю, узнаю задания, и думаю, мы легко справимся с твоей домашней работой.
- Но ты совсем не поспишь, - виновато улыбнулся Гарри.
Профессор пожал плечами.
- Ну и что? Зато я, кажется, нашел друга.
- И я… - прошептал Гарри, закутываясь в предложенное одеяло и почти моментально засыпая.
Альфред поправил подушку, снял с мальчика очки, на минутку склонился над ним, вглядываясь в спокойные черты лица, и вышел, тихо притворив дверь.
Уже погружаясь в сон, Гарри осознал, что за всю ночь с профессором едва ли не забыл об измене Драко.
Второе мгновение. Потерянный Рай (3)
Днем раньше, в очередной раз не обратив внимания на инсинуации Снейпа, Драко снова, смеясь, влетел в слизеринскую гостиную и, увидев сидящую на диване Камелию, плюхнулся рядом с ней.
- Представь, сегодня Снейп превзошел сам себя! Был таким строгим, словно он - мой отец! Не пойму, за что он тебя так невзлюбил? Вроде бы на уроках не придирается, как к этому Лонгботтому.
Драко заливался смехом, изображая очередную стычку Невилла и Снейпа, во время которой Невиллова жаба, непонятно зачем притащенная на Зелья, каким-то немыслимым образом оказалась в волосах преподавателя.
Камелия улыбалась и строила предположения.
- Может быть, он узнал, что у меня бабушка из магглов? Или он ревнует?
- Так он же сам полукровка! - не унимался Драко. - А ревновать... Я же ему не любовник! Как это все понимать?
- Я не знаю, - поджала губки Камелия, - я еще не посвящена во все ваши интриги.
- Но, так или иначе, а Снейпа я таким еще не видел, - продолжал Драко, - и, наверное, тебе стоит хорошо подготовиться к следующему уроку.
Девушка побледнела, кивнула и куда-то умчалась.
- Испугалась, что ли? - недобро усмехнулся подошедший Блейз Забини. - Ты знаешь, Драко, - продолжал юноша, присаживаясь рядом с блондином, - я почему-то не доверяю ей, и тебе бы не советовал.
- Может, ты тоже ревнуешь? - ухмыльнулся Драко и притянул к себе Блейза за подбородок.
- Ревную, - невозмутимым голосом отвечал тот, в то время как в глубине черных глаз, окаймленных бархатными ресницами, Малфой увидел бушующую бурю.
- А ты не дразни меня, - прошептал Забини, внезапно обнимая Драко за талию. - Я уступил тебя Поттеру, потому что он стоит того, но ей ни за что тебя не отдам!
